У него завтра финальный суд над Оскаром Хоганом, ответил ей Джейкоб. Он на работе, готовится.
Лора кивнула:
Понятно. Что ж, я лично не могу сидеть, сложа руки. Давай и вправду всех обойдем. Возможно, ты и прав.
Они с Джейкобом быстро допили свои какао и пошли собираться.
Сегодня дворец был невероятно тусклым. Спеллоит больше не переливался всеми цветами радуги. Над величественным строением зависла гигантская багровая туча. Меридиана снова лежала в своей кровати, и ее черные глаза тускло смотрели на небо.
У самых дверей стоял ее отец, король Вильгельм. Вид у него был строгим и властным, и он сердито выговаривал своей дочери:
Что значит, ты не будешь больше иссушать людей? Ты понимаешь, что умрешь, если перестанешь это делать? Я для кого эти бесконечные собрания и приемы устраиваю? Как раз для того, чтобы ты могла тянуть энергию из нескольких людей сразу без особого вреда!
Меридиана уставилась на него своими тусклыми глазами. Вильгельм знал, что это рискованноссориться с дочерью, когда она голодна, но что еще ему оставалось делать? Не для того он спас ее шесть лет назад, чтобы сейчас потерять! Однако он опасался: а что, если она доведет себя до такой стадии, что начнет тянуть силу из людей во дворце? Или даже из него самого?
Крис в больнице! яростно бросила девушка. И случилось это из-за меня! Я чудовище!
Вильгельм почувствовал, что на него начинает находить оцепенениееще немного, и она потеряет контроль. Он видел, что она слишком истощена, чтобы полностью себя контролировать: лицо осунулось, глаза превратились в кусочки бездны, фигура заметно отощала, кости стали выступать резче. Длинные черные ногти судорожно скребли по простыням. А стоило посмотреть ей в глаза, как неуловимо накатывало ощущение, что ты куда-то падаешь Девушка продолжала восклицать:
То, как я питаюсьэто неправильно! Я не имею права отнимать жизненную энергию у других людей! На твоем месте я бы не злила меня, я держусь из последних сил!
Самым разумным было бы сейчас уйти, но Вильгельм почему-то этого не сделал. Он сжал руки в кулаке и со всей возможной властью в голосе произнес:
А ведь я тебя предупреждал, что это опасно. Каждый месяц я тебе говорил, что ты не имеешь права выслеживать приглянувшихся тебе парней и питаться ими. Но нет, ты никогда меня не слушалась! Странно, что до тебя дошло, что ты монстр, только сейчас. Как бы то ни было, голоданием ты ничего не добьешься, лишь доведешь себя до безумия. Ты должна прийти сегодня на прием и вытянуть хоть немного сил. Я король этой страны, я не могу допустить, чтобы ты опустошила всех моих подданных!
Ой, не следовало ему этого говорить. Меридиана встала с кровати, горделиво выпрямившись, а каждая клеточка тела Вильгельма замерла, лишив его движения. Он отчаянно пытался хотя бы пошевелить рукой, но его тело ему не принадлежало. Его сердце быстро колотилось, он со страхом ждал, что девушка начнет вытягивать из него все, что поддерживало в нем жизнь. Но Меридиана лишь сверкнула черными глазами и воскликнула:
Он не может допустить! Это из-за тебя я стала таким мерзким чудовищем, папочка! Это из-за тебя вся страна в опасности! Разве я просила такой жизни? Я себя чувствую последней тварью из-за того, что сделала с Крисом! Но, в конце концов, мне уже восемнадцать лет, и я могу сама решать, как мне жить. Я больше ни за что и никогда не буду красть силы у других людей, или не людей! И это мое последнее слово! Но, честное слово, если ты меня будешь и дальше злить, я сделаю для тебя исключение!
Закончив, она еще какое-то время держала его в оцепенении, явно пытаясь совладать с собой. Вильгельм ничего не мог поделать, только смотреть на ее внутреннюю борьбу и надеяться, что она не проиграет. Он корил себя за то, что вывел ее из себя. Но ему же нужно было ее как-то спасти! Она все-таки его дочь, а не просто какая-то преступница!
Наконец, кровь снова забежала по жилам быстрее, оцепенение спало, и Вильгельм вздохнул с облегчением. Меридиана же холодно сказала:
Не смей больше приходить ко мне. Я уже достаточно взрослая, чтобы самой решать, как поступать. И не говори мне, что я тебя не предупреждала.
Вильгельм поспешно коснулся двери рукой, и она отъехала в сторону. Едва он выскочил в коридор, Меридиана оказалась скрыта за толстым слоем драгоценного камня. Но он знал, что никакая стена ее не удержит, если она все-таки потеряет контроль. Похоже, дело приобретает серьезный оборот. Не совершил ли он ошибку, сохранив ей жизнь? Как бы его не терзало чувство вины из-за Джейн, и как бы ни сильна была его любовь к дочери, он должен понимать, что Меридиана больше не человек. То, что с ней произошло, превратило ее в самое опасное существо на этой планете. Он думал, что ему удастся сохранить ей жизнь, устраивая приемы и собрания с большим количеством людей, чтобы она могла понемногу вытянуть из каждого, не причинив им особого вреда. Он надеялся, что ему удастся снизить ущерб населению страны до минимума. Как правило, люди не замечали, если из них вытягивали совсем чуть-чуть. Но его дочь никогда не отличалась строгой дисциплиной. Ей было мало приемовона всегда выслеживала по ночам молодых парней, лишая сил их, иногда доводя их почти до смерти, а иногда и на самом деле убивая.
Однако в этот раз что-то изменилось. Интересно, что такого особенного в этом Крисе, что он заставил ее осознать, что именно она делает, и что это неправильно? Как бы то ни было, она не сможет долго продержаться, голодая. Она станет неуправляемой. Вильгельм прекрасно все помнил о том периоде, когда ей было двенадцать. Они тогда чуть было не попались. Им пришлось выработать четкие правила, чтобы сдержать эту ужасную натуру в ней. Но если она снова потеряет контроль возможно, ему все-таки придется убить ее. В нем все передернулось от этой мысли, но все-таки он король. И в первую очередь он должен думать о благе страны. И он знает, как поступит в случае опасности.
Глава 17
Стены глубокого голубого цвета ярко контрастировали с кровавыми облаками на улице. Свет был тусклым, а люди, ходившие по больнице, казались изможденными и усталыми, как будто доживали свои последние дни. Обстановка в целом была унылой, а меня еще и по-прежнему знобило.
Мы со Стивом сидели в коридоре, ожидая, пока Криса в последний раз осмотрят и дадут добро на выписку. Я уже видела своего друга, и вид у него был вполне здоровый, только что не очень энергичный. Так что я не думала, что возникнут какие-то проблемы. Однако сама атмосфера больницы наводила на неприятные мысли. Насколько я понимала, на Кристаллисе было мало приличных специалистов. В системе Альфа Центавра все, кто хотел от чего-то излечиться, отправлялись на Гармонию. Но не всегда у пациентов была возможность сесть на космический корабль. В таких случаях их и отвозили в местные больницы.
Прямо по коридору мимо меня в коляске провезли ребенка без ноги. Мальчику было всего лет пять. В его возрасте детям полагается веселиться и радоваться жизни. Но на его лице застыло серьезное выражение лица, как будто он повидал в этой жизни уже все и понял, что все мывсего лишь глупые бабочки-однодневки, жизнь которых невероятно коротка. По сравнению со многими инопланетянами это так и было. Я сглотнула ком в горле, глядя на ребенка в сопровождении двух темно-фиолетовых камней, летевших по воздуху.
Ты чего такая грустная? спросил меня Стив. Криса выпишут. Он уже совсем поправился.
Я тяжело вздохнула и заправила пряди волос за уши:
Знаю. Просто ты не заметил, что в нем что-то изменилось? Как будто пропала искра. Мне кажется, что с ним что-то произошло, о чем он нам не рассказал. И это меня пугает: вдруг он ввязался во что-то опасное? на последних словах мой голос дрогнул.
Стив успокаивающе приобнял меня за плечи:
С ним все будет хорошо. Во что бы он ни ввязался, мы не допустим его смерти.
В карих глазах парня светилась теплота и забота, и мне следовало бы почувствовать себя защищенной, но мне стало только еще больше одиноко, чем раньше. Последнюю неделю мы со Стивом провели практически вдвоем, лишь иногда навещая Криса в больнице. Я уже вполне сносно научилась кататься на флайборде. Также мы посетили множество красивых мест Ауктории и других стран Кристаллиса, хотя я чувствовала себя неловко из-за того, что Крис не может их увидеть. Я пыталась компенсировать это, разыскивая этот его дурацкий камень, за которым он полетел в путешествие, но пока что все было безуспешно.