Отложив бокал с коктейлем на небольшой стеклянный столик, стоящий рядом с шезлонгом, она произнесла вслух:
Я готова ее принять. Пусть приземляется.
Один из летевших наверху аэрокаров пошел на снижение и приземлился на небольшую посадочную площадку, которая имелась в квартире, где поселилась Хильда. Едва аппарат приземлился, как дверь скрылась в стене и из него выпрыгнула хмурая Маривонн в просторном голубом платье. Вид у нее был такой, как будто она собиралась в бой, и Хильда даже удивилась: за последние три дня она успела привыкнуть к тому, что все на этой планете были спокойны, умиротворены и счастливы. Однако все же немка приветливо поздоровалась:
Маривонн! Я так рада тебя видеть! С чем пожаловала?
Черноволосая девушка подошла к ней ближе и, не спрашивая разрешения, села в кресло из какого-то плетеного материала. Вздохнув, она заговорила:
Хильда, на этой планете творится что-то по-настоящему ужасное. И мне нужна твоя помощь.
Упоминания об ужасах всколыхнули воспоминания, еще не успевшие зарыться в недрах памяти, и сердце женщины быстро заколотилось.
Что случилось? со страхом спросила она. Кого-то еще убивают?
Нет, сказала Маривонн, и Хильда облегченно вздохнула. Хуже.
И она рассказала ей обо всем, что произошло с ней за время пребывания на Гармонии. В процессе рассказа лицо Хильды постепенно разгладилось, а сердце забилось ровнее, и Маривонн это заметила.
Ты тоже мне не веришь, да? помрачнев, сказала она.
Хильда лишь вздохнула:
Маривонн я просто тебя не понимаю. Миноров на этой планете нет, и ты сама их не нашла. Все люди вокруг тебя хотят забыть тот ужас, что они пережили, пожить спокойной жизнью, а ты упорно ходишь и твердишь, что мы должны с этим бороться. С чем бороться? Тут нет никаких врагов, как ты этого не понимаешь? Что с тобой произошло такого, что ты так считаешь?
Лицо Маривонн стало непроницаемым:
Мой любимый умер, Хильда. И последней его просьбой было найти его семью и спасти из плена.
Но они не в плену, возразила Хильда. Никто их здесь не удерживает против воли. И что плохого в том, что они не хотят куда-то бежать и сражаться с не пойми чем? Что плохого в том, что они хотят жить мирно и спокойно? Честное слово, Маривонн, ты тут единственная, кто считает, что на планете что-то не так.
Девушка лишь покачала головой и запустила руки в волосы:
Я просто в шоке от вас всех. Как вы не понимаете, что двадцать пять лет не вспоминать о своем брате или сыне, который пожертвовал всем ради васэто ненормально?
Хильда устало откинулась на спинку шезлонга. Возможно, Маривонн до сих пор и не успокоилась из-за того, что Вин погиб, но Хильда приняла тот факт, что теперь она осталась в одиночестве. Ей было больно, но она не видела причин полагать, что вокруг что-то не так. Она собиралась пару месяцев пожить в свое удовольствие, а потом, когда боль немного утихнет, возможно, она и сама станет врачомнет, она и есть врач, но, может, она станет применять здешние технологии, чтобы помогать людям. Здесь ничто ей не угрожало. Маривонн тоже нужно это понять. Снова взяв со столика коктейль и сделав пару глотков, она медленно заговорила:
На этой планете нет миноров. И гармонианцы тоже не плетут никакие заговоры. Успокойся уже, наконец, и пойми, что здесь нет никаких тайн и опасностей. Отдохни и восстанови свои силы. Тебе это нужнее, чем кому-либо из нас.
Руки Маривонн безвольно повисли вдоль тела. Когда она заговорила, ее голос снова стал потерянным:
То есть ты мне тоже не будешь помогать?
Прости, но нет. На этой планете нет того, что ты ищешь.
Глава 14
Комната встретила ее обычным на этой планете свечением. Здесь не играла музыка, не были слышны дружелюбные разговоры друзей или семьи. Здесь не работала кибернетическая сеть, по которой она могла бы посмотреть какой-то фильм. Здесь не было ничего, кроме кровати, шкафа с одеждой, дивана, ванной с косметикой и кухни с коктейлями. Она была совершенно одна не только на этой планете, но и во всей Вселенной, потому что все дорогие для нее люди умерли. А друзья отвернулись и объявили ее сумасшедшей. Может, она чего-то не понимает? Может, она и вправду сошла с ума?
Маривонн устало опустилась на диван и закрыла лицо руками. Все ее тело было покрыто каплями пота от жары, но она не обращала внимания. Она попыталась собраться с мыслями и еще раз все проанализировать.
Пункт первый. Вечный свет. Отсутствие ночи и необходимость создавать ее искусственно раздражала ее, но не то чтобы это было сильно уж неправильно. Даже на оставленной много лет назад Земле были области, в которых день длился по несколько месяцев. Это не было чем-то, что должно было послужить признаком опасности.
Пункт второй. Отсутствие кибернета и инопланетян. Гармония при всей своей открытости оставалась изолированной планетой, не пускающей сюда чужаков. И если кибернет можно было заменить телепатической сетью, то где остальные существа помимо людей? Только сейчас Маривонн начала вспоминать, что другие инопланетяне не очень жаловали гармонианцев. Интересно, почему? Впрочем, некоторые создания, например, элайосцы, были излишне религиозны, возможно, они считали подобных световых существ насмешкой над Богом, и потому избегали их?
Пункт третий. Ограниченная телепатия. Гармонианцы имели доступ в мысли каждого человека на этой планете, при этом в своих головах (или что у них там было на их месте) открывали очень немногое. Они могли скрывать что-то от людей, и никто бы об этом даже не догадался. Но, с другой стороны, кто сказал, что они что-то скрывают? Конечно, большинство людей, имея такую возможность, наверняка завели бы кучу секретов, и, скорее всего, плохих, но что, если гармонианцы просто по-другому устроены? Если они телепаты и могут читать мысли друг другаможет, они даже не предполагают, что что-то можно держать в тайне?
Пункт четвертый. Что еще ей здесь не нравилось? Жара. На ее взгляд 27 градусовэто гораздо больше приемлемой температуры для человека, но, может, она просто судит об этом как тиморовянка? Может, ей просто трудно привыкнуть к такому после холодов?
Пункт пятый. Семья Кук ни разу не вспомнила о своем сыне/брате за двадцать пять лет. Любой любящий человек обязательно захотел бы проведать Вина, но они этого не сделали. Ей это казалось странным. Хотя может, они действительно просто хотели отгородиться от боли и воспоминаний о прошедших трагедиях? Почему она обвиняет людей в том, что они не хотят больше страдать?
Пункт шестой. Скарлетт и Хлои уже около тридцати, но они ни разу в жизни не любили. Это ненормально? Но, в конце концов, в мире полно асексуальных людей. Никто же не объявляет сумасшедшими геев и лесбиянок? То есть, насколько Маривонн знала, в 20-21 веке действительно многие таких людей не считали адекватными, но сейчас мир давно уже понял, что они такие же, как и все остальные, просто любят людей своего пола. Так что тогда не так с асексуальными людьми? Тем более теми, которые будут жить вечно. Может, они правы, и любовьне что иное, как влечение к существу противоположного пола с целью продолжения рода? Если им не нужно продолжать род, то при чем здесь любовь?
Пункт седьмой. Коктейли. Ой, ну это совсем уже не серьезно. Если только в них не подмешивали наркотики, что маловероятно, то каким образом коктейли могут кому-то навредить на планете, на которой все живут вечно?
Маривонн казалось, что этот мирнеправильный, но на основании чего она так думала? Из-за того, что здешние жители отпустили все беды и тревоги и стали жить мирно? А что в этом плохого? Может, это она неправа, когда лелеяла свою боль и подогревала ей себя, готовя к битве, которой не суждено было состояться?
Людям промывают мозги? А в чем им промыли мозги?
Возможно, Маривонн совершенно не права в оценке того, что происходит здесь. Возможно, она как солдат, который просто не может жить мирно, и ищет любой повод подраться. А возможно, она просто погрязла в чувстве вины перед человеком, которого больше нет, и который никогда не сможет простить или не простить ее. Так есть ли смысл бесконечно себя терзать?
Да, она дала ему обещание. Но что, если Вин ошибся? Что, если Ева врала ему все эти годы, и на самом деле его семью в плену никто не держал? Что, если ей вовсе не нужно их спасать? Что, если здесь нет никаких миноров, и никогда не было?