Подымай, Браун.
Они, шатаясь, двинулись к огоньку. Нести Буша было тяжело - голова у Хорнблауэра кружилась от усталости, руки, казалось, выдергивались из суставов. Однако под скорлупой усталости мозг работал быстро и неутомимо.
- Как вы выбрались из реки? - спросил он, удивляясь звуку собственного голоса.
- Течение прибило меня к берегу, - сказал Буш с некоторым удивлением. - Я только успел сбросить одеяло, как задел о камень, и тут же Браун меня вытащил.
- Ясно, - сказал Хорнблауэр.
Причуды реки могут быть совершенно фантастическими: они оказались в воде на расстоянии какого-то ярда, но его утащило на дно, а их благополучно выбросило на берег. Они не догадываются о его отчаянной борьбе за жизнь, и никогда не узнают - он не сможет им рассказать. Дыхание вырывалось тяжело, и казалось - он отдал бы все, лишь бы положить свою ношу на снег и отдохнуть пару минут, но гордость не позволяла, и они брели, спотыкаясь о скрытые под снегом неровности почвы. Огонек приближался. Тихо залаяла собака.
- Окрикни их, Браун, - сказал Хорнблауэр.
- Эй, - заорал Браун. - Эй, в доме!
Уже две собаки разразились оглушительным лаем.
- Эй! - снова заорал Браун, и они двинулись дальше. Загорелось еще окно. Похоже, они были в саду - Хорнблауэр чувствовал, как ломаются под ногами стебли, розовый куст зацепил его за штанину, она порвалась. Собаки яростно лаяли. Вдруг из темного нижнего окошка раздался голос.
- Кто там? - спросил он по-французски.
Хорнблауэр напряг усталые мозги в поисках ответа.
- Трое, - сказал он. - Раненые.
Ничего лучшего он не придумал.
- Подойдите, - сказал голос.
Они прошли вперед, скользя на невидимом уклоне, и остановились в квадрате света из большого окна на первом этаже, двое оборванцев и Буш в ночной рубашке у них на руках.
- Кто вы?
- Военнопленные, - сказал Хорнблауэр.
- Пожалуйста, подождите, - вежливо сказал голос.
Они дрожали на снегу, пока рядом с освещенным окном не открылась дверь. В прямоугольнике света стоял человек.
- Входите, господа, - сказал вежливый голос.
VII
Дверь открывалась в мощеный каменными плитами холл. На пороге стоял высокий сухопарый господин в синем сюртуке с ослепительно-белым галстуком, а рядом - молодая женщина в декольтированном платье. Еще троих - кажется, дворецкого и двух служанок - Хорнблауэр приметил краем глаза, когда, шатаясь под своей ношей, вступил в дом. На боковом столике поблескивали слоновой костью рукояти двух пистолетов - видимо, хозяин отложил их, сочтя ночных посетителей безобидными. Хорнблауэр и Браун стояли, ободранные, всклокоченные, запорошенные снегом, с одежды их капала на пол вода, у Буша из-под фланелевой ночной рубашки торчал один серый шерстяной носок. На Хорнблауэра накатила обычная его слабость, и он еле-еле сдержал нервный смешок, гадая, как эти люди объясняют явление раздетого инвалида из кромешной ночи.
По крайней мере, хозяину хватило выдержки скрыть изумление.
- Входите, входите, - сказал он, взялся рукой за дверь, потом передумал. - В гостиной недостаточно тепло. Феликс проводи господ на кухню. Надеюсь, вы извините, что я приму вас там? Сюда, господа. Стулья, Феликс, и попроси служанок выйти.
Кухня была низкая, с каменным, как и холл, полом. Ее наполняло райское тепло - в очаге поблескивал догорающий огонь, весело вспыхивая на кухонной утвари по разным углам. Женщина, ничего не говоря, подбросила дров и принялась раздувать огонь мехами. Ее шелковое платье мерцало, зачесанные наверх золотистые волосы отливали медью.
- Мари, дорогая, может быть, этим займется Феликс? Ладно, очень хорошо, как тебе угодно, - сказал хозяин. - Прошу садиться, господа. Вина, Феликс.
Хорнблауэр и Браун опустили Буша на стул перед огнем. Он валился от усталости, пришлось его поддерживать.