Ухтомский сердито посмотрел на него, но Найхус уверенно встретил его взгляд. И Ухтомский был вынужден признать, что он был прав. Почти год назад бригадный генерал Норитоши Вяйнола, коллега Ухтомского из Жандармерии, распространил сообщение о том, что, очевидно, было организованными волнениями на широких участках Периферии. Ухтомский был склонен списывать это на слишком живое воображение, пока Найхус не пришел к нему шесть или семь месяцев назад с собственным отчетом. Который не только предполагал, что аналитики Вяйнолы могли что-то найти, но что Звездная Империя Мантикора может стоять за этим.
На сегодняшний день любые подтверждающие доказательства были, по меньшей мере, неубедительными, и слишком много информации, полученной от Найхуса, было получено из "конфиденциальных источников". По настоянию Ухтомского он послал срочные запросы своим агентам на местах, требуя идентификации этих источников в надежде получить некоторое представление об их надежности. До настоящего времени лишь небольшая часть этих источников была точно определена, и процесс оценки их достоверности только начинался.
"А на этот раз мы хотя бы узнаем, кто эти "надежные источники"?" - спросил он резко.
"На самом деле, я знаю, кто один из них," - сказал Найхус. "Я довольно хорошо знаю обоих агентов - одного из них лично, а одного только по репутации. Кейран МакКуилкин, старший агент нашего офиса в Лэндинге на Спраге - та, кого я знаю лично. Я послал ее, чтобы следить за делами, когда Хевы и Манти снова начали стрелять друг в друга. Один из ее корреспондентов на Курящей Лягушке - охранник штаба Баррегоса в Шаттлспорте. Он и получил это."
Найхус коснулся своего уни-линка, и на дисплее Ухтомского появился голограмма темнокожего лица с сильной челюстью. Он взглянул на него, затем снова посмотрел на Найхуса.
"И кто "это", на самом деле?" - спросил он.
"Мы не совсем уверены," - признался Найхус. "Тем не менее, кем бы он ни был, он встретился с Баррегосом очень конфиденциально в его офисе в неурочное время. Это показалось мне зловещим, учитывая все недавние... волнения в Периферии, так что, когда я получил это, - он дернул головой в направлении голограммы, - я запустил полный процесс распознавания лиц."
Ухтомский посмотрел удивленно. Учитывая огромное количество изображений, "полный процесс распознавания лиц" мог занять недели, иногда месяцы, даже при современных скоростях обработки данных.
"Я получил что-то вроде... удара." Найхус снова коснулся своего уни-линка, и рядом с первой появилась вторая голограмма. Она была намного худшего качества, хотя было очевидно, что использовалась цифровая обработка. "Сожалею, что нет четкости, - сказал он, - но это только часть оригинального изображения. Газетчик, который сделал его, использовал скрытую камеру и пытался сфотографировать барона Высокого Хребта."
"Премьер-министра Манти?" - Ухтомский резко поднял голову, и Найхус кивнул.
"Бывшего премьера, конечно," - сказал он. "Газетчик делал секретную работу на встречах Высокого Хребта с некоторыми из его источников, боящихся камер. Он снял это возле Парламента Манти и случайно поймал человека, который нам интересен, в углу кадра."
Мигающий курсор появился на изображении над головой высокого, широкоплечего, с большой грудной клеткой человека. Камера засняла его в профиль на три четверти, его голова повернута как, как если бы он говорил с намного менее высоким мужчиной в форме рядом с ним.
"Мы не уверены, кто этот человек, который ниже ростом," - сказал Найхус. "Хотя кто бы он ни был, он носит форму коммодора Манти. И компьютер дает девяносто три процента вероятности того, что более высокий человек - полуночный посетитель Баррегоса с голограммы МакКуилкин."
КФСЛ Квебек
Система Джанг
Солнечная Лига
Адмирал Каприотти откинулся на спинку кресла, держа чашку с кофе обеими руками, и оглядел старших сотрудников своего штаба, сидевших за столом комнаты брифингов на борту КФСЛ Квебек.
"Хорошо," - сказал он. "Теперь, когда мы закончили с самым необходимым, есть ли у кого-нибудь какие-то непосредственные блестящие наблюдения?"
Ожидаемый смешок побежал вокруг стола, и он улыбнулся. Затем отпил кофе, опустил чашку и позволил своему выражению стать строже.
"Серьезно, - сказал он, - все это идет к нам чертовски быстро. Я знаю, что всем вам нужно поставить много точек над i и много черточек в t, и если я не упомянул об этом, я очень благодарен всем вам за то, как вы уже в этом покопались, но мы все прекрасно знаем, что люди, которые планировали это, наверняка что-то упустили. Надеюсь, это что-то незначительное, но может и нет. Поэтому я хочу, чтобы каждый из вас провел следующие двенадцать часов, рассматривая ваши индивидуальные части оперативных планов. Если есть что-то - вообще что-нибудь - что, как вы думаете, можно, должно или возможно изменить для нашей пользы, я хочу услышать об этом до того, как мы покинем Джанг. Единственное, что мы знаем наверняка о том, что случилось с Одиннадцатым Флотом - это то, что ему здорово врезали. Я не собираюсь позволить этому случиться с моей оперативной группой. Это понятно?"
Он позволил своим глазам снова оглядеть стол в коротком пузыре молчания, а затем ответила вице-адмирал Хелланд.
"Да, сэр," - сказала она. "Я думаю, что могу говорить за всех нас, что у нас не больше намерения, чем у вас, повторить эту катастрофу. Я верю, что вы можете с уверенностью полагать, что мы очень серьезно думаем о том, как избежать этого."
"Это то, что я хотел услышать, Анжелика," - улыбнулся Каприотти. Затем он кивнул на люк комнаты брифингов. "Пока все, люди. Идите поешьте чего-нибудь. Анжелика, я бы хотел, чтобы вы, Лян-тау и Джейсон остались на мгновение."
"Конечно, сэр," - ответила Хелланд, когда остальные сотрудники почтительно встали смирно и отсалютовали. Каприотти, с его обычным прискорбным пренебрежением формальностями, махнул своей кофейной чашкой в знак общего ответа, и штабисты вышли из помещения. Люк закрылся за ними, и он позволил спинке своего кресла стать вертикально и поставил чашку с кофе на блюдце.
"На самом деле, - сказал он, - я не совсем доволен всей этой операцией. Я не хотел бы, чтобы это знал кто-то, кроме нас четверых и Габби, но я хочу быть уверенным, что мы все понимаем это."
"Могу я спросить, чем вы недовольны, сэр?" - осторожно спросила Хелланд.
"С чисто военной точки зрения у меня есть две проблемы, одна из которых прямо связана с нашими приказами. Первая, что Кашалот находится всего в пятидесяти семи световых годах от Беовульфа. Отдел стратегии и планирования предполагает, исходя из разведданных, которыми они не считают нужным делиться с нами, что ни Беовульф, ни Манти не видят никакого резона размещать там пикет флота, а я немного менее уверен в этом, чем адмирал Бернард. Насколько я могу следовать логике, с одной стороны они считают Кашалот безопасным, поэтому "империалистам" не нужно принуждать систему. С другой стороны, особенно когда плебисцит Беовульфа все еще не прошел, они не хотят выглядеть так, как будто существует сильновооруженный Кашалот. Я склонен думать, что в Стратегии и Планировании вероятно правы в отношении отсутствия крупного пикета Манти по любой комбинации причин, но я далек от того, чтобы быть уверенным в этом."
"Сэр, - сказал коммодор Джейсон Шлегель, - вы знаете, я не большой поклонник анализов, приходящих из Старого Чикаго. Имея это в виду, я думаю, что есть хорошие шансы, что СиП в этот раз правы." Он пожал плечами. "В настоящее время я мало что могу сказать о Беовульфе, но они, похоже, очень стараются, чтобы представить себя в наиболее благоприятном свете. И Манти генерируют достаточно плохой прессы в Лиге из-за этого их гипертоннельного наступления, так что они вряд ли поднимут ставки, реально заняв нейтральную систему, столь густонаселенную и богатую, как Кашалот."
Каприотти задумчиво посмотрел на молодого человека. Шлегель был офицером разведки ОГ 783. Он также был очень ярким офицером и ему было всего пятьдесят шесть лет, он был молод для своего звания даже в богатом на старшие звания ФСЛ. В отличие от многих, он скептически относился к любому отчету разведки, попавшему на его стол, и Каприотти обычно ценил его вклад. Так же было и в этом случае, но он также помнил, что Шлегель считал Беовульф виновным в измене. Коммодор полностью принимал довод, что Имоджин Цанг, прорвавшись к Одиннадцатому флоту, потерпела бы еще большую катастрофу, чем Массимо Филарета, если бы Беовульф не остановил ее корабли у своего гипертерминала.