Номер на крейсере, который им выделили на ближайшие несколько месяцев, оказалась в стиле «Правитель всех империй сразу».
Ни фига себе, каютка! присвистнула Анна, уставившись в купол своей гостиной.
Высота не меньше трехъярусной палубы с зависшей в вышине звездой-светильником. Здесь был даже под красное дерево камин, увитый каменным плющом, и золотая корзина с поленьями. Понятно, что горели поленья долго и не сгорали, весело потрескивая, когда светильник становился луной, а купол загорался звездами. Анна ступила на зеленый ковер, и ступня ее утонула, будто в мягкой шелковистой траве. И стоило подумать, что в туфлях на шпильке обязательно зацепилась бы, как трава обратилась в морскую гладь, с кораллами под нею.
«Трава лучше!», вернула она назад мягкий ковер, снимая кроссовки и носки, подбегая к иллюминату в виде окна во всю стену, за которым проплывала голубая Инира, планета-столица империи Зарт.
Нас посчитали за Правителей, порадовался Дай, посочувствовав себе: Да-а, к хорошему Правителю попала Зарочка, доча моя, на все готовое!
Дома меня так не баловалипожалела Анна.
Она заглянула в покои с огромной кроватью с матрасом из губки макши, которая приятно массировала тело, принимая именно ту форму, в какой должен спать человек, и навевала приятный сон на заказанное время.
Губка, опять же, произрастала лишь в империи Каффавид неизвестный, отряд не выясненный, чудила не задал ей даже генетические параметры, как и спорам, которые использовал для производства защитных браслетов. И как бы губку не пытались разводить у себя, пока это никому не удалось. Стоил такой матрас огромных денег, неведомая живность приносила империи Каффы доходы не меньше, чем крейсеры и торговые пути. Крейсеры он продавал поштучно, хоть и дорого, а матрасы раскупали миллиардами, как горячие пирожки. Не для простых смертных. Но своих Каффа не обижал, и поговаривали, что в его империи никогда не мучились позвоночником.
Дома мы бегом, а здесь созерцаем, стараясь казаться безразличным, произнес Дай, развертывая себя над ее головой.
И застонал от удовольствия, когда тоненькие лучи-иглы неизвестного излучения подлечили его настроение.
Это что было?! обалдел он, падая на пол, как куль с мукой.
Радость моя, мы с тобой отстали от жизни! поучительно покачала головой Анна, открывая еще одну дверьи тут же захлопнула ее, молча уставившись на Дая округлившимися глазами.
Что там? заинтересовался демон, пролетев над полом.
И тоже замер, разглядывая приятную лагуну с голубым водопадом, белый песок и пальмы, и два шезлонга с наброшенными на спинку махровыми полотенцами.
Это что, мы в море будем подмываться?! испытующе глянув на нее, удивился демон и снова открыл дверь, издав протяжное «О-о-о!»
Анна заглянула внутрь, не поверив.
Теперь это была обычная вернее, опять же в стиле «А-ля Правитель!» ванная, с унитазом «Боги и на толчке думу думают!» За окном щебетали птицы, и развевались от легкого ветерка тюлевые занавески, отражаясь в зеркалах, на полу лежал махровый коврик-полотенце, и ванна-джакузи, наполненная голубой водой, от которой поднимался пар, с рассыпанными лепестками марикуса, и журнальный столик на гнутых золотых ножках со стопкой журналов, тонкий аромат
Хм, под настроениес удивлением разглядывая преобразовавшуюся ванную, произнес Дай, умирая от жалости, что лагуну умыкнули.
Я разберусь! пообещала Анна, почистив зубы, умывшись и переодеваясь в розовый махровый халат, который висел на вешалке рядом с полотенцами, и мягкие тапочки в цвет халату.
Маг-недоучка! крикнул ей Дай из ванной комнаты, когда она оставила его. Когда мы хотя бы веники припасем, которые сами по спине охаживают?!
Анна постояла минуту, размышляя, к чему бы прозвучал неуместный вопрос, заглянула в ванную еще раз и обомлела. Дай, ни жив, ни мертв, горел в каменке-домне, разогретой до пяти тысяч градусов, и готовился на пару, который вырывался из раскаленных камней. И при этом ничего нигде не горело. Температура за пределами каменки была чуть выше обычной.
Это здоровый образ жизни! переваливаясь на другую сторону, проворчал Дай, обнимая камни и прижимаясь к ним крепче. Я не удивлюсь, если в реакторе крейсера маленький камушек с Черной Дыры, пространство на крейсере необыкновенно плотное! Мы как-нибудь подумаем на досуге, откуда у крейсера такая умная голова
Теперь я понимаю, почему крейсеры Каффы так популярны
Бог любит меня! Бог любит меня! застонал Дай, когда темно синие лучи прошли сквозь него, а после, когда молот силовой наковальни с черным полем прибил его к камням, в блаженстве завопил: Я тоже люблю тебя, Бог!
он сует туда мечту демона, и только потом обращается к Правителю! закончила Анна начатую мысль, отправляясь опробовать губку макши, заказав по дороге свежевыжатый газированный сок.
Глава 22
Прошло всего два месяца, а Анне это время показалось вечностью. Она уже прокляла все на свете, пожалев, что согласилась присоединиться к Зарту. Пусть бы он сам по себе, а она сама по себе.
Нет, сначала все было круто, но недолго. Уже на второй день прислуга, обслуживающая номер, обращалась к Даю, как к Господину и Правителю, а к ней, не иначе, как «Ваша гостья». А через неделю, ни с того, ни с сего, стали вдруг непременно интересоваться, а кто она.
Было и такое, когда она внезапно обнаруживала подмену. Абсолютно левый демон сидел и поддакивал, изображая Дая, тогда как его самого носило черт знает где. И Дая это нисколько не смущало. Хуже, под разными предлогами он уходил от разговора, обращаясь с нею не лучше тех демонов, которые прописались у них в номере с его молчаливого согласия.
Сначала он бормотал что-то про то, что у демонов на Черных Дырах не так много радостей, и что ребятам надо расслабиться, ибо замкнутое пространство, а после и вовсе стал махать щупальцем в ответ, исчезая.
Возможно, он не хотел упасть в грязь лицом, хотел показать себя радушным и гостеприимным хозяином, и Анна с таким же уважением принимала его друзей. Но всему был предел.
Дай! Освободи мне, наконец, ванную! приказала она, широко распахнув дверь.
Самый настоящий ад продолжался с тех пор, как демоны обрели о нем представление. В домну с густым темным полем набилось столько демонов, что она сбилась со счета. И если Дай куда-то уходил, оставались, обращаясь с нею хуже, чем ее демон, который совершенно перестал с нею считаться.
Нет! твердо ответил один из демонов, выплывая из густой тьмы неизвестного поля. Потом это долго разогревать Нет! покачал он головой, принимая из щупальца еще одного демона, постукавшего ее по плечу сзади, чтобы она посторонилась, весь запас той гадости, которая теперь хранилась в баре.
Ничего съедобного для нее в нем не осталось. Восьмой день ей приносили какие-то сухарики, посыпанные непонятной гадостью, и несладкий чай, заваренный кое-как. А прислуга, с которой она пыталась разобраться, лишь вежливо улыбалась, после каждой разборки жалуясь на нее демонам. И вывернуть из подпространства ничего как следует не получалось. Подпространство здесь было тупо закрыто Зартом. Те слизни, которые получались, вряд ли можно было считать съедобными.
Оба демона исчезли в дыму прежде, чем она успела сказать хоть слово.
Анна с минуту стояла перед захлопнувшейся перед ее носом дверью, сомневаясь, не обманывают ли ее глаза? Мысль помахать мечом она отмела сразу. В апартаментах накопилось столько демонов, что лучше было проглотить обиду. Но когда с кровати с удивительным матрасом раздались смешки, терпение ее лопнуло.
Я тут вообще кто?! гордо возвысила она голос, едва сдерживая гнев.
Это надо спросить у Дая Господина Даязадумчиво почесал щупальцем нос один из трех демонов, ехидно глянув с кровати. Но он сейчас вышел.
А, по-моему, он в той комнатенеопределенно махнул щупальцем второй демон, подставляясь всем своим телом генератору темно-синих игл.
Анна и сама успела их полюбить, и тем обиднее становилось, когда ее оттискивали в конец очереди, соглашаясь, что кто-то кому-то занимал очередь. В быту демоны оказались совершенно несносныминевоспитанные, грубые, откровенные хамы. И ни о чем нельзя попросить. Как только вставал вопрос, к кому она обращалась, все начинали клятвенно заверять, что никакой просьбы в жизни от нее не слышали.