Ты говорила, что очень даже. Такой же неутомимый.
Смеяться я разом перестала, понимая, к чему клонила Берта. И прониклась. Манаукец заметил мою реакцию и подмигнул, самодовольно улыбаясь.
Да вы что?! выдохнула я, не веря его словам. Может, обманывает. Зайкаобычное прозвище влюбленных.
Не веришь? бросил вызов мужчина. Ненадолго. Скоро вспомнишь.
Мне нечего было вспоминать, я вообще предпочитаю о сексе не думать.
Не хочу даже проверять, тускло отозвалась и стала ковырять вилкой капусту, так что поверю на слово. Зная сестру, не удивлюсь, что и муж у неё под стать её запросам.
Манаукец замер, затем отвёл взгляд и взглянул на комфон. Я с тоской потёрла кисть. Свой я сняла перед церемонией, чтобы не портил вид.
Я куплю тебе новый, заметил моё огорчение Алиас. Номер восстановлю.
Я свой номер хочу, а не Берты, уныло произнесла, недовольно поглядывая на него.
Как скажешь, дорогая, свой так свой, покладисто согласился он со мной, я же улыбнулась ему.
Доедали практически молча, но любопытство снедало, и я осторожно спросила через несколько долгих минут тишины:
А как вы познакомились с сестрой?
Вилку нещадно смяли в руке, она, бедная, погнулась. Свирепый взгляд, брошенный на меня, и очень тихое:
С тобой, дорогая. Я же просил.
Я покачала головой.
Вы сказали после того, как врач докажет вам, что я Берта, а он не докажет. Скоро вам представят все доказательства, что мы с ней разные люди. Так что там о вашей первой встрече?
На званом вечере, дорогая. Мы встретились там. Ты чуть не упала, а я вовремя тебя подхватил.
Как всё наивно, не удержалась от реплики. Наверное, вино начало шалить. В ушах зашумело, и на душе стало приятно. Уже не так страшно было сидеть рядом с манаукецем.
Почему? тут же жёстко спросил он, а я не решилась ответить.
И как не печально, но людская молва злословна. Не было и толики правды в слухах, которые витали вокруг таинственной расы. Альбинос на деле доказал, что намного спокойнее землян. Альфред давно бы ударил меня. И, чёрт возьми, как же здорово, что Тамино меня украл. Я просто не представляю, как бы жила с Альфредом. Хотя меня все заверяли, что он меня любит, а раз бьёт, значит за дело.
Хочу ещё вина, тихо шепнула, разглядывая стекло, на котором остались гранатовые капли.
Альбинос не отказал в просьбе, затем уточнил:
Что-то ещё поведать о нашей жизни? Ничего спросить у меня не хочешь?
Я сначала пожала плечами, а затем, взяв бокал, села вполоборота и, заглядывая в красные глаза альбиноса, поинтересовалась:
А почему вы поссорились? Часто ссорились?
Тамино грустно вздохнул, провёл рукой по своим волосам. По лицу было видно, что он очень расстроен.
Я закрыл кредитки. Ты куда-то истратила слишком большую сумму. Я стал у тебя спрашивать: куда делись кредиты, ведь ты их просто перевела на карты, а найти держателей карт было невозможно. Ты обиделась, сказала, что я ханжа и выбежала за дверь, прихватив сумку. Я сначала хотел догнать. Надо было догнать, но я был слишком зол. Так зол, что мог наделать глупости. Ты же терпеть не можешь сидеть в четырех стенах. А в город я тебе ещё раньше запретил выходить. Надо было догнать, надо было. Но я должен был успокоиться. И только после этого я пошёл на твои поиски, правда, слишком поздно.
Не смогли выяснить, куда она улетела? Разве в космопорте или в бюро проката
Какой космопорт? устало прервал меня Тамино. Какое бюро? Ты на личном скайте улетела.
Я выпучила глаза и глотнула вина, чтобы промочить горло. Вот это да! Личный скайт! Высокоскоростной маломестный звездолёт дальних перелётов! Да это же целое состояние.
Она одна управляла им?
Да, ты была одна.
А им так легко управлять?
Тамино смерил меня взглядом, потом коварно усмехнулся.
Даже думать забудь о скайтах. Я тебя одну никуда не отпущу.
Но я же не сестра.
Ты моя жена, а жена должна быть при муже.
Ага, я согласна с этим. Только вы мне не муж, вернула ему. И скоро врач вам это докажет. А где нашли скайт, куда она могла лететь? Она же куда-то конкретно летела?
Никуда. Ничего не нашёл в твоих записях. Ты ни с кем не переговаривалась.
Странно как-то, поделилась я своими умозаключениями.
Десерт будешь? поинтересовался Тамино.
Я кивнула. Вино располагало к разговору.
А у подруг не спрашивали, как я погляжу. Может, кто и знает.
Спрашивал, никто ничего не знает.
А от имени Берты написать не пытались? Типа привет, представляете, ничего у меня не вышло, монстр меня нашёл. Может, кто и клюнет.
Передо мной появилась пиалка, а в ней желе с фруктами. Я с улыбкой взялась за ложечку, но манаукец присел рядом со мной, отодвигая при этом от заветной пиалы. Затем пальцем за подбородок повернул моё лицо к себе. Долго всматривался в глаза и вдруг изрёк:
Ты пьяная?
Уж не знаю, с чего он это взял? Я храбро выпятила подбородок и надменно возразила:
Ни в одном глазу!
После этого посчитала вопрос о моём состоянии закрытым и приступила к десерту.
М-м-м, вкусно, прикрыв веки от удовольствия, протянула.
Затем взглянула на дарителя таких благ, о которых я и мечтать не смела. Бельё из элитного магазина; платье, которое дороже, чем аренда моего жилблока за месяц; вино, настолько приятное, что пьётся, как компот; шикарные блюда на ужин, а десерт Нет слов, чтобы высказать степень моей благодарности.
Спасибо за прекрасный ужин, от чистого сердца произнесла. Теперь и не страшно возвращаться к реальной жизни.
О чём можно было ещё мечтать бедной жительнице захолустной станции? У меня не было ответа на этот вопрос. Так как лучше не мечтать о большем, а довольствоваться малым. Но у коварного альбиноса было иное мнение. Он вновь стал меня целовать. Я выпала из реальности. Алкогользло, определённо, но он помогает взять от жизни большее. Мысль о том, что это муж сестры, заткнулась через пару секунд. Я потянулась к его губам, обняла за шею. Как оказалась на его коленях, вообще не помню. Но вкус вина, которым поил меня манаукец, очень ярко сочетался с мягким языком, который проникал в рот вместе с напитком богов. Я рассмеялась, чуть не захлебнувшись. В голове всё кружилось. Алиас слизывал капельки вина с моего подбородка, совмещая с поцелуями.
Я смело отвечала на них, гладила широкие плечи. Неожиданно взлетела вверх. Паря по воздуху на крепких руках, я продолжала целоваться с этим искусителем. Жар во всём теле разгорался неимоверно. Голова перестала соображать. Я застонала, когда оказалась лежащей на кровати в полном одиночестве.
Алиас, жалобно позвала.
Сейчас, сейчас, дорогая, ответил альбинос.
Он раздевался, а я любовалась им, изнывая от сжигающего вожделения. Даже дышать было тяжело, бросало в жар. Встать и снять платье, не было сил. В голове билась мысль только о том, как поскорее заполучить это белоснежное, атлетическое тело с чёткими рельефами брюшного пресса. Эта дикая для меня мысль отрезвила.
Я села, хватаясь за виски.
Мне плохо, пожаловалась я манаукцу. Что со мной?
Тамино присел передо мной на корточки, потрогал лоб.
Ты покраснела, но температуры нет.
Знобит, обняла себя за плечи и застонала от жаркой волны, которая родилась под моим пальцами.
Дорогая, воды? обеспокоенно спросил Алиас, а я могла лишь кивать.
Перед глазами всё плыло, но я старалась сфокусировать взгляд. Осмотрела спальню Тамино. Большая кровать, заправленная шоколадным покрывалом, светло-бежевые стены. Напротив кровати висел большой монитор, под нимимпровизированный камин. Слева, возле широкого иллюминатора, за которым плыли медленно звезды, небольшой стол. Рядом с кроватью тумбочки с двух сторон. Но больше всего мне понравился большой платяной шкаф, в дверцы которого были вмонтированы зеркала, украшенные бабочками. Зеркало отражало космос за иллюминатором, и бабочки парили среди звёзд. Очень интересное решение. Но это и подвело меня к мысли, что спальня явно не мужская, а семейная.
Тамино пришёл и протянул стакан. Я с жадностью выпила воду.
Ляг отдохни, через, он взглянул на комфон, четыре часа будем на месте.
Я поблагодарила его и, как была, в платье, забралась под покрывало. Алиас взбил подушку, погладил по волосам, я глухо застонала, прикусив губу. Да что со мной? Почему любое касание к коже обжигает?
У меня, кажется, аллергия, в сомнении прошептала.
Аллергия? ещё сильнее всполошился Тамино.
Кожа просто горит, сжавшись в калачик, подтянула колени к животу.
Потерпи, дорогая, гладили по волосам заботливые пальцы, причиняя ещё большую боль, скоро прилетим, доктор Трона тебя осмотрит.
Я кивнула, прикрыв веки. Сон сморил достаточно быстро, словно ухнула вниз. Но даже во сне меня преследовали поцелуи Алиаса. Его руки плавили моё тело, а я выгибалась от болезненного желания. И в блаженстве утопала в яростных движениях. Не видела лица, только чувствовала. Я превратилась в один нерв, который был натянут до предела. Жар тела манаукца сливался с моим пожаром в крови. Я кричала от восторга, парила в руках Тамино. И, кажется, взлетела до самых звёзд, проваливаясь в черноту.
Глава 2
Кэйт
Проснулась я с больной головой, с сушью во рту. Стакан воды услужливо стоял на тумбочке. Я протянула к нему руку, но поднять сил не было. Расплескав несколько капель, стакан громко брякнул о столешницу. Тут же в дверях появился Тамино. Оценив обстановку, он приблизился, помог сесть и даже протянул таблетку.
Вот нашёл от аллергии, произнёс он и усадил на подушку, затем взял стакан и протянул таблетку. Я приняла лекарство и с облегчением прикрыла глаза. Лучше не смотреть на него, когда он в расстегнутой светлой сорочке. Я видела то, что у него под ней, и даже больше.
Как ты? обеспокоенно спросил манаукец. Голова не болит?
Болит, а что? приоткрыла глаза.
Значит перепила. Не знал, что у тебя аллергия на нонарское вино.
Что? Нонарское? Как ты мог?! в негодовании вскрикнула, обиженно глядя на бесстыжего манаукца. Неудивительно, что мне плохо.
Ты всегда хотела его попробовать, я и купил! расстроенно объяснил свой поступок Тамино, и столько в его глазах было раскаяния, что злиться на него просто не могла.
Чёрт, о чём она думала! решила выплеснуть обиду на сестру. Ведь головой нужно думать. Нонарское виноэто же отрава.
Манаукец пожал плечами.
Вкусное.
Вкусное, согласилась с ним, очень вкусное, но кто же знал, что коварное.
Тамино виновато улыбнулся.
Я думал, хотя бы его вспомнишь. Ты же его так просила. Берта, что с тобой?
Я не Берта
Да понял я, ты Кэйт, раздражённо остановил меня Алиас. Может, поешь?
Я кивнула:
Хочу десерт, тот, с фруктами, я с умилением смотрела в спину манаукца. Если бы не слабость, я бы посмеялась. Такой исполнительный и заботливый. Как же повезло сестре.
Чёрт, почему всё болит? тихо шепнула и потёрла поясницу.
Да и жар до конца не прошёл. Внизу живота продолжало ныть. Но уже не так сильно. Никогда в жизни сама не испытывала желания заполучить мужчину, никакого, а тут как с цепи сорвалась. Я слышала, чем славились нонарские вина, но даже не могла и предположить, что сама испробую. Хорошо, что успела вовремя взять себя в руки, а то показала бы себя в самом неприглядном виде. Правда, Тамино видел во мне только Берту, а зная её расхлёстанный нрав, я только утвердила его во мнении, что я сестра. Как же глупо вышло.
Манаукец вернулся со столиком для завтрака в постель, на котором стояла пиала с нетронутым десертом и стакан с соком. Всё это водрузил на мои колени. Я смогла до конца попробовать десерт.
Затем выпила сок под внимательным взглядом манаукца.
Лучше? Таблетка подействовала?
Да, прислушавшись к себе, кивнула. Легче. Головная боль практически прошла.
Вздох облегчения я чётко услышала.
Мы уже прибыли. Сейчас стыковка, потом сможем перейти на станцию, доктор уже нас ждёт. Сможешь идти?
Он убрал столик в сторону, а я спустила ноги на пол. Тамино придержал меня за руку, а я удивлённо на него взглянула. Неужели он и с Бертой был такой. Она сбежала от опеки? Наверное, да. Она же терпеть не могла тотальный контроль. Даже просто контроль воспитателей на дух не переносила, а тут целая наседка.
Ничего не болит? начал повторяться взволнованный манаукец.
Даже стыдно стало. Я же не фарфоровая кукла, не развалюсь. Он словно пытался предугадать следующее моё движение.
Я поняла, почему сбежала сестра.
Что? опешил Тамино. Затем в глазах появилась собранность. И почему же ты сбежала?
Она сбежала от вашего чрезмерного контроля. Нельзя же настолько оберегать женщину, попыталась объяснить, но по каменной мине поняла, что бесполезно.
Тебе не нравится забота мужа о тебе? скованно переспросил манаукец.
Не сказала бы, что не нравится. У меня же нет мужа. Но думаю, что даже моего терпения не хватило бы. Вы давите, причём очень сильно. А Берта, она свободу любила и дерзкая была, ну когда мы с ней виделись в последний раз, чуть смутилась под немигающим взглядом Тамино.
Алиас меня притянул к себе и погладил рукой щёку.
Если я не буду достаточно внимательным к тебе, ты придерёшься, что я стал безразличен. Если хоть немного забочусьтиран. Дорогая, а где середина? Где та золотая середина, когда всё отлично?
Я опять разозлила его. Откуда мне было знать про золотую середину? Мне по правде все нравилось. Очень приятно, когда тебя так любят и заботятся, пылинки с тебя сдувают.
Не дождавшись от меня ни слова, Тамино положил мою ладонь на свою руку и повёл к выходу. В гостиной он выдал мне удобные туфли к рубиновому платью, на невысоком каблуке. Я оглядела себя в зеркало и поправила руками подол. Ткань не помялась, хотя я и проспала в нём несколько часов. Украдкой взглянув на Тамино, покраснела, так как он на меня смотрел таким взглядом. В жар бросило от смущения, ещё, как назло, вспомнился сон, навеянный нонарским алкоголем.
Ты покраснела. Опять стало хуже? обнял за плечи, разворачивая к себе лицом. И столько тревоги в глазах!
Ах, как же приятно чувствовать его заботу.
Нет, это нервное, попыталась выкрутиться я, но не отстранилась. Слишком устала от жёстких и беспринципных мужчин. Женщины для них не люди, а обслуга.