В этом диком мире он постепенно отучался от хороших манер. Хотя, признаться честно, никогда ими не страдал.
Вот думаю, какого бога молить за такого удачного попутчика, насмешливо произнес Лех. Ты вот мне скажи, у тебя бабы давно не было?
Не понял, честно признался Серега.
А перед визитом к женщинам ты решил омыться?
Серега насупился. Он уже догадался, что над ним потешаются.
Так чего тебе от служанки потребовалось? Ты такую операцию сорвал, что аж злость берет. Хочется тебя убить. Уж извини за откровенность. Мы были в двух шагах от свободы, а теперь сидим опять за решеткой.
Я таз не заметил, сказал Серега, начиная злиться. А чего ты назад то побежал? Когда мы могли бы рвануть на улицу.
Вот какого черта его этим попрекать. Накосячил, так ведь и не отпирается. Самому обидно, что так глупо все получилось. А теперь вынужден все это выслушивать.
Поймали бы нас по горячим следам. А я в Яму не хочу.
Замолчали, обдумывая незавидные перспективы.
Ладно. Чего уж там. Дело пройденное, неожиданно легко махнул на все Лех. Давай лучше теперь думать, как выберемся на этот раз. В пути можно и не помышлять о побеге. Конечно, расковырять этот ящик и податься в бега можно. Но после того как мы выпорхнем из клетки, будем как на виду, и любая тварь нас тут же и положит. Так что не выход. Остается ждать прибытия в город князя.
Одинцов с сомнением осмотрел стены их передвижной тюрьмы. Шустрик, конечно, мастер видный, если он может лишь руками, да ногтями этот ящик расковырять. Не смотря на щели и прочее, сколочен он добротно, на века. Он тут же припомнил, что Лех выбрался из веревки на постоялом дворе. Сергей и сам пытался несколько раз, мучаясь от бессонницы, развязать узлы, но ничего не вышло, а вот у Леха быстро все получилось. На то он собственно и Шустрик.
Скажи, а как это ты с веревками управился? не удержался все-таки от любопытства Серега.
Профессиональная тайна, гордо ответил Лех.
Это при таких тайнах, что же у тебя за профессия? тут же спросил Сергей.
Но Шустрик ему сразу не ответил, подумал, пожевал нижнюю губу и неожиданно произнес:
А ведь я о тебе в сущности ничего не знаю, кроме того что ты не дурак кулаками помахать. Может, ты, мил-человек, сухарь подсадной, а я тут перед тобой душу выкладывать буду, да секретами профессиональными делиться. То, что ты со мной шамкой поделился, это еще ничего не значит.
А за сухаря, обиделся Серега. Что означает слово «сухарь» на местном жаргоне он не знал, но явно что-то неприятное, можно и в глаз получить.
Ишь ты какой обидчивый, покачал головой Лех. Слушай, а давай тогда ты мне, я тебе.
Ты это о чем?
Ты расскажешь мне о себе, а я тогда, так уж и быть, раскрою тебе тайну своего происхождения, и работы.
Одинцов изучающе посмотрел на Леха и ехидно усмехнулся.
А чего тут раскрывать. Давай лучше наоборот.
Это предложение повергло Шустрика в состояние обалдения.
То есть как это?
Да очень все просто. Я про тебя все расскажу, что вижу. А ты дополнишь или поправишь, если где ошибся. Ну и ты, соответственно, сделаешь то же самое. Неужели, так сложно угадать, кто я и откуда пришел? Как тебе предложение?
Серега бросил взгляд на Леха. Удалось ли заинтересовать? Кажется, клиент плотно сидел на крючке.
А что? А давай попробуем. Мне эта игра нравится, согласился Шустрик.
Сергей тут же состроил кислое выражение лица, и цыкнул языком с сомнением.
Да ну. Чего-то скучно просто так играть.
И чего это тебе скучно? Разве есть чем еще заняться?
Лех, обиженный, что у него отняли развлечение, деланно огляделся по сторонам.
Что-то я не вижу столов с яствами, дармовой выпивкой и готовых на все дамочек.
Да нет, конечно. Заняться нечем. Но вот играть в угадалки просто так скучно. А вот давай тогда так. Если я угадаю, то ты должен мое желание выполнить. А если ты, я твое. Если же оба угадаем, то никто никому ничего не должен.
Шустрик для вида нахмурился, но тут же согласился. Ударили по рукам. В этом мире существовала такая же традиция.
Ну, давай, ты первый, с жадным интересом уставился на Серегу Лех.
Первый так первый, задумчиво произнес Одинцов, пристально разглядывая товарища по несчастью. Что же мне про тебя сказать?
Ты что сдаешься? удивленно вытаращился на него Шустрик.
Да погодь ты, думать не мешай.
Пару минут для приличия Серега помолчал, усиленно изображая глубокий мыслительный процесс. Наконец заговорил.
Значит так. Лет тебе восемнадцать, может, конечно, и двадцать, но я бы не дал
Чего это бы не дал? тут же взвился обиженный Лех.
В этот момент где-то далеко прогрохотало, и решетку окна высветила вспышка молнии. А в следующую секунду ливануло солидно. Тут же из всех щелей на узников полился холодный дождь. Получился отличный контрастный душ после дневной жары.
Вот дерьмо, выругался Шустрик, мгновенно позабыв все обиды.
На время рассказ оказался прерван. Узники ерзали по клетке в поисках сухих мест, куда дождь сквозь щели не доставал. Найдя такие островки суши, они расселись, и Сергей продолжил тренироваться в дедуктивном методе.
На чем я там остановился. Ах да. Возраст. Итак, лет двадцать максимум. Больше и не проси. Не дам. Тебе и двадцати за глаза и уши. Места жительства постоянного у тебя нет. Шляешься по всему свету, как Бог на душу положит. Что-то мне подсказывает, что семьи у тебя никогда не было
Да, приютский я. Родителей не знал никогда. Меня на порог Обители Последнего Дня подбросили. Там я и вырос, неожиданно добавил Лех.
Оттуда ты скорее всего и сбежал. Только вот интересно почему? Подожди. Не говори. Сам вижу. Шкодить по детству любил. Небось, за выходки тебя не очень жаловали, а тебе хотелось хотя бы понимания. Вот ты и сбежал.
Точно так и было. Я брату Никодиму подсунул ежа в кровать. А он как с караула приходил, обязательно в хорошем таком подпитии. Любил бывало к нам в спальню заглянуть, всех выстроить в шеренгу обязательно в ночных рубашках. Одеваться не давал, да загнет что-нибудь про спасение души, про грехи смертные и прочую лабудень. Мы стоим мерзнем, а ему хоть бы хны. Ходит вдоль воспитанников, боящихся шевельнуться, да речь толкает, а сам все винцом пробавляется. Ну, меня как-то злость взяла, я ему в постель ежа сунул. Кто же знал, что еж тот какой-то больной. Поколол он брата Никодима, а у того к утру горячка началась. Распух весь, словно помидор семенник с грядки. Дней десять в бреду пролежал. Братия все ходила, допытывалась. Кто эту гадость сотворил. Ребят в исповедальне сутками держали. Никто почему-то не верил, что еж сам забрался. В общем, я признался. Меня посекли сурово. Когда же я оклемался, то тут же решил бежать, во что бы то ни стало.
Лех нахмурился. Было видно, что вспоминать ему об этом было даже сейчас тяжело.
Сергей кивнул головой, словно именно об этом и собирался сам рассказать, пока его не прервали, и продолжил:
Долго ты скитался, по городам и весям, а потом видно попал в дурную компанию. Там многим своим фокусам научился. Думаю, что в какую-то воровскую шайку угодил. Несколько лет с ними погастролировал, а потом решил сам себе хлеб насущный добывать и ни с кем не делиться.
И тут ты прав. Хотя одно слово я так и не понял. Что это значит «гастролировать»?
Одинцов разъяснил.
Во, точно так все и было. Я ведь сначала милостыней пробавлялся. Мальчонку многие жалели, хотя были и такие, кто пытался воспользоваться молодостью и моим голодом. Помню одну почтенную даму, которая прилюдно меня кормила и пригласила к себе домой, чтобы я переночевал под крышей. Даже комнату мне выделила богатую, а ночью сама ко мне заявилась, в чем мать родила продолжать историю Лех не стал, задумался. Потом я встретил Мальки Черного. Дело это кажется в Льсконье было. Он сам меня заприметил и подошел. Слово за слово. И я оказался вместе с ним и его шайкой. Они себя называли Черными Шарфами, носили такие дрянные шерстяные шарфы на шеях. Причем все разного цвета. Черных то почитай только парочку и было на всю банду. Они грабили ночных прохожих, забирались в дома. Я с ними два года гастролировал, так это кажется ты называл. У Малька в банде были ребятишки от мала до велика. Даже один семилетний пацаненок. Худой словно палка, мелкий, зато в любое окошко залезет. Его потом поймали и повесили все в том же Льсконье. К тому времени я уже давно подался на волю. В банде было тепло и уютно, каждый за всех радел. Только вот сам Мальк человек мерзкий. Когда я сбежал, он поклялся меня найти и кишки на волю выпустить, раз я такой свободолюбивый.