Потеряв счет времени, я выплыл из печи и оказался в огромном межзвездном пространстве. Временами далекие звезды приближались ко мне, я впитывал их тепло и свет. Может я был метеоритом, несясь со световой скоростью от звезды к звезде. Еще я чувствовал что росту. Временами я даже ощущал, как лопаются слои теста, что сковали меня в самом начале.
******
Слегка потянула холодом. Близкая звезда рванула ко мне, ослепив своим светом. Сильные руки меня подняли и положили на стол. Я открыл глаза и увидел потолок. Второй осознанной картинкой было лицо Яги-матушки склоненное надомной. Это была не старуха, как мне казалось в начале, а статная крепкая женщина лет тридцати. Волшебница обламывала лопнувшие коржи, освобождая меня от твердого панциря. Я почему-то знал, что это действительно та самая Баба-Яга, которой пугали детей, но именно она никогда мне ничего плохого не сделает.
Резкий хлопок по животу привел меня в чувства. От неожиданности я подскочил, сев на столе.
Гляди, живой, а я уж думала поужинать. Хихикнула Яга.
Сдается мне, вы и не собирались мной ужинать.
Вставай, разгони кровь по телу да дров наруби баню топить, мыть тебя буду.
С этими словами она вручила мне холщовые штаны и рубаху.
Вон топор, за домом пеньки дубовые, березовые, сосновые. Наколи все. Как наколешь, в баню пойдем.
Я встал, оделся. Пока одевался, крошки хлеба сыпались на пол, а меня опять накрыло жутким чувством дикой нереальности всего, что происходило вокруг.
Дрова я рубил часа два, как по моему ощущению времени. Помогали мне в этом странные существадва маленьких старичка. Оба были одеты в странное домотканое тряпье, описать его не берусь. У одного была соломенная шляпа, а другой прекрасно себя чувствовал в громадной меховой шапке. Вначале я даже подумал, что это его волосы, пока он не снял шапку, вытирая пот с лысины.
Тот, что был в соломенной шляпе, видимо благодаря какой-то своей внутренней энергии забрасывал чурбаны на большой пенек, я рубил, а достаточно нарубленные части пеньков отправлял, неведомо куда второй, в шапке. Так мы слаженно и перекололи все дрова.
Фух, ну я пошел баньку топить. Сказал, тот, что был в меховой шапке и исчез.
Исчез он в буквальном смысле, а не ушел. Только небольшое облачко желтой пыльцы медленно оседало в том месте, где только что стоял он. Я присел на лавочку рядом с другим его сотоварищем.
Вы кто такие, оба?
Старичок удивленно на меня посмотрел и стал рыться по карманам. Достал вполне приличную трубку, набил ее табаком, закурил.
Ну, ты брат даешь, из лесу вышел что ли?
Не местный я.
Ну, понятно, кто ж из местных домового не признает. Он встал и, сняв соломенную шляпу, слегка поклонился. Степан, домовой этой избушки. Прошу любить, лелеять, кормить и не утруждать работой.
А второй, тоже домовой?
Нет, кореш это мой старинный, банник он, Егором кличут.
Кто?
Я в доме живу, значитдомовой, а он в бане живетбанник значит. На курни, мозги прочистит. Протянул Степан мне трубку.
Я рефлекторно потянулся, чтоб курнуть, но тут появилась Яга. Она принесла два горшка, один маленький дала домовому, а второй протянула мне.
Чай это слаще будет, чем трубка.
Я взял кувшин и стал пить. Квас был знатным, он шипел как газировка и пузырьки приятно покалывали язык.
Замечательный квас.
Сама готовлю. Отдохни маленько, как Егорка управится, позовет в баню, мыться пойдем.
Оставив нам горшки допивать, она ушла. Я посмотрел в горшок Степана. Там было явно молоко.
Не дам, не заглядывай. Сказал он, пряча горшок за спину.
Пока я рубил дрова меня вроде отпустило, а теперь опять накрыло странным состоянием нереальности происходящего. Прямо на небе, в прорехах меж облаков я видел миражи странных событий, войн, ураганов, извержений вулканов. По небу метались люди, одни сражались друг с другом разнообразным оружием, другие спасали людей из развалин домов, строили города, дороги, заводы, возделывали поля и опять это все покрывала война.
Что это? Указал я на небо.
Отражение.
Чего?
Чего, чего. Событий на Земле. Это ее прошлое, настоящее и будущее.
Разве можно увидеть будущее?
А разве можно увидеть прошлое?
Нет.
Не верно. На нашем небе можно увидеть все. Но не все будет верно. Ведь прошлое и будущее взаимосвязаны через настоящее.
Я задумался. У меня странным образом не сходилась «арифметика».
Я понимаю так, что зная возможный ход событий в будущем можно его изменить в настоящем, но вот повлиять на прошлое, чтоб изменилось будущее. Мне кажется это невозможно.
И зря ты так думаешь.
Но это не логично.
Нелогично, что ты такой глупый. Ладно, ответь на вопрос: ты мертв?
Да.
Тогда почему мы беседуем?
Не знаю. Наверно это свойство этого мира.
Какого мира?
Ну, вот этого, где мы находимся. Развел я руками, показывая на окружающий нас мир.
А где мы находимся?
На Земле.
А что говорит твоя логика?
Что этого не может быть, так как я был слеп, теперь вижу, да и умирал я.
И?
Но это все есть. Сказал я, потирая намозоленную топором руку.
И где твоя логика?
Наверно я действительно глуп. Значит твое утверждение верно.
Конечно, верно. Вы люди, много раз переписывали историю своего мира, да так хорошо подтирали и уничтожали старые записи, что вы уже сами не знаете своей истории. Изменив сегодня свою историю, вы учите своих детей неверно, вкладываете в их головы ложные истины, тем самым вы изменяете будущее, изменив прошлое. Согласен, менять будущее в настоящем легче, но и не стоит пренебрегать изменением прошлого. Иногда это может быть и полезно.
Ты так считаешь?
А почему нет. Все зависит от того, кто, как менял и какие цели преследовал.
Наш философский разговор прервала Яга, послав меня за водой для бани. Брать ее надлежало в ручье. Резное коромысло прилагалась к двум объемным кадушкам. Я кивнул и двинулся в указанном направлении.
Воду принимал у меня банник. Он говорил куда наливать. Я ходил от бани к реке и обратно по протоптанной тропинке. Земля была теплой с небольшим слоем пыли, по которой так приятно шагать босиком. Пыль просачивалась между пальцев, выбиваясь легкими, воздушными извержениями покрывая мои ноги тончайшим слоем. Местами я шел по траве, она приятно холодила ноги. Вода в речке была холодной, чистой, прозрачной и великолепной на вкус.
Когда я принес десятую пару ведер, банник указал мне на дверь.
Иди, погрейся пока.
Я разделся и зашел в парную. В ней было очень жарко и влажно. Банник указал мне на верхнюю лавку.
Сиди там.
Я сел и тут же стал покрываться потом. Пот буквально ручьями тек с меня. Так прошло минут десятьпятнадцать. Вошла Яга. Она была одета только в полотенце, обмотанное на теле. В одной руке у нее был отличный березовый веник, а в другой кадушка, что парила. Поставив свое хозяйство на лавку, она понюхала воздух. Взяла черпак и, набрав из принесенного ведра воды сказала:
Замри.
Когда она плеснула воды на камни по парной прошла волна пара и неизвестного запаха. В носу защипало, я сморщил нос, и его тут же ожгло жаром.
Ну, теперь будешь со сваренным носом ходить, ложись на лавку, на живот, отхожу тебя венечком.
Я лег, уже находясь в странном дурмане от жары. Но как оказалось это были цветочки. Яга подержала веник в кадушке с кипятком и подошла ко мне. Первый удар веника был самым ощутимым. Потом я провалился в нирвану, в белый шум. Русская баня, ничего нет лучше.
Очнулся, когда Яга выводила меня из «пыточной». Утвердив меня в более менее ровном положении она, легко подхватив кадушку, окатила меня ледяной водой. Из моего горла, из самого моего внутреннего естества вырвался звериный рык, да такой, что я сам себя испугался.
О, сразу видно мужик проснулся. Иди, чайку попей.
Она легко подтолкнула меня на выход, и меня вынесло сквозняком в предбанник. Там стоял накрытый к чаю стол, озаглавленный огромным медным самоваром. Егор сунул мне в руку пару чистого белья, скинул шубу и как был в шапке ушел внутрь бани.
Сев за стол я налил себе чаю. Он был душистый и горячий. Я не стал брать сахар, чай и так был очень вкусным. Пить хотелось страшно. Я наливал уже четвертую чашку, когда ко мне присоединилась Яга. Она была в длинной рубахе. И это было хорошо.