Живу я здесь, ответил я, открывая парадную дверь и жестом приглашая парня войти. Он поморщился и вдруг улыбнулся:
А, ты же сосед моего деда! Верно?
Ага. Меня Риком зовут. А ты вроде Юрис. Я у твоего деда иногда книги беру читать, которые ты ему приносишь. Хорошие книги. Спасибо.
Юрис стушевался.
Да не за что
По лестнице мы поднялись вместе, но дальше я не стал задерживаться, прошел сразу в свою комнату. Я не хотел, чтобы мое лицо выдало меня.
Сегодня истекает срок нашего с Хельгой договора. Юрисмой последний шанс. Забавно: как в книге, решение загадки находилось под самым носом у героя. Только теперь предстояло самое сложное: привести Юриса на Перекресток наваждений. Как?.. Не силой, конечно же. Своей ошибки я не повторю. Значит, хитростью. Как? Как же?..
Юрис всегда приходит к деду минут на пятнадцать-двадцать, не больше. У меня мало, очень мало времени на размышление. У меня вообще нет времени!
Несмотря на то, что мысли мои представляли собой полный хаос, двигался я ровно и уверенно. Как будто мое тело лучше мозга знало, что я должен делать.
Я зашел в свою комнату, взял книгу, перехваченную у деда Симеона, вернулся в коридор и встал под дверью. В случае чего я всегда могу сказать, что как раз шел вернуть книгу.
Я давно заметил, что дед Симеон ведет себя во время визитов внука как-то странно. Они обычно говорили, но, хотя голоса их были громкие (особенно голос старика), я не мог разобрать ни слова. Я думал, это потому, что голоса доносятся из-за стены, но это было не совсем так. Теперь, отчетливо слыша их разговор, я понял: дело было совсем не в стенах.
Дверь в комнату деда была прикрыта неплотно, между ней и косяком осталась щель. Я осторожно заглянул в нее и увидел только полоску лица старика с одним глазом да его домашнюю одежду. Юрис был где-то поблизости, но от него не виднелось ни кусочка.
Впрочем, видеть Юриса мне было и не обязательно. Хватало деда. Он сидел в своем кресле, как-то неестественно выпрямившись, расправив деревянные плечи. Руки его были сложены на коленях. Лицо старика превратилось в серую маску. Остановили свой взгляд на пустоте перед собой потерявшие цвет, остекленевшие глаза. Шевелился только рот: он тщательно выговаривал звуки, складывая их в слова. Дед вещал.
На северном фронте армалы остановились возле шестнадцатой башни. Позиция полностью открыта для ветра с Вирка. Относ поднялся на три и две десятых позиции, на ближайшее время прогнозируется продолжение движения. Крисы ничего не решат до первых дождей. На западном фронте вторая и восьмая башни скрыты грозовыми фронтами. Венера приближается к солнцу. Роты стекают в камни, через несколько суток залягут в спячку. На южном фронте тени листьев затягивают землю
У меня голова шла кругом от этой бредятины. Дед мог говорить шифром, на принятом в магии языке символовя ровным счетом ничего не понимал и даже ужаснулся, вдруг подумав, что мне, возможно, придется научиться изъясняться точно также. Но я был обязан запомнить хотя бы несколько заумных слов, чтобы
Дед замолк, и я поспешно юркнул к своей двери, чтобы «закрыть» ее как раз в тот момент, когда гость выйдет из комнаты. Юрис не заставил себя долго ждать. Он появился на порогесерьезный, сосредоточенный. Какой-то слишком взрослый.
Юрис! окликнул его я. Постой.
Я помахал в воздухе книгой, подошел ближе.
Твой дед сказал, что не будет читать, и я попроси ее у него, сказал я. Надеюсь, ты не сердишься?
Нет, Юрис машинально взял книгу. Спасибо. Понравилось?
Ага. Хорошая книжка. С ума сойти можно.
Да, пожалуй. Можно
Юрис, прости меня за этот вопрос, это не мое дело, но я старательно замялся. Твой дедон хорошо себя чувствует? А то он сегодня ночью опять бредил
Бредил? встрепенулся Юрис.
Даже воздух вокруг него дрогнул. У меня по спине внизу вверх поднялась волна кипятка. Неужели клюнул?
Да, я старался говорить как можно спокойнее. У него бывает по ночам. Не знаю, может, снится что Он говорит во сне, иногда отчетливо. Я же за стеной живу, слышно все
Юрис посмотрел на меня внимательно, вспомнил мое имя и осторожно спросил:
Рик, а ты не мог бы передать, о чем именно он говорил?
Я пожал плечами.
Прямо сейчас?
Да.
Ладно. Пошли ко мне?
Пошли.
Я ликовал.
Только это же бред, Юрис. Да и вряд ли я смогу вспомнить его слово в слово.
Ничего страшного.
Я впустил его в нашу с мамой гостиную, плотно прикрыл дверь. Юрис устроился на диване, я сел напротив него.
Он вообще часто бредит во сне?
Не очень. Раньше этого почти не случалось. Но вот уже несколько месяцев, как я слушаю по ночам его странные рассказы. А ты не знал?
Откуда? Он с родителями уже лет двадцать, как вместе не живет Но ты лучше говори, что он по ночам рассказывает.
Ну Сегодня ночью он рассказывал про какие-то башни, забросил пробный камень я. Юрис напрягся. Он называл их номера, я уже не помню, какие, и про фронты говорил. Он у вас воевал, что ли?
Не знаю. Дальше, дальше. Что-нибудь еще было?
Одну из башен хотели захватить. Дед сказал, что у них уже все готово и осталось только созвать дождиэтого я не понял. Говорю же, бред
Захватить башню? прошептал Юрис, не слушая меня. Но ведь башнявсего лишь точка. С другой стороны, если ее вывернуть в отрицательном пространстве, получится такое убежищеони и мечтать не могли! А дожди помогут найти им входы он вдруг взглянул на меня. Я, старательно изображая полное непонимание интереса к словам полусумасшедшего старика, осторожно вызвал второе зрение.
Рик, что-нибудь еще было? спросил Юрис, ничего не заметив.
Еще он говорил про крыс.
Крыс?
Да, крыс. Дед сказал, от них нет никакого толку.
А-а протянул Юрис. Его вторая тень полыхнула грязно-желтым. Испугался?..
Крысы ничего не могут решить, добавил я.
Крисы, поправил Юрис. Это сильнейшие существа, но толку от них правда никакого Все гораздо хуже, чем мы думали
Я решил, что пора изобразить святую простоту более очевидно.
Юрис, о чем ты?
Он словно опомнился, неловко заулыбался.
Не обращай внимания, Рик. Мой дедушка болен, у него бывают видения. Его лекарь попросил меня следить за ними и по возможности развеивать их. Но, видишь, как получается? Здесь, в реальности, я еще как-то могу помочь своему бедному дедушке, а во сне они возвращаются с новыми силами. Я прямо не знаю, что делать.
И тут я решил сыграть по-крупному.
Это еще что! У меня есть одна приятельница, она с бабушкой живет. Так вот та совсем без ума осталась, день и ночь твердит, что планеты будто бы приближаются к солнцу, а тени листьев накрывают землю. Еще она стихи читает про мертвых королей, пауков и умные печати. Она так и говорит «умные печати». Сам слышал, такой бред! я произнес эти слова так, словно хотел посмеяться над старческим безумием. Но я замечал, что с каждое мое слово Юрис воспринимает все серьезнее и серьезнее. Вот это да! От этой бабки уже все лекари давно отказались. Ее осталось только в скорбный дом отдать, да ведь у нее целый особняк в собственности. Хельгаэто моя приятельницаочень боится, что та дом подожжет, пока все спят, и
Юрис вскочил.
Рик, а ты можешь познакомить меня с этой девушкой?
Я старательно выгнул брови. Он понял, что сделал глупость, присел, объяснил:
Я хотел бы поговорить с ней, может, она знает, как помочь моему деду. Очень не хотелось бы отправлять его в скорбный дом, он ведь еще крепкий. А вот видишь, соседям спать мешает, оказывается. Неизвестно еще чем это может обернуться, понимаешь?
Да, пожалуй, Хельга может кое-что знать! согласился я, запоздало сообразив, что выболтал имя. Она вообще славная девушка. Если сможет помочь, никогда не откажет. Я сегодня к ней как раз собирался зайти. Но ты, наверное, спешишь?
Нет, нет! У меня много свободного времени! Юрис снова поднялся с дивана, хотя и не так поспешно. Можем идти прямо сейчас!
Отлично! Тогда идем!
По дороге я разволновался так, что стал говорить без умолку. О «бреде» деда Симеона я больше не заикался, как не произносил ни слова о загадочной бабушке моей не менее загадочной приятельницы Хельги. Но молчать я просто не мог. Поэтому Юрису пришлось выслушать долгий рассказ о том, какие книги я люблю читать и почему. Я всеми силами пытался заставить его говорить с собой, но он отвечал невпопад, чаще всего односложно, или вовсе кивал головойя тебя слушаю, мол, продолжай. Что же я такого ему наговорил, хотелось бы знать?.. Парень был глубоко погружен в свои мысли. Ну и ладно, пусть будет так, лишь бы он ничего не заподозрил.