Шлепнуть?
И это возможно.
Не слишком ли, Сережа?
Нормально. Здесь на карту судьба наша и наших товарищей поставлена.
Да, жизнь.
Ничего, Ваня, жизнь, она трудна, но, к счастью, коротка.
Значит, на это уповать будем?
Как пойдет. У тебя план есть?
В дверь постучали.
Разрешите, Иван Александрович, просунул в дверь голову Белов.
Заходи, Сережа. Ну что?
Человек, плативший по счету, известен Головне как Стукалин Сергей Семенович. В квитанции на пошив костюма он указал адрес, по которому не проживает.
Головня имеет с ним связь?
Одностороннюю. Он звонит ей сам. Завтра у Головни собирается компания, возможно, будет и Сергей Семенович. Меня она пригласила.
Ну что ж, Сережа, Данилов усмехнулся, пойдешь в гости к милой даме. Соединишь приятное с полезным.
Возьмешь троих ребят из наружки, вмешался Серебровский, они у дверей потолкаются. Мало ли что.
Никитин
Отрез, которым его наградили в прошлом году, Колька так и не получал. Он обменял ордер на желтую хромовую куртку. Правда, она была чуть потертая, но Никитин в ней чувствовал себя хорошо.
Фили он практически отработал сразу. На вокзале ему пояснили, что билет на электричку, найденный у убитого, был куплен в Кунцеве. На станцию они пришли с местным опером из линейного отдела. Начальник станции собрал всех кассирш. Они сидели в его кабинете в синей железнодорожной форме со странными погонами-эполетами.
Дорогие наши подруги, обратился к ним Никитин, нагло сверкнув фиксой, сейчас мы вам покажем фото человека, который покупал билет в вашей кассе. Мужчина он видный, его любая женщина заметить должна.
Это мы посмотрим, засмеялась ядреная, румяная кассирша, только зачем вы его ищете?
От вас, милые красавицы, у МУРа тайн нет, засмеялся Никитин, этот негодяй, пользуясь резким отсутствием мужчин, соблазнял и обворовывал женщин.
А что брал?
Продовольственные карточки.
Вот сволочь, ахнула самая пожилая со старшинскими нашивками на погонах женщина.
Так вот вам портрет этого проходимца, Никитин положил на стол фото, смотрите внимательнее.
Я ему билеты продавала несколько раз, сказала одна из кассирш.
И я.
У меня он тоже брал.
«Вот и ладненько, обрадовался Никитин, значит, этот бандюга здесь жил или часто бывал».
Он поблагодарил кассирш и опера из линейного отдела и направился в Кунцевский райотдел.
* * *
У самого вокзала притулился дощатый павильон с зовущей вывеской «Пивоводы». Никитин толкнул дверь.
Народу в павильоне было не много. У трех мраморных столиков пили пиво несколько мужиков. За стойкой обосновался мордатый однорукий буфетчик в грязноватой белой куртке.
Никитин подошел и лег грудью на стойку.
Вам чего? Буфетчик посмотрел на него маленькими, заплывшими жиром глазами.
Тебя. Никитин достал удостоверение.
Буфетчик прочитал его и побледнел.
Слушаю.
Смотри внимательно и не говори, что не знаешь. Если бы не видел его никогда, я бы к тебе не пришел.
Буфетчик взглянул на фотографию. И Никитин понял, что тот знает убитого.
Слава это, экспедитор.
Где работает?
Не знаю.
С кем приходил? Ты вспоминай, а то я тебя в КПЗ заставлю память тренировать.
Зачем прешь на инвалида, начальник?
Только ты мне не говори, что руку под Севастополем потерял. Тебе ее на лесоповале повредили.
Наугад сказал Никитин и по выражению лица буфетчика понял, что попал.
Так меня сактировали. Завязал я.
Это я проверю. А теперь колись: что у тебя за дела со Славой были? Как зовут?
Алексей Куприянов.
Кличка? Масть?
Сторож. Домушником по малолетству был.
Ну а теперь, друг Леша, расскажи мне о делах своих со Славой.
Сука буду, начальник, никаких дел не было. Он же экспедитором работал, вещи мог достать, я у него кожан коричневый купил и бабе шубу под котик.
Богато живешь, Сторож.
Дом матери продали, вот и деньги.
Где он жил?
Падлой буду, не знаю.
Опять спрашиваю: с кем приходил?
У нас здесь скупка имеется, так он с приемщицей был, Татьяной.
Вот это уже что-то. Ты, друг Леша, заведение свое закрывай, иди домой, возьми пальто и шубу и в горотдел. Там сиди и жди меня.
* * *
Через полчаса Никитин сидел в кабинете начальника угрозыска горотдела. Скупка находилась рядом, на Советской улице.
Что про эту Татьяну я сказать могу, начальник задумчиво почесал висок, баба она, конечно, гулявая, живет одна в своем доме на Рублевском шоссе, но так за ней ничего особенного замечено не было.
В кабинет зашел оперативник:
Товарищ майор, Татьяна Зацепина сегодня не работает, дома она.
Откуда знаешь?
Почтальон сказал.
Ну тогда поедем к ней в гости. Собирайся, Никитин.
Нищему собратьсятолько подпоясаться, засмеялся Колька.
* * *
Хорошим домом владела гражданка Зацепина. Очень хорошим. Нарядный, выкрашенный свежей краской, стоял он, словно франт, среди нищих, замызганных соседских домов.
Неплохо наша торговля живет. Никитин ударил кулаком в калитку.
Забилась, залаяла собака за забором.
Эй, Зацепина! крикнул начальник розыска. Открывай!
Никто не отвечал, но Никитин заметил, что в окне забелело лицо.
Что-то здесь не так, повернулся он к майору, вы давайте отсюда, а я дом обойду.
Никитин обежал дом, перемахнул через штакетник чужого участка и увидел две доски, оторванные от забора дома Зацепиной.
Везло ему. В прошлом году на Почтово-Голубиной улице в Кунцеве брали они бандгруппу, теперь опять какие-то странные дела.
До него доносились собачий лай и крики милиционеров. Потом Колька услышал быстрые шаги и тяжелое дыхание людей. Он вынул пистолет и загнал патрон в ствол. Доски раздвинулись, и к ногам Никитина кто-то выкинул два чемодана и узел.
Потом из щели вылезли двое парней. Один лет двадцати, второй совсем пацан.
Ручки поднимите, сказал насмешливо Никитин, уголовный розыск.
Перед ним стояли два человека в тельняшках, на которые были надеты пиджаки, в смятых в гармошку сапогах-прохорях, в кепочках-малокозырочках. У того, что постарше, руки синие от наколок.
Мусор, гад, захрипел он и выдернул из-за голенища финку.
Ну, ты, окоротись. И нож брось, придурок, а то я тебя шлепну. Никитин вынул из-за спины руку с пистолетом.
Но блатарь уже приготовился к прыжку, и Колька не стал ждать. Он выстрелил точно в руку вора, и тот заорал, забился. Второй в ужасе обмочил штаны.
Ну, вы, урки с гондонной фабрики, Никитин повел стволом пистолета, быстро к забору.
Никитин увидел, как штаны у пацана стали черно-мокрыми.
В лаз просунулась голова майора.
Что у тебя?
Да вот, лениво ответил Никитин, двух уркаганов с чемоданами и узлом прихватил.
А чего стрелял?
А вот этот шустряк на меня с ножом прыгнул.
Этот Ну спасибо тебе, Никитин. Это же Мишка Жерех. Мы все его никак заловить не могли. Он в сорок втором на нелегалку ушел, чтобы на фронт не попасть, так и лепит скачки по квартирам. А второй, который от страха обмочился, Витька Зубцов по кличке Зуб. Торговлю билетами у кинотеатра и клубов держит. Вот и попался на скоке. Решил в домушники податься.
* * *
В доме Зацепиной все было перевернуто, хозяйка, крашеная блондинка, еще не снявшая с головы бигуди, размазывала по щекам слезы.
Я пошла в туалет, значит А они Значит, схватили меня Связали, значит А один помоложе, значит он мне груди жал Я, значит, говорю Хочешь, значит, и тебе дам Только не трогай, значит А тот, что постарше На хрен ты нам нужна, корова крашеная. Значит Мы с твоим товаром, значит, молодых найдем.
Это вы, гражданочка Зацепина, о своих переживаниях Славе расскажите. Никитин уселся на стул и закурил.
Какому Славе? Зацепина словно поперхнулась.
А тому, что у тебя два чемодана меха оставил.
Мой это мех, от бывшего мужа остался.
Ты мне горбатого не лепи, Зацепина, а то из потерпевшей враз в бандпособники попадешь.
Никитин вынул из чемодана шкурку песца.
Видишь штамп? Фактория на Новой Земле. Твой покойный там, что ли, работал?
Он в винном магазине стахановцем был, засмеялся майор, в сороковом до того напился, что умер прямо в подсобке.