Поместье встречает меня давящей атмосферой, что даже дыхнуть получается через раз. Слуги ходят тише обычного, не переговариваются и даже не смотрят друг на друга, словно они все тени. Определенно Кодако нельзя сюда приносить, она быстро всё почувствует и это будет не просто плохо, а адски плохо. Так, Валтер, где ты у нас прячешься? В своем кабинете? Наверняка. Быстро прохожу по коридорам, осматриваясь по сторонам. Тихо. Даже слишком, обычно поместье куда более живое. Обязательно что-то бьется, шуршит, гремит, кто-то ругается или переговаривается. А тут ничего.
Эмреа, что у вас произошло в домике?обеспокоенно спрашивает с порога Валтер, стоило мне только зайти в комнату и закрыть дверь. Утаивать ничего не стала, рассказала, как было, умолчав о появлении полупрозрачной девушки. Им это не надо, только нервы себе больше измотают. Поэтому предоставляю ту же версию о магии Рода.Значит Род решил её защищать.бормочет под нос, потирая виски и хмуря брови, Авиде тоже сидит задумчивая и хмурая, а Саруд и вовсе не понимает, о чем идет речь, но пытается осмыслить все услышанное.
Значит сестрёнка крута?интересуется у взрослых, поднимая на отца заинтересованный взгляд, ожидая ответ.
Не крута, но Род ее поддерживает, как и тебя, а значит, она является полноправным членом нашей семьи.спокойно поясняет сыну, маленькие истины, которые уже должны были рассказать ему. Он не высказывает своего недовольства или разочарования в его познаниях. Сейчас у него и без того слишком много проблем.В любом случае, что нам делать с наблюдателем?
А что делать?переспрашиваю, откидываясь на спинку кресла, прикрывая глаза.Мы ничего не замышляем против Его Величества. Какие-то улики найти он не сможет, если сам их не создаст на пустом месте. Авиде увлекается только нарядами и балами, Саруд еще слишком мал и глуп, а ты всегда рядом с Императором. Я? Нет, меня устраивает мой домик во внутренней части поместья, да и я далека от политики.стоило мне это сказать, как все тут же приободрились, поняв, что против них просто нечего предоставить, если не придумывать на пустом месте.
Тогда нам стоит заняться привычными делами и просто не обращать внимание на наблюдателя.улыбаясь подводит итог Валтер, расслабляясь и чувствуя себя хозяином ситуации и дома тоже.
***
Пара недель пребывания Андреа, так звали этого неприятного типа, проходит для всех незаметно. Успокоившись на тот счёт, что ничего нам скрывать не надо, каждый возвращается к своей привычной повседневной жизни. Насколько это вообще возможно при сложившихся обстоятельствах. Конечно же слуги все так же тихие, с Андеасом никто не желает общаться. Сам он не особо к этому стремится, отчего все только рады. Однако это не уменьшает некого общего раздражения на тот счёт, что мужчина не считает себя обязанным соблюдать хотя бы некоторые правила дома. Он мог войти куда хочет, попробовать, прочитать, подслушать и ему абсолютно всё равно, что рядом находятся хозяева дома. Единственное, что он не осмеливается сделать, так это пытаться причинить кому-то вред, особенно в присутствии малышки, что открыто проявляет к нему свое недовольство. Напряжение росло.
А потом он неожиданно уезжает. Причина? Понять не сложно, учитывая, что буквально за день до отбытия ему прислали письмо. Все вздохнули с облегчением, эти мучения наконец закончились и можно начать жить привычной жизнью. Еще через несколько дней в поместье присылают письмо с просьбой Валтера вернуться назад в столицу. И ему ничего более не остаётся, как собрать свои вещи и отправиться в путь. В замке снова обсуждают последние события, смакуя их на вкус и перекатывая на языке. А также мы ждем с тревогой и нетерпением следующие новости от Лорда. Все же это не такое уж и простое обвинение, от которого можно спокойно отмахнуться. Валтера подозревают в попытке свержения власти.
Постепенно напряжение в доме начинает сходить на нет. Все же месяц тишины, не такой уж малый срок, когда стоит вопрос о предательстве. Так что тут можно думать, что угодно, но мы пока в безопасности, и никто не собирается убивать или казнить нас прямо сейчас. Ложные надежды и иллюзии никого не спасали, поэтому остаётся только надеяться на лучший исход и продолжать жить. А там и письмо попадает нам в руки от Исазами с вестью о том, что пока в столице все спокойно и можно с облегчением вздохнуть. Надолго ли? Впрочем, смысл сейчас забивать себе этим голову, когда на руках такой очаровательный комочек счастья?
Глава 3
Асталисия Астал
Я медленно плыву во тьме, почти ничего не чувствуя, ничего не зная и не понимая. Хотя нет, одно знала навернякаЯ ЖИВА! Не знаю, как это объяснить, это был просто факт, неотъемлемая часть всего. Потом неожиданно начал поступать какой-то поток информации, от которой начинает болеть голова. Даже странно, нова чувствовать себя живой.
Глаза открываются с трудом и сложно различить даже те предметы, что стоят рядом. Однако я чувствую рядом чьё-то присутствие и это напрягает сильнее. Пытаюсь найти это существо взглядом и на глаза попадается нечеткая фигура женщины. Долго пытаюсь рассмотреть ее очертания и почувствовать угрозу, но ее нет. От нее веет теплотой и заботой, так похожее на заботу матери, что я расслабляюсь и стараюсь понять ее речь. Кажется, она понимает, что я далеко не обычный ребенок демонов, но все равно относится и говорит со мной в уважительном тоне. А еще упоминает Кодею. Она моя мать? Неожиданно. Надо поспать.
Большая комната, уютная кроватка для маленькой девочки, несколько больших мягких игрушек, старых, но добротных и чистых. Про, между прочим, понимаю, что именно я лежу в кроватке, одна в этой комнате. Даже той страной старушки, что держала меня на руках некоторое время назад, нет поблизости. На мгновение меня охватывает паника, которая тут же растворяется в приступе пофигизма по отношению ко всему окружающему. Все вопросы отходят на второй план, словно меня вытеснили из этого хрупкого тельца маленькой девочки, которой, наверное, и недели нет. Заканчивая свою мысль, делаю или тело делает попытку двигаться, но меня слишком хорошо спеленали. Помню, когда только Анис родилась, мама тоже ее вот так плотно пеленала, чтобы она сама себе не навредила. К тому же ей было откровенно все равно, потому как спала, ела и в туалет ходила, больше ничего, если не считать плача, которым она иной раз спать не давала. Тяжкие были времена.
Постепенно сознание покидает меня, или просто краски становятся гораздо тускнее и темнее, отчего рассмотреть очертания комнаты очень сложно. Через пару минут я даже прекращаю над этим задумываться и пытаться сосредоточиться.
Интересно, а кто меня кормить будет? «Мама» или кормилица?странный вопрос, всплывший в голове меня, озадачивает, но не на долго. На его место приходит совершенно другой с паническими нотками.Какая «мама»? Какая кормилица?но и эта паника быстро исчезает, стоит сознанию вспомнить, что вроде как «умерла» под тем деревом в лесу. Хотя не совсем умерла, скорее просто уснула и меня отправили сюда Высшие силы! Тьфу-тьфу-тьфу.
Авиде, покорми ее.говорит какой-то мужчина, его голос сочится недовольством и легким раздражением.Даже с запечатанной силой и сущностью, онамоя дочь, я не позволю ей умереть до совершеннолетия, а потом пускай Богиня решает ее судьбу.женщина ещё пару раз пытается что-то сказать и воспротивиться, но «отец» может быть грозным. Более «мама» не решается его злить и с неохотой позволяет уложить меня рядом с собой. Пит молоко этой женщины, категорически нет желания, так что я ворочу свой нос, пока меня не погладили по голове. Что ж, похоже придется есть, поскорее бы это закончилось и почему я пришла в себя в такой момент? Через пятнадцать минут, поняв, что больше есть не хочу, отпускаю женщину, и меня от неё забирают. Ура. Не хочу рядом с ней находиться больше положенного. Я благополучно погружаюсь в сон.
***
В этот раз я «просыпаюсь» из-за нескольких громко говорящих дамочек, с чем-то во рту. Понимаю глаза на женщину, что кормит меня грудью. Она этим фактом не сильно довольна, словно вообще не желает этого делать, но надо. Так и хочется в голос сказать этой дамочке, что меня тоже много чего не устраивает. Но тело не желает отрываться от груди женщины, остается только плямкать. Хм Интересно, а она моя «мать» или кормилица? И как она выглядит? В таком положении видны лишь темно-фиолетовые кудри, изящная рука, которая подпирала голову, фарфоровая кожа. Ничего не видно.