Они боялись, рыча, грозно выхрюкивая мелкие угрозы, держались вместе. Детёныши. Всего лишь стая детёнышей.
Ровальд нехотя опустил нож, который последний раз опасно блеснул и зверьки, растеряв храбрость, тут же прижались к родителю.
Эх, моё жаркое. Мирясь с утратой ушёл археолог.
Грязный, голодный, он с трудом нашёл палатку, в которою свалился и заснул. В животе противно заурчало, но на душе тепло. Теперь он самый страшный зверь в лесу.
* * *
Вместо сна перед глазами явилась темнота, которая вспышками сменялась ужасными картинами. Постепенно видения захватили разум, став чётче. Вскоре, он погрузился в них с головой, где увидел, что окружен.
Вспышка.
Несут на носилках в какие-то пещерные глубины, в сознании появилось слово Зиккурат.
Вспышка.
Центр апокалипсиса. Со всех сторон ломается поверхность. Деревья волнами, как будто на берегу моря, падали и заворачивались. Деревья превратились в людей. Они кусались в злобе пытаясь сожрать друг друга. Тянулись к Ровальду. Спереди выступило четыре тени в капюшонах. В руке каждого длинная коса смерти. Они приближались, занеся над головой страшное орудие.
Вспышка.
Ровальд в гуще битвы. Поверхность устилают тысячи погибших в блестящих доспехах. Адская битва разверглась, окропя кровью всё, за что мог уцепиться взгляд. Вдали раздавались крики и нежелание сдаваться. Толпа на толпу, нерон на воина в доспехах. И все остановились. Повернули головы на Ровальда. Но смотрели не на него. На что-то за ним. Ровальд обернулся. Это был Страж. Доспех, что хранился на складе седьмого Эсхельмада, смотрел пустыми глазницами прямо в душу. Смотрел зловеще и недобро. Словно сила миров и разрушения таились внутри, имели свою волю, сознание, желание схватить его душу.
Страж протянул руку на встречу. Весь мир застыл. Ветер остановился, молекулы прекратили движение. Лишь тёмный крестообразный взор доспеха, переживший тысячелетия, над археологом.
Страж показал пальцем на Ровальда и произнёс ртами тысячи павших воинов, которые лежали на земле:
Ты следующий.
Доспех стал отдаляться, покрываться туманом, а сам Ровальд отдалялся в противоположную сторону. Расстояние росло, но точка, чёрная точка, которой был Страж, казалось, смотрит сквозь пространство, и будет смотреть вечность, пока не случится то, что сказал.
Ты следующий. Раздалось по пространству вновь. В ту же секунду Ровальд проснулся покрытый ледяным потом. Было утро, пели птицы. Вся одежда в засохшей грязи и застрявших листьях.
Сворачиваясь, он обменивался сообщениями с Эсхель-7.
Ты пробовал связаться ещё с кем-то?
Нет.
Пробовал ли связаться кто-нибудь с тобой?
Да.
Кто?
Восьмая Колыбель.
И ты молчал?
Но это не восьмая колыбель.
Не понял.
Монстр, кто-то другой, использующий позывной.
Ровальд откинулся на ствол дерева и задумался:
Кто-то, кто выдаёт себя за ЦК.
Чёрное ядро?
Нет.
А кто?
Монстр.
Что значит монстр?
Монстр.
Большего ждать не стоило. Страшнее, чем нероны, он точно никого не встретит. Не на этой планете.
Передвигаясь к Земнице, Ровальд остановился и залез на дерево, под которое вскоре забежали весело играющие дети. Даже в этом мире, полном рабства, есть своя радость. Человек удивительное создание, способен быть счастливым везде.
Земница, город с полностью разрушенными стенами. Внутри настоящие руины. Город оплавлен, вместо домов могилы у дверных проёмов, за которыми пустота и сохнущие под солнцем цветы.
Но даже оставшийся фундамент, количество камней, стены, всё это открывало иную картину. Когда-то здесь были невероятно широкие здания, в которых находились гидропонные фермы ускоренного роста. Дальше тянулись остовы фабрик, обломки заводов пищевой промышленности. Кирпичи соединялись с природой, сквозь них прорастали местные сорняки.
В какой-то момент Ровальд забыл, что идёт без невидимости, посреди потока повозок. Неронов не было. Но на эту мысль пришло и событие. Позади раздался недовольный голос.
Рабочий. Потерялся что ли? Ты из какого дома трудолюбия? Слышь, с тобой разговариваю.
Ровальда схватили за плечо и заставили обернуться.
Забыл своё место, раб?
Отвратительная свинячья рожа. Даже та лесная тварь казалась более приятным существом. Лысая голова украшена тысячей игл, а на горле с обоих сторон татуировка человека, которого пронзает кинжал.
Ровальд ничего не ответил. Он лишь смотрел в глаза свиному рылу. Тот, усиленный нейронными мышцами, которые были натянуты поверх кожи и уходили поднеё, чувствовал себя уверенно. Интуиция дала понять, что этот, несмотря на свой вид, напичкан электроникой меньше других. Предпочёл оставить плоть? Интересно.
Свинорыл не понимал, почему рабочий смотрит на него без страха, более того, расслабленно.
Какой твой номер? Не вижу татуировки на лбу. Отвечай!
У меня нет дома, нет номера.
Свинорыл обрадовался.
Новенький? Сбежавший? Мы очень любим сбежавших. Мы вас не сдаём. Идем. Улыбнулся свинорыл. Всё равно, Космо уже изолировали, осталась Земница. Ты правильно сделал, что пошёл этой дорогой.
Прошли до какой-то широкой трубы, вырванной из земли. И, отстукивая эхом, залезли в сточные воды. Шли по канаве. Пока труба не повернула ещё глубже. Света совсем не осталось, и тогда из свинорыла, из коленей и груди вылетели крепкие лучи света и осветили каменистую кладку, которая перешла вновь в сплошную трубу.
Как тебя звать, беглец?
Ровальд молчал.
Вежливости тебя научат. И отмоют, а то грязный как свинья. И он захрюкал от удовольствия, его-то свиньёй не посмеют назвать, он выше статусом. Свинья хрюкает над шуткой про свинью. Ровальд улыбнулся.
Они остановились перед огромным люком в бомбоубежище. По бокам стояли двое скучающих неронов. При виде товарища оживились.
Новенький?
Да, новая кровь.
Гордо стоит. Интересно, как такой будет орать?
Ровальд перешагнул через порог бомбоубежище в неизвестность, и многослойный бронированный люк закрылся, вентиль внутри повернулся на глухо, отрезав путь отступления. Возможно, именно здесь, он сможет выяснить.
Внутри грязь и сточные воды, люди шли по ним, скованные цепью. Вокруг стоны, мычание, дьявольские крики вспыхивали с разных сторон, слышались удары хлыстом, и голос, каждый раз, подгонял. Слишком много людей, не сосчитать.
Все сбежавшие попадают сюда, либо на корм неронам, для создания лекарств. Довольно хрюкнул свинорыл. Привыкнешь, ещё рад будешь. Всяко лучше смерти.
А ты?
Что я? Не понял свинорыл. О, так ты говорить умеешь?
Любишь мучить?
Что за вопрос? Впрочем, жизнь тебе не мила будет, ещё отыграюсь. Да, люблю. Это признак силы, упивает лучше вина, как пытки над людьми не любить? И он толкнул Ровальда. Притащили толстые цепи, стали пристёгивать обручи на ноги.
Что за работа?
Это последний вопрос, новенький. По доброте отвечу. Предупредил свинорыл. Каменоломня, а так же, обслуживание своих драгоценных работодателей. Недра нужно разрабатывать. Даже такие недра канализаций, как эта, требуются в разработке, приказ свыше. Более того скажу. Разговорился свинорыл. Был однажды слух, что под Земницей нашли глубокие ходы. Оказалось, правда. Даже потерял товарища в одной из местных дыр. Так и не нашёлся. Так что, будь поаккуратнее. С тех по, копаем туннель в недра. В процессе, находят много ценного. Минералы, металлы. Чёрные, почти живые. Так и называется, чёрная живица. С её помощью усиливают соединение между плотью и металлом, как мои мышцы. Видишь, какие мощные? Прям как родные, слитые с организмом в одно целое! На продаже в империи очень востребованы. Но, это по секрету. Всё равно не выберешься. Подмигнул свинорыл, и ткнул Ровальда в грязную лужу, из которой появились пузырьки. Время мыться! Я же обещал! Довольно захрюкал свинорыл.
Чёрная живица, задумался Ровальд. Возможно, это остатки расплавленного Чёрного Ядра. Жаль, что это догадка, проверить которую он пока не может.
Рядом выросли нероны, они смеялись, тыкали в него пальцем, улюлюкали, пинали ногами, но аккуратно, чтобы не повредить свежий товар. Несколько раз ударили по лицу, для профилактики, от чего Ровальд упал, и окунулся в грязную бурлящую лужу лицом.