У нас ничего нет, берите всё, что найдёте. Зачем же своих грабить? Мы же в цивилизованном мире, можно просто попросить!
Я пришёл не за вещами.
Органы? и он достал из заднего кармана скудный, худой, невероятно тонкий кошелёк и кинул в Ровальда. Ударившись о грудь, тот упал.
Никаких органов!
О, здесь есть и такое. Хмыкнул Ровальд и опустил взгляд на упавший кошелёк. Цивилизованный мир
Ты? Тот самый? Тыон?
Да. Он самый.
Врёшь! Ты обычный человек, грабитель! Притворяешься, чтобы разжиться вещами. Решил воспользоваться страхом! Парень достал нож, и неуверенно, но быстро, побежал на встречу. Все его движения говорили, что он не хочет убивать, и по возможности, промахнётся. Ровальд поймал его за кисть и поднял несчастного. Тот, болтая в воздухе ногами, не мог поверить глазам.
Отпусти! Парень упал, как мешок картошки. Потирая ушибленную руку, посмотрел на Ровальда.
Но если ты Независимый, то что тебе надо? Нероны они там, снаружи, здесь ничего нет. Убивай сколько хочешь, меньше не станет. Парень замолчал, понимая, что ничего не понимает. Я что?
Осветишь одно событие, и я уйду.
Ты больной. Усмехнулся юноша. У меня ни одной строчки не приняли. Как я тебя освещу?
Не больнее вас. Впрочем, готов предложить кое-что, что решит проблему. Ровальд задумался. Впрочем, выбора у тебя нет. Он нагнулся к лицу парня. А то в порошок сотру.
Я не журналист. Стажёр! Засверебил парень.
Жизнь жестока. А не Иксодусе, жестока вдвойне.
Ровальд дал понять юному стажёру, что выполнить волю он обязан в любом случае, и парень довольно быстро смирился:
Но что за важную проблему ты способен решить? Начал искать выгоду стажёр.
Вылечу твою девчушку.
Глаза парня округлились, дыхание выровнялось. Маленькая надежда, а какой эффект. Значит, она действительно для него важна.
Ровальд протянул руку, чтобы парень поднялся.
Калим. Меня зовут Калим Эмберхолд. Принял рукопожатие парень.
* * *
Ровальд раскладывал аптечку на белоснежной ткани, что принёс Калим. Имелось всего три капсулы. Одна уже исчезла в затворе автоматического шприца, больше похожего на крохотный пистолет. Ровальд посмотрел на Калима, а тот молча смотрел на любимую. Такой покорный. Но что-то в нём было. Ровальд верил чутью.
Прислонив к худому плечу дуло шприца, проткнул кожу и шприц сработал, впрыснув дозу и оставив три маленьких дырочки, из которых даже не проступила кровь. Это тело умирало. Возможно, он не успел, тогда иммунная система не перезапустится.
Калим хотел задать вопрос, но боялся отвлечься. Увидев какие-то изменения, схватил руку любимой, смотрел, не веря, а глаза больной постепенно открывались. Во зрачках блестела капелька воли к жизни, которая постепенно разжигалась.
Белла.
Калим?
Обняв её, Калим зарыдал. Ему было достаточно.
Ровальд шагнул назад, готовый уйти, но парень вцепился в куртку.
Не надо. Не уходите. Я должник. Мы все Сделаем всё, как скажите. Не государство, ни братья, ни деньги. Никто не помог. Только вы. Не могу вас просто отпустить. Останьтесь. Уже поздно. Переночуйте. Пожалуйста.
Ровальд согласился. Калим перестелил свою кровать и улёгся на полу возле Беллы. Довольный, счастливый, держащий за тоненькую ручку, а та, впервые за долгое время, крепко держала в ответ, и весело шепталась, рассказывая десятки снов, которые она успела увидеть. Дальних, давно мёртвых родственников, дедушку с бабушкой.
Ищущий да найдет, вспомнил Ровальд слова старой пословицы. Кажется, из Библии. Теперь и он, мог спокойно поспать, не заморачиваясь о киборгах и буйных крестьянах.
* * *
Ровальд проснулся под утренние лучи от приятного запаха органики. Кто-то готовил нечто мясное. Что же это? За всю жизнь он чувствовал этот запах всего несколько раз, и те, были только в ресторанах.
Девушка возилась на кухне. Худая, как щепка, но бодрая. Она заметила проснувшегося гостя, и помахала, приглашая к себе.
Ровальд уселся за стол, параллельно изучая суровым взглядом, а девушка весело накрывала. Поставила рис с котлетами из настоящего мясного фарша. Растёрла свежие травы, которыми посыпала сверху. Запах преобразился, усилившись, и Ровальд почувствовал, как рот наполняется слюной. Это всего лишь разум. Крепись. Слабость тут не в почёте. Но разумом не пронять, это было превыше его сил. Ровальд взял вилку, и в пару мгновений прикончил всё, что поставили. Девушка тоже приступила к трапезе. И, одновременно жуя и давясь от смеха, хотела что-то спросить, но вместо вопроса она начинала смеяться. Наконец, успокоившись, выпрямила осанку.
Здравствуйте, господин Независимый. Калим мне про вас рассказал. Он сейчас на работе, вы отдыхайте сколько пожелаете. Отныне, вы наш дорогой гость. Хоть мы и не богаты, как видите. Сможем вас укрывать столько, сколько потребуется.
Кивнув, в знак благодарности за угощение, Ровальд вернулся на постель и совершенно хладнокровно, при посторонних, стал изучать новости от Эсхель-7 по галлографу. Судя по всему, множество странных людей прочёсывали леса. Компьютер выдвинул предположение, что это местные мутанты, которые, чтобы справится с беспощадной радиацией, вынуждены были измениться. Древний компьютер был забавно наивен.
А что это? Спросила со своей кровати Белла.
Ровальд не ответил, продолжая хранить молчание. Девушка, недавно обретя способность говорить, продолжила.
Калим сказал, вы убили трёх неронов. Это правда?
Вопросы лились как из рога изобилия. Белла не унималась, но Ровальд молчал, но в конце концов, один раз непроизвольно ответил:
Угу.
С одной стороны, он уже не скрывал кто такой, с другой, не хотел дружеских отношений, которые мешали принимать трезвые решения.
Вечером явился Калим, и не мог налюбоваться Беллой.
Господин Независимый. Не гарантирую, что меня опубликуют, но сделаю всё возможное.
Опубликуют.
Калим, переваривая полученную информацию, присел.
Не имею права спрашивать, что вы сделаете. Но буду честен, знать очень хочется
Честность я люблю.
Не боитесь, что поймают? Обрадованно заметил Калим. Кажется, он уже начал собственное журналистское расследование.
Не так быстро. Отключив галлограф, Ровальд присел на кровать. А теперь, рассказывай.
* * *
Где-то в недрах Чёрного Иксодуса. Там, где извивались огненные реки, которые коварно шли сквозь подземные скалы, тянулись тысячи ходов. Через бурлящую лаву, разложены мосты, по которым шёл конвейер. Полуживые люди, лежали под кислородными масками, молча смотрели на то, как их разбирают, прикрепляют к сухожилиям микросхемы, вживляют штыри, провода, собирают, вспарывая, отпиливая, вынимая некоторые кости игольчатыми манипуляторами, засовывая внутрь стальные прутья, скрепляя распоротую кожу лазером, а в совсем натянутых случаях, скобами.
Под тусклым, бледным светом, который струился сверху, выглядывали внутренности ещё дышащих насильственно преображённых киборгов.
Рядом ходили металлические толстые эндоскелеты. Под грудной клеткой которых крутились сложные механизмы, а вместо глаз горели красные точки. Один из располовиненных варваров, не совсем понимая ситуацию, приподнялся на только что сшитых руках, равнодушно увидел пустоту под собой, и, как ни в чем не бывало, спрыгнул с конвейера, натягивая тонкие нити проводов, которые тянулись внутрь него с конвейера, от ног, которые не закончили изменять. Тут же скелет подбежал и приставил пушку к голове мускулистого человека, на что тот так же спокойно полез обратно, уцепившись одной рукой, потом второй, и подтянувшись.
Чёрная лента работала. Каждый разобранный в сознании.
В самом конце в жертв впивались иглы, впрыскивали нечто, от чего организм регенерировал, выталкивая скобы и самостоятельно заживляя глубокие разрезы.
Сверху упал камешек, и, звонко отбиваясь о скалистые образования, приземлился на железный череп, издав гулкий звон.
Эндоскелет поднял взгляд. Наверху никого.
Тем временем, трое в цельнометаллических доспехах, больше похожие на рыцарские, убегали по пустынной поверхности.
Позади что-то выпрыгнуло. Разведчики обернулисьодин эндоскелет бежал следом. Чем дольше продолжалась погоня, тем ближе становился преследователь.