Жили у бабуси два веселых гуся один серый, другой белый Марат и Мартуся! противным голосом пою яно, слава богу, меня никто не слышит.
Девушка созрела Но для Марты и Марата, то бишь для отца и тетки я еще долго буду считаться совершенно не готовым к самостоятельной жизни индивидом. Хотя сегодня мне уже шестнадцать. Я продвинулась в сторону сорокапятилетия на год. Даже почти на полтора. Но для настоящей, долгой и верной любви наверняка еще не дорослапо их мнению, которое суть истина в последней инстанции. Откровение от Марата и Марты. От Марты и Марата. Откровение в двух томах. В двойном размере. Откровение, уходящее в обе стороны от точки отсчета в бесконечность. Потому что Марат и Марта близнецы. Не двойняшки, а именно близнецы. Совершенно разные. Мартакрасавица. Но она этого не понимает. Маратчудовищено он также этого не понимает. В этом непонимании они одинаковыеи в том, что даже имя Дэна дома табу.
Моя задница совсем остыла на скользком подоконникено двигаться никуда не хочется хотя сейчас неплохо было бы выпить чаю. Пять часов пополудни, выражаясь все тем же старинным штилем. Семнадцать тридцать двеесли следовать сухой статистике перебирающего цифры будильника. А в домефилиал ада в отдельно взятом семействе, которое вдруг оказалось несчастливо по-своемуэто по состоянию на сейчас. И, разумеется, никаких тебе пятичасовых чаепитий, на которых Марта помешана так, как я на цитатах и литературе. Однако не только соловьев совершенно не насыщают басни: я вспоминаю, что ничего не ела с утра, и у меня тут же начинает противно сосать под ложечкой. Придется проявить смекалку и ловкость, и самой стащить на кухне чего-нибудь съестного. Хотя спускаться туда ужасно не хочется может быть, у меня в комнате что-нибудь завалялось?
Я нахожу на дне рюкзака полураздавленный пакет чипсов, и радуюсь этому крошеву, словно бог весть чему. Чипсы жутко соленые я выгребаю из пакета остатки, затем переворачиваю его, трясу над ладонью, и слизываю языком все что выпало. Марта бы пришла в ужас. Пить после чипсов хочется уже нестерпимо. Я открываю кран в ванной и пью из той же горсти, пахнущей общепитом. Файф о клок состоялся! Да, кстати, надо будет как-то при случае просветить Марту, что английский пятичасовый чайне более чем миф. Пойти что ли, и отвлечь ее этим рассказом прямо сейчас? Нет, сейчас она наверняка не станет слушать. Еще и отрежет, что я черствая и бездушная. Хотя как раз о ней-то я и забочусь! Судя по голосу в трубке, она уже третий носовой платок сменила: Марта существо тонко устроенное, в отличие от меня, которая сейчас может есть чипсы и мечтать об объятиях Дэна.
Не зажигая света я плюхаюсь на кровать и громко объявляю:
А теперьнемного о стране знаменитого Диккенса!
Затем в ужасе кошусь на дверь: действительно, не услышала бы меня Марта! В самом делесовершенно бездушная я, что ли? Или мне просто одиноко? Ужасно одиноко, если честно Сегодня мне даже хуже, чем в первые дни в той самой школе, куда Марат с Мартой меня сплавили. Больше всего, кстати, в Соединенном Королевстве меня поразило даже не отсутствие пресловутой пятичасовой чайной церемонии, а то, что, судя по всему, там толком и англичан-то не осталось. Лондон, в котором я для ознакомления и адаптации (читай, чтоб не прослыть среди остальных рафинированных пансионерок селом неасфальтированным) прожила неделю, оказался сущим Вавилоном: его заполонили индийцы в сари, африканцы в кричащих нейлоновых куртках, и китайцы в английских костюмахсловом, кто угодно, но только не потомки мистеров и миссис Смит. Вполне возможно, те также имелисьно мимикрировали до неузнаваемого состояния, презрев наследственную чопорность и прочие джентльменские прибамбасы. В бесчисленных же уютных забегаловках, где мне по причине малолетства не отламывалось ничего крепче лимонада, после пяти-шести вечера пипл вливает в себя не чай, а пиво, виски и джинсловом, накачивается спиртным под завязку, презрев завариваемый кипятком целебный напиток. Ну, а чай чай пьют явно где-то вне Грейт Бритн. В гостиной Марата и Марты, например, которые есть новая буржуазия. Или пока не есть, но очень тщатся быть. Впрочем, мне все это глубоко пофиг или я не умею ценить то, что не досталось тяжким трудом? Как сказали бы те же британцы, я родилась с серебряной ложкой во рту. У Марата и Марты ложки от рождения были алюминиевыено кто хочет сейчас об этом вспоминать? Только не сэлф мэйд мэн Марат Безусловно, он «человек, сделавший самого себя» и мой дорогой отец и наверное, нужно все же спуститься вниз и посмотреть, что он там делает хотя не факт, что он захочет со мной говорить. Кроме того, у него есть Мартавеликая утешительница, которая никогда его не бросит. Потому что Марта вообще никогда никого не бросает. За Мартой все мы как за каменной стеной.
Я стаскиваю наушники, которые было на себя напялилано музыка мне сегодня явно не идет. Внимательно вслушиваюсь в то, что происходит в доме. Там тиховидимо, пока не происходит ничего.
Наверное, я все же не бездушная, и тоже нервничаюиначе почему бы меня вдруг начало так трясти прямо под теплым пледом, в который я завернулась с ногами? Простудиться от сидения на холодном подоконнике я, которая умудрилась выжить в знаменитой на весь мир английской школе, находящейся в местности где после дождичкаи даже не в четверг, а считай ежедневнообычно начинался ливень, после ливнятуман, а затем такой ветродуй, что любому приезжему становилось понятно, почему абсолютно все английские постройки каменные, на худой конецкирпичные. Я жила в комнате со стенами метровой толщины, и волку из «Трех поросят» здесь совершенно ничего бы не отломилось.
Несмотря на вечную морось, мы все ходили с голыми коленками; я, конечно же, сдирала с себя форменный прикид сразу по окончании занятий, и влезала в удобные старые джинсыно многие особи не снимали гольфы и юбки в складочку с утра до вечера. Закаляли дух до синих цыпок на тощих голяшках. Обучение было таким же унылым, как и погода: или же я просто отчаянно скучала по Дэну? Словом, я не чаяла побыстрее выбраться оттудахотя и старалась оправдать надежды Марата ну и Марты, само собой.
Как сказал классик: «Год прошел, как сон пустой». Наверняка это он прозрел истину о моем английском образовании. На каникулы, ввиду прилежного поведения, меня отправили в бон вояж. Последнюю неделю, прежде чем водворить меня обратно, было решено провести всем вместе, загорая по мере сил у холодных британских вод. Затем меня чинно сдали с рук на руки обратно в кампус. Разбирая вещи, я честно заявила Марату, что он зря тратит нажитые непосильным трудом мани, они же полновесные английские фунты. Здесь ничему сверхъестественному не учат, а если принять во внимание мое увлечение славистикой, которому я изменять не собираюсь, ловить мне и вовсе нечего. Конечно, это его личное дело: можно платить и такую цену за английский разговорный, которым я и до того владела неплохо. «Я могла бы, конечно, выучить еще и казахский, общаясь со своей соседкой по комнате, но тюркская языковая группа меня вообще мало привлекает. Кроме прочего, откровенно и очень грустно призналась я, вы сейчас сделаете мне ариведерчи и отчалите. А я просто чувствую, что от тоски по родным пенатам мне недолго и спиться! Паб в этом захолустье один, и совсем не процветающий. Так что дают, не спрашивая паспорта: и распивочно, и навынос».
Спасла меня все та же Марта, благослови господь ее близорукую душу. Она сделала страшные глаза, схватила Марата за руку и уволокла из моей юдоли печалей прямо на улицу, под тысячелетний, как и эта женская тюрьма, тис: намекать на мою плохую наследственность. Марат подумал, Марат взвесил, Марат уступил. Я быстро кидала вещи обратно в чемодан, пока мой отец в дирекции расторгал, подписывал и делал реверансы.
Я до последнего не верила своему счастью: я возвращалась домой! Разумеется, это не было бы так просто, если бы всю нашу совместную неделю Марта за мной усиленно не следила, а попростушпионила. Но я была начеку: ни слова о Дэне, никакого компромата в телефоне, который я нарочно забывала то тут, то там, и ни одной вылазки в инетзато был устроен показательный пляжный флирт с долговязым вундеркиндом, который ухаживал за девушками посредством пересказа теории относительности. Я притворялась как моглано, похоже, предварительного разогрева и не нужно было. Я попала в десятку, в яблочко и в болевую точку одновременно. Марат действительно опасался, как бы с горя я не стала хлестать пиво пинтами и галлонами, прямо как урожденная англичанка, и от этого живо отправилась по кривой наследственной дорожке.