А снаружи станцияогромный диск из четырех вложенных друг в друга торовжилых декови находящихся внутри этой системы служебных туннелей и коридоров. Снаружи она выглядела куда приличней.
Нордвелл вернулся часа через два, мрачный и собранный. Принес бокс с едой, молча толкнул его на столик, прильнул к окошку и, не отрываясь, следил за проспектом не меньше минуты. Я же тем временем подобралась к едечто бы во внешнем мире ни происходило, а голодный герой полицейского боевикакак-то совсем не герой.
В коробке оказались какие-то на вид несъедобные брикеты не то прессованной каши не то хлеба. Правда, оно ни чем не пахло, а наощупь оказалось довольно мягким и пористым.
Нордвелл, как будто и не взглянув в мою сторону, прокомментировал от окна:
Не бойся, корм сбалансированный.
А
Вода в нижней части бокса.
Я достала небольшую экобутылкупримитивный вариант тех, что можно купить и на Фелице и в Коста-Кристалл.
Попробовала откусить кусочек «сбалансированного корма»странный немного мыльный невыразительный вкус. Но проглотить мне это удалось, так что хоть и без удовольствия, а свой брикет я доела.
Что там?наконец уточнила я, понимая, что Нордвелл пялится в окошко неспроста.
Нас ищут. В зоне выхода у Гелиоса собрались правительственные корабли, о грузе оружия речи уже не идет. Официальнодело в похищении тебя, но
Слишком много шума?догадалась я.Даже Перес не в силах заставить военных работать на себя.
Да. И еще. Моя легенда продолжает работатьдля всех ячеловек Бруно. И хотя сам Бруно больше угрозой не является, полиция ждет, что я выставлю требования.
А вольные?
Да, это самое неприятное. Вольные или нет некие силы здорово вложились в нашу поимку. Имя Беккер нас будет прикрывать еще максимум день, пока сюда не доберется хоть кто-то из тех, кто с нами сталкивался раньше.
Голова у меня снова немного пошла кругом от хитросплетений Нордвелловских интриг, но ясно было однозадерживаться тут нам нельзя. И уходить мы будем отнюдь не в сторону родного Диаманта.
Но почему? Оружие-то у де Гива?
Вероятно, дело в чем-то, что мы прихватили из контейнера. Кроме оружия.
Он нахмурился, потер ладонями виски. Несколько раз измерил шагами пространство между окном и дверью.
Я попробовала вспомнить, что именно мы упаковывали как «личное имущество» перед регистрацией на барже Освальдеса. Но вспоминались лишь ящики с боезапасом. И оружие. Самое разное огнестрельное оружие, в футлярах и без. Как-то не успела я провести инвентаризацию
Впрочем, там был еще сейф.
Сейф?Нордвелл посмотрел на меня непонимающе.Это просто ящик для документов. Контрабандистам на происхождение стволов плевать. Но вещь сама по себе довольно ценная. Если вскрыть и перепрограммировать, будет весьма полезной игрушкой
Я чуть водой не подавилась:
А если его кто-то уже? Вскрыл, перепрограммировал и использует не по назначению?
Вариант.
Он снова пробежался по комнате, потом остановился рядом со мной.
Реми я снова уйду. Нам нужны деньги, попробую найти, кому продать часть арсенала. Ты ты вот что. Никуда не выходи. Шторы не откидывай вообще к этой стене не подходи, у них могут быть тепловизоры. Я понимаю, что требую многого. Но лучше не рисковать.
У них?
У тех, кто доберется до нас первыми. Я постараюсь быстро.
Поймал мой взгляд. Снова, словно загадку разгадывает, или мысли внушает.
В такие моменты хочется или сбежать от него или сделать кое-что другой. Если честно, хочется подойти и обнять. Но если это ему не надо, то зачем?
А через двадцать минут я нарушила его настойчивые распоряжения.
Началось с запаха. Где-то рядом что-то горело, источая ни с чем не сравнимую едкую вонь жженого пластика.
Я пробовала не обращать внимания, но через несколько минут в комнате появился дым. И становилось его больше и больше с каждой минутой.
Прихватив нордвелловскую глушилкуостальное имущество он унес с собойя осторожно выглянула в коридор.
Там дыма было больше. Он клубился у осветителей, он тут же проник в легкие и заставил закашляться. Я вернулась в номер, в душевой прижала полотенце к испарителю, получился едва влажный фильтр, который чуть облегчил дыхание.
Тревожная кнопка у пожарной лестницы оказалась выломана, но где-то видимо, сработал датчик дымаза переборками монотонно бубнил пожарный оповещатель.
Я свернула не в ту дверь, потому что не запомнила, через которую именно мы с Нордвеллом вчера сюда вошли, и неожиданно для себя, выскочила в кафе. То самое, что вчера приметила с улицы. Здесь дыма не было вовсе, люди продолжали спокойно завтракать. Всего человек десять: видимо, час был еще ранний.
А за окном кто-то что-то приметил. Я увидела прохожих, которые начали сдерживать шаг, останавливаться, показывать руками куда-то наверх.
Можно было просто уйти. Можно былоя чувствовала, что немного времени у меня все же естьзаказать себе какой-нибудь еды и эвакуироваться, когда кто-нибудь придет тушить.
Но я, ругая себя, напоминая себе о словах Нордвелла, все-таки решила предупредить. Прокашлялась, и громко (ну, как могла громко!) сказала:
Внимание! В здании пожар. Необходимо срочно покинуть помещение!
Пара гостей подняла на меня непонимающие взгляды, а потом все вернулись к своим порциям.
Серьезно?я перевела взгляд с одного на другого. Крикнула, чувствуя себя полной дуройПожар! Надо убираться отсюда!
Для убедительности я распахнула дверь.
Вы ведь недавно прилетели?услышала довольно нервный голос из-за спины.Прикройте двери, они защитят от запаха. Успокойтесь.
Я прикрыла, обернулась на голос.
Пожилой чернокожий мужчина в спецовке окинул меня хмурым взором. Говорил он на корпоративном английском весьма бегло, но явно это был не родной его языкуж это-то постоянный житель многонационального и многовидового курорта может определить сходу.
Это пожар в служебной части. Станция старая, здесь такое случается регулярно. Сейчас техник стравит воздух из системы, и все наладится. А запах сюда действительно лучше не пускать.
Это не опасно?
Я родился на этом куске космического мусора, мадамис. Поверьте, это обычное дело. Хотя, конечно, третий раз за две неделиперебор.
А отремонтировать?
Эти люди живут в постоянной опасности всю жизнь и настолько к ней привыкли, что не замечают!
Мужчина дернул щекой.
Ремонтируем. Все время ремонтируем. Но станция старая, материалов мало. Люди годами живут без зарплаты. Детей кормить не на что. Никто не будет перетруждаться в таких обстоятельствах.
Но если кто-нибудь погибнет?
В ответпожатие плеч. И я поняла, что наверняка бывало и такое.
Над дверью тускло загорелся красный огонек. А потом оповещатель включился уже в кафе. Техник посмотрел на него в удивлении и покачал головой:
А ведь вы были правы, мадамис. Это не внутренний пожар. Могут заблокировать всю секцию! Выходите! Немедленно!
Он повысил голос:
Господа, все на выход! Опасность разгерметизации. Немедленно покиньте здание!
На удивление, вот егопослушали.
Мы выскочили на улицу одними из первых. Там уже собралась небольшая толпа, которая глазела на что-то, происходящее уровнем выше.
Кто-то что-то прокричал на незнакомом языке. Из соседней двери гостиницы, из других зданий, начали выскакивать люди. Все они, не мешкая, поспешили в одну сторону. Даже зеваки забыли про зрелище и включились в общий поток.
Я изо всех сил крутила головой, надеясь высмотреть Нордвелла, но его нигде не было. Людей становилось все меньше, чтобы не отстать, я побежала следом.
Поняла, что они все заскакивают в открытые вдоль улицы одинаковые двери, оформленные яркими желтыми и красными полосами, правда, в большинствеи эти «украшения» не выглядели новыми. Когда я подбежала к одной из таких дверей, ее как раз закрывали. Я мельком увидела небольшое квадратное помещение, заполненное людьми.
Дверь захлопнулась перед моим носом. Рядом с ней крупно чернела надпись на нескольких языках. Нижняя строкакорпоративный английский. Я прочитала: «Аварийная камера. Вместимость сорок человек. Срок автономного жизнеобеспечения 24 часа».
Я огляделась в поисках других открытых дверей. Но большинство по улице уже было заперто. Побежала впередмне казалось, что раз дело дошло до аварийных камер, то опасность действительно существенна. Тем более что запах дыма отчетливо ощущался уже и на улице, по которой я бежала.