Но как мне объяснить все его товарищам?
Придумай что-нибудь. Не впервые ведь кто-то смылся из вашего лагеря. Подобное наверняка случалось прежде?
Да, хотя не часто, к счастью.
Вот и хорошо, сказала Анника. Мы сможем подробнее поговорить завтра.
Завтра вряд ли получится, возразил Фурухьельм. У нас намечен поход, мы будем осматривать древние развалины здесь поблизости. Поэтому, к сожалению, меня не будет целый день.
Ладно, не стала спорить Анника Карлссон. В таком случае я предлагаю тебе заглянуть в свой календарь, связаться со мной снова и предложить подходящее время. Но не откладывай надолго.
Хорошо, хорошо, согласился Фурухьельм. Я дам знать о себе. Обещаю.
Вот и хорошо. «А ты, как я смотрю, присмирел», подумала Анника, заканчивая разговор.
7
Направляясь в служебном автомобиле домой к своему непосредственному начальнику Эверту Бекстрёму, чтобы разрешить проблемы, возникшие у него благодаря соседу Эдвину, Анника Карлссон успела решить вторую из них: позвонила родителям мальчика и рассказала, в какую историю их сын случайно вляпался.
Они проводили отпуск у родственников в Сконе, а поскольку их малолетнего сына предстояло допросить в качестве свидетеля по делу о возможном убийстве, существовали определенные правила, которые требовалось учитывать. Правда, Бекстрём (в чем не было ничего неожиданного) предложил другое, более практичное решение. Почему бы не позволить Эдвину послать родителям эсэмэску с веселой желтой рожицей, как он делал каждый вечер, оповещая их, что с ним все нормально, а в остальном решить вопрос через неделю, когда родители заберут его домой из лагеря?
Не стоит ведь зря беспокоить их, объяснил Бекстрём.
Конечно, согласилась Анника Карлссон. Блестящая идея. Ты просишь его отправить смайлик. А потом сможешь допросить сам, поскольку у меня нет ни малейшего желания заполучить проблемы от омбудсмена юстиции.
Какие мы обидчивые. Я ведь просто предложил. Ты вольна поступать как хочешь. Не собираюсь в это лезть.
Рада, что мы договорились, констатировала Анника Карлссон и закончила разговор.
Великая загадка, подумала она, как этому человеку вот уже тридцать лет удается удержаться на службе в полиции. И это при всем том, чем он занимается и что старательно избегает делать.
Потом Анника позвонила отцу Эдвина.
Мальчик, конечно, носил имя Эдвин, но отца его звали Слободан, а мать Душанка. Они были сербскими беженцами из Хорватии и прибыли в Швецию в начале девяностых, в разгар шедшей на их родине войны, вместе с теми членами своих семей, у которых еще имелось достаточно сил, чтобы бежать ради спасения собственной жизни. К настоящему моменту они уже давно были шведскими гражданами.
Принимая в расчет то, с чем отцу Эдвина наверняка приходилось сталкиваться на родине, вряд ли стоило опасаться возникновения у него проблемы с тем, что его сын случайно нашел человеческий череп на острове озера Меларен среди летней шведской идиллии. Пусть даже в этом черепе и имелось пулевое отверстие.
Анника Карлссон вкратце рассказала Слободану о случившемся. Он молча выслушал. Хмыкнул в знак согласия, неясно относительно чего.
Да, вот в принципе и все, подытожила она.
Парень чувствует себя хорошо? спросил Слободан.
Никаких проблем, заверила его Анника Карлссон. По-моему, он считает все случившееся увлекательным приключением. А как раз сейчас сидит дома у Бекстрёма и ест бутерброды.
Передай ему привет от меня, попросил Слободан. Скажи, что я думаю о нем.
Обещаю, сказала Анника Карлссон.
У отца Эдвина нашлось только еще одно пожелание: чтобы Анника и Бекстрём разговаривали с ним, а не с его женой.
Не стоит волновать ее понапрасну. Ради покоя в доме, объяснил он.
«Ох уж эти заботливые мужчины!» подумала Анника Карлссон.
8
Анника Карлссон забрала с собой Эдвина и его маленький рюкзак из коричневой кожи плюс пластиковый пакет торговой сети «Консум», содержавший череп мертвой женщины, и поехала в здание полиции Сольны, чтобы официально побеседовать с подростком. Провести допрос согласно всем параграфам закона и соответствующего искусства. Конечно, без его родителей, но с согласия отца. Анника Карлссон вызвала дежурного социального работника присутствовать при этом, раз уж родители мальчика не имели такой возможности.
Она не хотела, чтобы социальный работник помешал их разговору с Эдвином, поэтому устроила его в соседнем помещении, откуда он мог следить за всем происходящим с помощью телевизионного экрана. Речь шла о записываемом на видео диалоге в специальной комнате, которую обычно использовали в тех случаях, когда допрашивали детей, и откуда она убрала все игрушки, предназначенные для малышей, чтобы понапрасну не смущать парня. Эдвину ведь уже исполнилось десять лет, а, насколько она помнила, это немаловажно для человека в таком возрасте.
Эдвин рассказал о своей находке и начал с того, что было ближе всего его сердцу: с различных наблюдений и выводов относительно человеческих черепов, сделанных им с помощью его изысканий в Гугле. Послушав его разглагольствования в течение пяти минут, Анника Карлссон больше не выдержала и спросила, что сказал Бекстрём, когда Эдвин излагал все это ему? О том, кем была их неизвестная жертва при жизни?
Особо не возражал, если верить Эдвину. Между ним и комиссаром обычно царило полное согласие.
Между мной и комиссаром чаще всего нет разногласий, констатировал мальчик.
Ты, пожалуй, подумываешь стать полицейским? спросила Анника Карлссон.
Да, хотя не таким, как комиссар. Скорее, одним из тех, кто работает в криминалистической лаборатории, их еще постоянно показывают в телефильмах, ответил Эдвин. Просто меня очень интересуют естественные науки.
Звучит разумно, констатировала Анника Карлссон, не уточняя, в чем эта разумность состоит.
Закончив с самой находкой, они перешли к обстоятельствам, с которых, собственно, Анника собиралась начать. Где он обнаружил череп и как получилось, что оказался один на острове, где сделал находку? И Эдвин впервые, по крайней мере, время от времени, стал напоминать обычного маленького мальчика, которому всего десять лет.
Кошмарное, надо сказать, местечко, признался он.
На морской карте остров назывался Уфердсён, хотя представлял собой всего лишь маленький островок. Это совсем не такой большой остров, как тот, где Робинзон встретился с Пятницей. Тот-то ведь был огромный. Хотя и не скала среди воды тоже, значительно больше. Скала ведь бывает маленькой. Даже крошечной.
Ну, это я поняла, сказала Анника Карлссон. Но почему его называют Уфердсён? Ты знаешь это?
Из-за того, что он приносит несчастье. Тем, кто высаживается на него, сообщил Эдвин, понизив голос. Вдобавок там обитают привидения. По крайней мере, были раньше.
Ты веришь в привидения? спросила Анника.
Я не знаю, ответил Эдвин и с сомнением покачал головой. Но если такие и есть, по-моему, они в большинстве своем добрые. Хотя, пожалуй, несчастные, поэтому и бегают повсюду, хотя и мертвые.
Я тоже думаю, что многие из привидений добрые, согласилась Анника Карлссон. А этот остров, где он находится? Если плыть на лодке от лагеря скаутов?
В пяти морских милях в направлении вест-норд-вест от него, сказал Эдвин тоном настоящего морского скаута, каким на самом деле и был.
Объясни, пожалуйста, улыбнулась Анника Карлссон. Я не особенно разбираюсь в морском деле.
Если верить Эдвину, все было очень просто. Одна навигационная или морская миля, как ее называли, равнялась 1852 метрам. Расстояние между лагерем скаутов и островом Уфердсён, следовательно, составляло целых девять километров.
Сколько времени надо, чтобы добраться туда? уточнила Анника.
Если ты, например, отправишься на лодке, идущей со скоростью пять узлов в час
То будешь на месте через пять минут, предположила Анника Карлссон.
Не-а, возразил Эдвин, не сумев толком скрыть удивление. В таком случае это займет час.
Да, понятно. Потом надо ведь
Ты хочешь знать и относительно курса? Вест-норд-вест, да? спросил Эдвин, которого, судя по виду, одолевали сомнения, достигла ли его информация цели.