10
Расследование растягивалось на неопределенный срок, а ясности не прибавлялось. Это дело все сильнее и сильнее раздражало Жукова. Ко всему прочему у майора разгулялась застарелая язва желудка.
В эти дни сотрудники ФСК, пришедшие на обед, могли видеть Жукова, неподвижно сидящего за столиком. Еда на тарелке нетронута, лицо бледное. Никто не решался составить ему компанию, и когда к столику Жукова подошел со своей тарелкой в руках старший следователь Максим Чухонцев, многие даже отвели глаза. Все хорошо знали о давней неприязни Чухонцева и Жукова и о конкуренции между двумя отделами.
Неприятности, Саша? спросил Чухонцев. Он опустился на свободный стул, поставил свою тарелку. Выкладывай. Может, что подскажу. Две головы лучше
Недолюбливавший коллегу, Жуков в этот момент готов был хоть священнику исповедаться, все равно кому, только бы высказаться.
Слышал про серебряную лилию?
Ну, предположим.
Вот именно, что предположим, неожиданно раздражился Жуков. Чем больше фактов, тем меньше ясности. Я совсем запутался, Максим.
Чухонцев слушал не перебивая.
Наводчики, все до единого, абсолютно случайные люди. Исполнители все на поверхности. Никакой выгоды. Все нападения совершены по приказу. Ни один из отдавших приказ о нападении не имеет мотивов. Кроме того, у большинства из них алиби, не могли они физически этого приказа отдать. Например, в то время, когда был дан приказ о нападении на меховой салон, человек, который якобы его отдал, сидел в зубоврачебном кресле. Пять свидетелей. А получивший приказ исполнитель на Коране клянется, что по телефону слышал голос шефа.
Ты сказалпо телефону? Во всех случаях распоряжение передавалось по телефону? Может, здесь копнуть?
Верно, только по телефону, покивал Жуков и принялся нарезать бифштекс у себя на тарелке. Эту версию я тоже проверил. Никаких концов.
Он замолчал и сосредоточился на еде.
Имитация голоса, работает какой-то артист?
Вполне возможно. Я проверил все варианты. Теоретическида, практическинет. Подобная имитация требует, оказывается, не столько природного таланта, сколько многолетней практики. Тут ведь нужно было выучить несколько десятков голосов и в точности сымитировать. Если только какой-то самородок прорезался И со всеми перезнакомился. Но все равно не понимаю, он в раздражении бросил вилку. Предположим, он разослал эти значки, предположим, обзванивал бандитские группы. Какой смысл? Да и невозможно это. Нужно же точно знать, когда позвонить, куда. Нужно круглосуточно сидеть на телефоне с картой и всеми адресами, чтобы мгновенно отреагировать. Понимаешь, Жуков непроизвольно склонился над столом, бандиты появляются моментально. Поддельный приказ по телефону идет точно. Нападает ближайшая к месту происшествия вооруженная группа. Ни одной промашки. Я по схеме проверил. Когда разгромили обувной магазин на Протоке, по нашим данным, на выбор там рядышком ошивалось две группы, так этот артист спровоцировал ту, что была буквально на полквартала ближе. Ни одной ошибки не допускает.
Монстр! довольным голосом сказал Чухонцев. У тебя, Саша, выходит, что он, во-первых, чудовищно богат, если может выбрасывать на ветер такие суммы. Ведь он анонимно оплачивает каждое нападение. Он еще и талант-самородок: имитирует любые голоса без всякой подготовки. Чухонцеву приятно было подколоть товарища по работе, он не любил Жукова, считая его карьеристом и занудой. Не спит, круглые сутки на телефоне сидит. Обложился картами города. В любую минуту готов позвонить в нужное место и спровоцировать бойню. Чухонцев с нескрываемой иронией смотрел на Жукова. Саша, тебе не кажется, что все это полная чушь? Тебе не кажется, что нужно было начать с простого?
С чего? жестко спросил Жуков. С чего начать?
Да хотя бы с этой лилии. Ведь кто-то ее делает. Я ее видел, потрясающая штучка, тонкая работа, это должен быть как минимум опытный ювелир. Ты говоришь, нет смысла?
Где ты ее видел? с трудом сдерживая поднимающееся в нем раздражение, выдавил из себя Жуков.
Чухонцев отодвинул тарелку и поставил на стол свой небольшой черный портфель.
У меня, Саша, для тебя есть кое-что интересное. На глазах у всей столовой он вынул из портфеля и протянул Жукову толстый иллюстрированный журнал. Полистай на досуге! И подумай над такой простой мыслью: что, если наши новые русские таким странным образом взвинчивают цену на оригинальное ювелирное изделие? Чухонцев поднялся из-за стола. Извини, у меня работа. Уже сделав пару шагов, он обернулся и добавил:Так что, Саша, мой тебе совет: ты лучше фирму-изготовителя поищи.
11
Это был сентябрьский номер журнала «Диво». Чисто рекламная продукция, яркий, толстый, лощеный журнал. На первый взгляд вещь совершенно бесполезная, но при внимательном рассмотрении на шестнадцатой странице обнаружилась реклама небольшой ювелирной фирмы. Организация предлагала в ряду иных драгоценностей (не особо дорогие кулоны и кольца с изумрудами) и небезызвестную серебряную лилию. На цветной фотографии рельефно просматривались все тончайшие детали серебряных лепестков и тычинок.
Обнаружив рекламу ювелирной фирмы, Жуков даже огорчился. Сколько времени потрачено, а необходимая информация на самой поверхности лежит.
Утром еще до планерки он связался по телефону с прокурором Центрального округа, на территории которого располагался ювелирный магазин, и попросил ордер на обыск. И в течение суток ордер был выдан.
В результате от того момента, как Жуков обнаружил рекламку ювелирной фирмы «Эмблема печали», и до того момента, как оперативная группа ворвалась в небольшой магазин на Остоженке, прошло всего каких-то тридцать часов.
Все было сделано оперативно, но, пожалуй, с излишней помпезностью. Магазин находился на первом этаже старого четырехэтажного дома. Оперативники вышли из трех машин. Семь человек в защитной форме заняли боевые позиции снаружи, прикрывая черный ход и окна, трое вместе с Жуковым вошли внутрь.
В небольшом зале царила полутьма, сверкали только специально высвеченные поддельные камни и цепочки в витринах. Покупателей в магазине было не много. Стены оклеены черным, за округлым мягким прилавком стоял продавец.
Это ограбление? поправляя очки, спросил продавец, с удивлением и без тени страха рассматривая Жукова.
Нет, обыск. Жуков вытащил свое удостоверение. Я мог бы увидеть директора?
У вас есть постановление прокуратуры?
Майору не понравился этот осторожный, почти печальный, певучий голос.
Пожалуйста! Он достал ордер и разгладил его на черном бархате прилавка. Так я могу увидеть директора?
Оперативники у входа по одному проверяли напуганных посетителей и выпускали их на улицу.
Я директор! сказал человек за прилавком и снова поправил очки. Что будем искать?
Через одиннадцать часов, когда последний оперативник захлопнул за собой дверь магазина, молодой человек в очках подошел к телефону и набрал номер.
Алексей, ты? спросил он усталым голосом.
Что-то случилось, Сережа? отозвался собеседник на том конце. Голос у тебя нехороший!
Случилось! Погоди, я включу транскодер. Рука хозяина магазина слепо пошарила по столу, он сильно устал и плохо соображал. Наконец он вставил телефонную трубку в пазы кодирующего устройства и снял другую. Теперь, даже если бы телефон и прослушивали, голосов их не смогли бы разобрать. У меня в магазине только что закончился обыск.
Прости, но я тут при чем? спросил мальчишеский голос в трубке. По-моему, это твои проблемы! Кстати, ты проверил, кто первый купил «Эмблему»?
Тебе это очень надо?
Так ты посмотрел, Сергей?
Да, я поднял ведомость. Она от двадцать седьмого сентября. Ювелирное изделие приобретено за наличный расчет. Уплачено в кассу двадцать пять тысяч долларов США. Ты знаешь, я припоминаю. Мы довольно долго с ним тогда проболтали, очень приличный дядька. Лет сорок ему на вид. Об Америке рассказывал. Говорил, что покупает наше изделие как коллекционер. Я так понял, он гражданин США, но я могу путать. Кажется, Петр Петрович