Очень приятно, отвечала девушка, прямо и серьезно взглянув в глаза Ликате. Мне нравятся люди, не такие, как все.
Дочь Эспинозы была высокая, стройная, стриженная. Одета строго, по-деловому.
Да уж кто человек незаурядный, так это ваш отец. Второго такого не сыщешь, в тон Эспинозе сказал Ликата.
Вот за это я его и люблю, ответила девушка, улыбнулась на прощание и вышла, захлопнув за собой дверь.
Садитесь, Ликата, устало, но довольно любезно пригласил Эспиноза. У меня даже нет ничего предложить вам выпить. Эти врачи запретили мне все на свете, единственно, что разрешаютэто тихонько умереть
Мне будет жаль вашу дочьу нее такое честное, чистое личико. Не повезло ей с отцом
Вы удивлены? Наверно, когда вы прочитали в газетах, что меня выпустили по состоянию здоровья, то подумали, что это просто трюк, чтобы выбраться из тюрьмы? Увы, это правда, дела мои совсем плохи. Эспиноза взял из стоявшей перед ним на подносике с лекарствами коробочки таблетку, проглотил и запил ее водой. Потом, помолчав немного, продолжал: Я искренне сожалею о случившемся с вами. Я никогда не одобрял этих варварских кровавых методов. Зачем стараться вас убить? Ведь вы не представляете особой опасности. В голосе его вновь зазвучали прежние нотки высокомерия, глубокого презрения к людям. Что вы собой, в сущности, представляете? Ничего. Вы лишь маленький винтик, лишь безрассудно смелый одиночка Все разваливается, Ликата. Старого «Купола» больше не существует, Тано Каридди удрал куда-то далеко, Эспинозы вот-вот не станет, а всем заправляет какой-то бандит, уголовник, настоящий разбойник с большой дороги Я ненавижу мафию, но и таких людей, как вы, тоже
Как имя этого человека? спросил Давиде.
А вот этого я вам не скажу, узнавайте сами. Это мой секрет, который, как когда-то писали в романах, я унесу с собой в могилу.
А кто в меня стрелял, скажете? задал второй вопрос Ликата.
Это могу сказать. Вас попытался отправить на тот свет один фотограф. Его фамилия Беллини. У него ателье где-то в районе площади Лорето. Делайте с ним, что хотите, он тоже ничего не значит. Считайте, что я вам сделал прощальный подарок
Сколько месяцев жизни вам обещают врачи?
Шесть, может быть, восемь Но для меня это уже не имеет никакого значения
Фотограф
В миланском аэропорту Мальпенса по радио объявили о том, что произвел посадку самолет канадской авиакомпании, совершивший рейс ОттаваМилан. Залы аэропорта переполняли прибывшие пассажиры, отлетающие, встречающие. В багажном отделении царила тишина и было почти безлюдно. Здесь прибывший этим самолетом Лоренцо Рибейра, с которым мы уже познакомились у пражского Кремля на Градчанах, оформлял получение прибывшего вместе с ним печального грузагроба с телом умершего отца.
Вы владелец груза Лоренцо Рибейра? спрашивает таможенник.
Да, это я.
Вы готовы принять на себя ответственность за заявление, что в этом гробу находится тело вашего отца Кармине Рибейры, умершего естественной смертью в Канаде?
Да, подтверждаю.
Подпишитесь, пожалуйста, здесь, протянул ему документы таможенник и спросил:Вы заберете груз сейчас?
Нет, я договорился с похоронным бюро о том, что они сами заберут у вас гроб. Мы отвезем отца на Сицилию и похороним его там.
Закончив с формальностями, Лоренцо вышел из аэровокзала и сел в ожидавшую его большую белую машину.
В тот же момент неподалеку на стоянке припарковывалась другая машина. Вышедший из нее мужчина подошел к автомобилю Рибейры и сел ядом с ним.
Зачем вы хотели со мной встретиться, синьор Беллини? холодно спросил Рибейра.
Я принес часть фотографий, о которых уже рассказывал вам в Швейцарии. Они, безусловно, могут вас заинтересовать. Посмотрите, какое высокое качество.
Бросив беглый взгляд на фотографии, Рибейра взял конверт. Полез во внутренний карман, вынул уже заранее заготовленный чек и протянул его фотографу со словами:
Да, качество действительно что надо! Вот вам половина суммы, другую получите, когда принесете все остальные.
Фотограф посмотрел на чек и замялся.
Что, пятьсот миллионов лир вам кажется недостаточным? Мы ведь с вами уславливались именно об этой сумме.
Да, деньги, конечно, немалые, пробормотал фотограф. Но риск уж очень велик. Теперь, когда всех членов старого «Купола» убрали, у этого человека большая власть. Я его сильно опасаюсь
Тогда почему же вы не отнесли свои фотографии этому новому главе Купола? Или побоялись, что он вам вообще ни гроша не заплатит, а то еще и разделается с вами? все также холодно произнес Рибейра.
Хорошо, хорошо, завтра я принесу остальное. До встречи! поспешно попрощался Беллини, вылез из автомобиля и пошел к своей машине.
Рибейра сделал знак шоферу, и его автомобиль покинул стоянку.
Но Рибейру в Милане ожидали не только его шофер и фотограф. Из будки телефона-автомата за его короткой встречей с Беллини наблюдал худощавый смуглый мужчина средних лет, по виду южанин.
Когда машина Рибейры отъехала, он набрал номер и на сицилийском диалекте доложил новому главарю:
Говорит Сантино. Молодой Рибейра прибыл. Его тут встречал один тип. Вы этого человека хорошо знаете. Это Беллини, он передал Рибейре конверт с фотографиями и получил от него чек.
Не теряй из виду Беллини, приказал хозяин. Узнай что это за фотографии. Предоставляю тебе полную свободу действий. Можешь делать с этим Беллини все, что пожелаешь.
Поговорив с Сантино, глава Купола повесил трубку, надел пиджак и обратился к стоявшему подле сыну:
Выпить хочешь? Что тебе налить?
Пожалуй, я выпил бы сока или чаю, ответил Марко.
Да ты что? с искренним удивлением и даже возмущением отозвался отец. Чайэто просто горячая вода, эту бурду пьют только барышни да педерасты!
Вернувшись в свое фотоательепросторное помещение, стены которого были увешаны снимками, Беллини, даже не сняв куртки, запрятал негативымаленькие пакетики с пленкойв стоявшую на комоде игрушкупластмассовый прозрачный цилиндр, переливающийся внутри всеми цветами радуги. Он свинтил донышко цилиндра и засунул туда пленку.
Не успел он поставить игрушку на место, как раздался резкий звонок в дверь. Беллини пошел открывать и с ужасом увидел перед собой Сантиносамого преданного из людей нового главаря, киллера, известного своей беспощадностью.
Сантино обвел быстрым взглядом ателье и произнес на так необычно звучащем здесь, в Милане, сицилийском диалекте:
Ух ты, неплохо устроился! Молодец! Ну как жена, дети? У тебя тут красиво, видать много стал зашибать. Интересно, на чем это ты так разбогател? Значит, за твои дерьмовые фотографии здорово платят?
Убирайся, что тебе от меня надо? трясущимися губами произнес Беллини.
С наглой, насмешливой улыбкой Сантино подошел почти вплотную к фотографу и продолжал:
С чего это ты так сдрейфил? Наверно, в штаны наложил! Гляди-кабелый как покойник и весь в поту. Видно, совесть у тебя не чиста Слыхал, молодой Рибейра возвратился в Италию.
А кто это? с невинным видом спросил Беллини.
Сын старика Рибейры, объяснил Сантино, еще недавно самого крутого «крестного отца». Он окочурился в Америке. Так вот, мальчик-то, оказывается, подрос
И причем же тут я? с деланным недоумением произнес фотограф.
А ну кончай, гнида, придуриваться! вдруг угрожающе заорал Сантино. За какие такие снимочки молодой Рибейра отвалил тебе башли? Покажи чек!
Да чего ты пристал, вяло отбивался от его вопросов Беллини. Ну какие-то там старые семейные фотографии.
Давай сюда чек! приказал киллер, и не успел Беллини достать его из кармана, как Сантино вырвал чек у него из рук. Ничего себе семейные фотографии! Такие за них деньжищи! А ну гони сюда живо все снимки, что ты делал для Рибейры! заорал Сантино.
Тут взгляд сицилийца вдруг упал на пластмассовую игрушкуего привлекли яркие переливающиеся краскии он поднес ее к глазам, чтоб лучше рассмотреть.
Да не помню я, куда сунул эти старые фотографии, ни жив ни мертв ответил фотограф. Надо пойти поискать. Да поставь ты на место эту штуку, добавил он в испуге, это любимая игрушка моей младшенькой. И взяв из рук Сантино прозрачный цилиндр, отставил его подальше.