Джаннина, я дала разрешение на свидание в тюрьме с детьми раз в неделю.
Не желаю я их видеть.
Но они-то хотят. Вы же их мать. Вот вам письмо от Николы.
И Сильвия протянула ей записку. Нина, не читая, сунула ее в карман.
И только в машине, увозившей ее обратно в тюрьму, она украдкой прочла, что писал ей сын:
«Дорогая мама! Нас поместили в приют. Тут неплохо, мы уже привыкли. Ночью я встаю, будто мне надо в уборную, и иду посмотреть, как спит Серена. Мы ведем себя хорошо, никому ничего не говорим и стараемся не доставлять хлопот. Ждем, когда ты вернешься. Никола».
После реконструкции убийства и нового обыска в фотоателье Сильвия решила проведать Марию. Войдя в ее квартирку, она была удивлена, увидев там Давиде. Он не сказал ей, что только сейчас привез Марию со встречи с братом.
Давиде! воскликнула Сильвия. Что ты тут делаешь?
Да вот давно не виделся с Марией, хотел ее навестить, отвечал Ликата.
Мария пошла приготовить кофе и они остались одни.
Знаешь, я завтра собирался позвонить тебе, начал Давиде.
Что, опять куда-нибудь уезжаешь? с улыбкой спросила Сильвия.
Вместо ответа Ликата показал ей свое новое удостоверение.
Значит, снова возвратился в строй?
Да, тем более что обещали заплатить за двадцать лет неполученную зарплату, улыбнулся Давиде.
Ну что же, хоть на какое-то время останешься тут.
Как продвигается твое расследование? спросил Давиде.
Знаешь, чем дальше, тем хуже. Совсем ничего не понимаю. Наверно, мозги у меня уже заржавели.
Нет, госпожа судья, ответил Давиде, мозги у тебя, по-моему, в полном порядке. Разберешься. Он встал и добавил:Ну, мне пора. Надо идти.
Ты даже не дождешься кофе, которое для нас варит Мария? Когда мы увидимся?
Скоро. Чао, Сильвия, и Ликата поспешно вышел.
Голова спрута
В уединенном доме, где генерал Амидеи поселил Тано, не прекращались попытки склонить Тано к сотрудничеству. Генерал встречался с ним по несколько раз в день. Амидеи давно понял, что единственное уязвимое место, единственная слабость, ахиллесова пята этого на редкость волевого, неизменно полностью владеющего собой человекаего привязанность к сестре. После свиданий с Марией Тано словно немного оттаивал, растормаживался, в нем появлялось что-то доброе, человеческое. Ради благополучия сестры Тано мог пойти на многое. И как опытный психолог генерал не преминул это использовать. Но и Тано прекрасно сознавал свою уязвимость и решил, как это ни было ему тяжело, перестать видеться с Марией.
Я не желаю ее больше видеть! Скажите вашим людям, чтобы ее больше сюда не привозили! решительно заявил Тано во время очередного их разговора. Нечего ее и меня зря мучить. Или сажайте меня в тюрьму или отпустите!
Это уж разрешите решать мне, жестко проговорил генерал.
Ах, значит, уже без белых перчаток? усмехнулся Тано.
Поймите, Мария не может без вас, уже мягче продолжал генерал, да и она вам нужна. Как вы могли пытаться покончить самоубийством? Вы бы убили свою сестру.
Говорите прямо, чего вы от меня хотите? устало спросил Тано.
Голову спрута! коротко ответил Амидеи.
Что? Голову спрута? переспросил Тано. Голову спрута повторил он раздумчиво. Вот это да! Вы что же, хотите, чтобы меня, как только я попаду в тюрьму, сразу прикончили?
Вы прекрасно знаете, что прежнего Купола уже нет. Власть захватил новый человек. Скажитекто? Назовите лишь одно имя, и мы вас отпустим. Обещаю вам.
Не знаю.
Но его деятельность сейчас нацелена на Африку, где вы находились.
Мафия сама с Африкой дел не ведет
Кто-то, значит, ей помогает?
Те, кто ведают предоставлением так называемой помощи странам «третьего мира»
Назови хоть одно имя и, клянусь, мы оставим тебя в покое!
Тано сделал долгую паузу, потом в глазах его сверкнула решимость и он отчетливо, чуть ли не по слогам, произнес:
Этторе Салимбени. Раньше он занимался политикой.
Генерал обратился к сидевшей за письменным столом в глубине комнаты Феде:
Ну-ка, спроси у компьютера, что у нас на него имеется.
Феде включила компьютер и почти тотчас же начала читать замелькавшие на экране строчки:
Этторе Салимбени. Бывший сенатор. Подал в отставку после того, как его деятельность по оказанию помощи странам Африки и Азии рассматривалась в специально созданной парламентской комиссии, хотя прямых доказательств нарушения им закона не имелось. Исключен из партии христианских демократов по моральным мотивам. Возглавляет компанию по капиталовложениям в страны Африки.
Он сейчас еще могущественнее, чем раньше. Через него проходят огромные капиталы, сказал Тано. Отмывание денег мафии. Торговля оружием и наркотиками в крупных масштабах.
Серьезные обвинения, отозвался генерал. Но почему я должен тебе верить? И откуда тебе все это известно?
Я провел в Дакаре семь месяцев. За это время было совершено несколько важных сделок. Он неоднократно прилетал в Сенегал. Я там был тесно связан с начальником иностранного отдела полиции Бало. Он мне много рассказывал об их махинациях с Салимбени.
А почему ты решил назвать именно его имя?
Да потому, что я всегда его терпеть не мог. Да и он меня тоже, проговорил Тано. И добавил с легкой улыбкой:Ну как бы это сказать помягче? Между нами были некоторые трения
Потом стал снова серьезен и потребовал:
Дайте мне ручку и конверт с бумагой. Феде подала то, что он просил, и Тано, написав несколько строк, вложил записку в конверт.
Вот, передайте ему, проговорил Тано и, обращаясь к генералу, Давиде и Феде, добавил:Я назначаю ему свидание тут, в Милане, а также угрожаю разоблачениями. Получив это письмо, он постарается навсегда заставить меня замолчать. Это вам будет лучшим доказательством! Не так ли?
В это время из гостиничного номера, в углу которого красовалась большая клетка с голубями, Карта под голубиное воркование докладывал своему патрону:
Адвокатше двадцать семь лет. Не замужем, жениха тоже нет. Довольно привлекательная. Живет одна. Кроме следователя прокуратуры Сильвии Конти, только она имеет доступ к Нине.
Ее можно подкупить, чтобы узнать, где у Нины фотографии? спросил Рибейра.
Карта покачал головой.
По-моему, она не из той породы людей.
Ладно. Придется мне заняться ею самому. А что поделывает Бренно?
Сидит на своей ферме. Это целое животноводческое хозяйство, тут, поблизости от Милана. У него тысячи две коров. Собирается поехать в воскресенье на футбол Поглядев на клетку, Карта добавил:Придется пересадить их в клетку побольше. Самочка собирается выводить птенцов.
Правильно, семью нельзя разлучать, все должны быть вместе, отозвался Лоренцо. Слушай, я послезавтра улетаю в Прагу, вернусь, мне не хотелось бы больше жить в гостинице. Сними мне здесь в Милане хороший дом.
А ваше палаццо на Сицилии? спросил Карта. Так и будет пустовать?
Я хотел бы, чтобы это палаццо провалилось сквозь землю! Не могу о нем даже думать. Сразу вспоминаю все ужасы, которые мне пришлось пережить там в детстве. Хочешь, я подарю его тебе?
Дом надо заводить в молодости. Теперь мне уже поздно. Теперь у меня с вами одна судьба, ответил Карта.
Я не верю в судьбу, сказал Лоренцо. Нигде не встречал ее сам, да и в книгах не нашел подтверждения, что она существует.
Нет, судьба есть, возразил Карта. И она у нас общая. Моя судьба, как и вашарасквитаться с Бренно и всеми остальными. И наша судьбане спать по ночам и думать об этом.
Закажи-ка мне тоже билет на стадион, сказал Лоренцо, выходя из комнаты.
Напротив подъезда небольшой, но респектабельной гостиницы, на другой стороне улицы, остановился фургончик-пикап. В машине сидели троеДавиде, Браччо и Феде. Девушка вышла и, покачиваясь на высоких каблуках, не спеша направилась к входу в отель.
Глядя ей вслед, Давиде присвистнул и, обернувшись к Браччо, сказал:
Нет, ты только погляди на нашу Феде!
Действительно, девушку было не узнать. Вместо обычных джинсов на ней была совсем коротенькое мини, высоко открывающее ее стройные ножки. Шла она, расправив плечи и держась очень прямо, как манекенщица. Глаза чуть подведены, личико оживлял искусный макияж. Вид у нее был очень современный, модный, даже соблазнительный, но вместе с тем преисполненный достоинства. Ни дать, ни взять секретарша какого-нибудь важного лица.