Он сказал, что и тебя подозревает? сразу же спросила мать.
Прямо нет. Но начал сбивать всякими вопросами и вопросиками. Устроили они мне с Оскаром перекрестный допрос.
Ты действительно подрался с Меннелем? спросила Казмера мать и села на скамейку в тени на площадке для детских игр. И не рассказал мне об этом?
Я думал, Меннель сам прибежит к тебе с жалобой.
Нет, Меннель ни словом не обмолвился об этом случае. Как это произошло?
Казмер с явной неохотой рассказал.
Скажи, Казмер, что ты хочешь от этой девицы? помолчав, спросила Бланка, задумчиво глядя на сверкающее зеркало воды.
Казмера всегда возмущала эта манера матери называть Илонку не иначе, как «девица» или «эта девица». Поэтому он и сейчас недовольно переспросил:
Какую «девицу» ты имеешь в виду?
Бланка, зная характер сына и почувствовав, что дело может кончиться ссорой, решила перевести разговор на другую тему.
Ладно, не будем спорить. Об одном тебя прошу, сынок, не ссорься с Матэ. Он этого не заслужил. Ты еще не знаешь, что он для тебя сделал. Поверь мне: он так тебя любит, что, если нужно, отдаст за тебя жизнь.
За меня? Казмер удивленно посмотрел на мать. Почему дяде Матэ нужно жертвовать за меня жизнью?
Не нужно. Сейчас не нужно. И мне кажется, не придется вообще. Я это к примеру сказала, чтобы ты понял, как сильно он тебя любит.
Ничего не понимаю. Впрочем, это не важно. Ты же хорошо знаешь, что я не только уважаю дядю Матэ, но и люблю его. Но если бы ты слышала его разговор с Хубером, ты бы тоже ахнула.
Матэвежливый человек. Он такой с детства. Соседи в нем души не чаяли. Матэ настолько добр, что, кажется, даже в убийце готов искать что-то человеческое. Вот и с Хубером он тоже учтив. Не понимаю, почему тебе это не понравилось?
Возможно, ты и права, сказал Казмер, поднимаясь. Пойдем, мама.
Между прочим, что представляет собой этот Хубер? спросила Бланка.
Производит впечатление образованного человека. Не понимаю только, зачем ему понадобилось рандеву с полковником? С глазу на глаз!
С Карой?
Бланка шла медленно, опустив голову, она словно искала что-то у себя под ногами, на черном, плотно укатанном асфальте.
В баре гостиницы они встретили Шалго. Он сидел на своем привычном месте, в углу у окна, и курил сигару. Перед ним лежал исписанный лист бумаги, и старик настолько был погружен в чтение, что даже не заметил появления Казмера и Бланки. Потягивая вино из бокала, он не отрывал глаз от бумаги.
Не помешаем? осведомился Казмер, подойдя вплотную. Шалго приветливо взглянул на них, сложил бумагу вдвое и, улыбнувшись, ответил:
Ну что вы! И тут же спросил:Как вы себя чувствуете, Бланка?
При виде вас, Оскар, меня всегда мутит, сказала Бланка, присаживаясь рядом. Вы опять выглядите так, будто только что опрокинули на себя пепельницу. Бедная Лиза! Не понимаю, и что ее только привязывает к такому неряхе!
Шалго осмотрел себя, стряхнул сигарный пепел с брюк и с плутоватой усмешкой возразил:
Лиза любит меня за мою душу. За мою ангельски чистую душу.
Казмер посмеялся шутливой пикировке и попросил подбежавшего официанта принести две порции мороженого.
Погоди, Янчи, заодно получи с меня, сказал Шалго.
Уж не я ли спугнула вас, Оскар? спросила Бланка.
Ну что вы! Я уже давно хотел рассчитаться. Шалго положил деньги на стол, и официант, поблагодарив за чаевые, удалился.
Домой? спросил Казмер, закуривая.
Скажуне поверишь! Иду грести!
В такое пекло? удивилась Бланка. Да вы изжаритесь, Оскар!
Выполняю предписание врача, сообщил Шалго. В день три километра энергичной гребли. А то я слегка ожирел. Между прочим, знаете, Бланка, я ведь в молодости был очень стройным парнем. Не верите?
Нет, почему же? сказала художница и попыталась представить себе его молодым и стройным. Но тут принесли мороженое, и Шалго откланялся. Выйдя из отеля, он постоял немного перед входом, прищурившись, покосился одним глазом на солнце и только после этого водрузил на голову свою видавшую виды соломенную шляпу. Затем вперевалку, как ленивый сытый гусак, заковылял по улице в сторону поселкового совета.
Там его уже ожидали Фельмери и майор Балинт.
Что нового, молодой человек? спросил Шалго у лейтенанта. Разговаривали с Домбаи?
Разговаривал, ответил Фельмери и протянул толстяку конверт. Вот, товарищ Домбаи прислал на ваш запрос. Пока, говорит, немного, но к вечеру обещал подослать «продолжение».
Шалго вскрыл конверт и внимательно просмотрел полученное сообщение. Фельмери пробовал в это время прочесть что-либо на его лице, но оно было бесстрастным и непроницаемым.
Ну, что, старина, есть там что-нибудь полезное? фамильярно полюбопытствовал Балинт, подмигнув Фельмери.
Не много, но посошок есть. Будет на что опереться, погружая конверт в карман полотняных брюк, скупо заключил Шалго. Только теперь он сел в обшарпанное кресло и пухлой ладонью отер пот со лба.
Есть у тебя под рукой толковый парень? спросил он майора, стоявшего у раскрытого окна и наблюдавшего за тем, как во дворе соседнего дома ребятишки играли в футбол.
Смотря для чего, садясь на подоконник и закуривая, неопределенно проговорил Балинт.
В Фюреде работает инженер из будапештского строительно-отделочного управления, Геза Салаи. Руководит внутренней отделкой ночного бара «Венгерское море». Надо бы, чтобы кто-то присмотрелся к этому молодому инженеру. Но человек нужен такой, чтобы хорошо знал местную обстановку.
А чем интересен этот твой Салаи? задал вопрос майор, которому не нравилось, что старик Шалго говорит с ним, как с каким-нибудь начинающим помощником оперуполномоченного.
Салаи, Салаи, повторил Шалго. Пока я знаю о нем лишь то, что он находится в связи с кузиной Виктора Меннеля.
С этой самой Беатой Кюрти?
Точно. Кстати, как там наши «влюбленные»?
Ведем наблюдение, ответил майор. Девица еще не выходила из комнаты. А ее приятель Тибор Сюч с утра уже посетил кафе, где принял порцию коньяка, побеседовал с Берти, после чего проследовал на пляж, где имел долгий разговор с Адамом Рустемом.
Это уже интересно, закивав головой, отметил Шалго и даже причмокнул от удовольствия. Очень интересно. Хорошо бы выяснить: знали они друг друга и раньше или только сейчас познакомились?
Балинт, пустив в окно синее облачко дыма, засмеялся и спросил:
Для решения нашего ребуса какой вариант более благоприятен?
Если бы оказалось, что они старые знакомые.
Тогда можете радоваться, папаша Шалго: работники наружного наблюдения доложили, что «объекты приветствовали друг друга как старые знакомые».
Балинт встал, потянулся.
В Фюред поеду я сам. Он посмотрел на часы. Вернусь в полдевятого. Вы не поедете со мной, товарищ Фельмери?
Я даже не знаю, заколебался лейтенант, но тут же вспомнил, что в девять вечера из Будапешта им будет звонить Домбаи, а до тех пор нужно лично проследить, чтобы виллу Шалго переключили на прямую телефонную связь с Будапештом. Поэтому он уже твердо сказал:Нет, не смогу.
Лейтенанта хотел бы забрать с собой я, заметил Шалго.
Они вместе спустились к озеру, к лодочной станции. Шалго шел неторопливой ковыляющей походкой, и лейтенанту все время приходилось сдерживать шаг, приноравливаясь к этому непривычно медленному передвижению по раскаленной, пышущей, как печь, улице. А старый Шалго хотя и проклинал жару, но не спешил, не забывая то и дело здороваться со знакомыми. Фельмери очень удивило, что старика так хорошо знали в поселке.
Ну, что удалось узнать у девушки? спросил толстяк, отдуваясь, когда они свернули в аллею, ведущую на пляж.
А вы-то откуда пронюхали, что я был с нею? удивился Фельмери. Я ведь еще даже полковнику не успел об этом доложить.
Шалго повернулся к лейтенанту и долгим взглядом посмотрел на него.
Так знайте же, мой мальчик, что, когда мне нужно что-то узнать, я поворачиваюсь лицом на юго-запад, беру в руки свой старый армейский бинокль и терпеливо осматриваю весь пляж. А нет менято же самое делает по моей просьбе моя дражайшая половина. Так что пока я с Беатой беседовал в отеле, Лиза любовалась видами на Балатон. И, разумеется, совершенно случайно увидела и васвозле трех плакучих ив. Ну, так что вам поведала Илонка?