Мне что так, что эдак: все равно смотрюсь как Шалтай-Болтай.
Джек, перестань. Ты выглядишь просто красавицей.
Фин, потянувшись, взял одну из моих потных ладоней.
Терпеть не могу, когда ты так говоришь.
Тем не менее это правда. Ты буквально цветешь.
Его васильковые глаза были так чисты и безмятежны, что вот так бы взяла и мазнула ему по губам. А потому я отвернулась, предпочитая смотреть на других бедолаг, что торчали здесь в приемной.
Приемная неотложки: хуже места не бывает. Разномастное собрание персонажей, сведенных воедино скверными новостями и обстоятельствами. Хотя не сказать, что в кабинете моего акушера-гинеколога намного лучше. У нее приемная обычно заполнена кумушками вдвое моложе меня, которые неуемно щебечут. И их вопрос ко мне неизменно один и тот же: «А сколько вам лет?»
Достаточно, чтобы понять: надо было думать, прежде чем залетать в таком преклонном возрасте.
С минуту пальцы Фина поглаживали мне руку, а затем вкрадчиво оплели запястье. Я выдернула ладонь:
Перестань.
Да я просто проверяю, сознался он пристыженно.
Никаких больше проверок. Есть кому проверять. Иначе зачем мы здесь?
Утром, когда мерили давление, оно оказалось 160 на 100опасно высокое. И вот теперь мы маемся в неотложке, проверяем мне мочу на белокне усилился ли токсикоз. Если да, то Фин с доктором могут настоять на госпитализацииони такие. Хотя до срока мне вроде еще три недели. Еще больше, чем желание отрешиться от бремени, надо мной довлеет страх сделать это раньше положенного. Получается, в свои сорок восемь я все еще слишком молода для материнства. Если до конца моей бездетности остается три недели, то уж лучше я их отбуду, даже если меня хватает лишь на то, чтобы хрустеть чипсами и задрав ноги глядеть сериалы.
Фин, у тебя там чипсы есть?
В подготовке к моему деторождению Фин взялся таскать с собой вещмешок для памперсов, в котором, однако, вместо них лежала всякая нездоровая закусь, а еще несколько совсем уж гибельных для здоровья стволов. Постепенно дело дошло до того, что наплечная кобура на меня больше не налезала, а до ножной я уже не дотягивалась, так что Фин один носил оружие за нас двоих.
На мой вопрос он поставил перед собой нашу аляповатую торбу с Лягушонком Кермитом и вытащил из нее пакетик сырных читосов. Жаль, что не чипсы с беконом, но на безрыбье Я надорвала пакетик зубами и сунулась в него.
Фин охлопал свои джинсы и, вынув сотик, прищурился на экран.
«Горизонт чист, прочел он вслух. Как там Текила?»
Снаружи на карауле бдил мой бизнес-партнер Гарри Макглэйд. Много месяцев назадуже около годамне пришлось иметь дело с одним редкостно гнусным типом, который пообещал, что наши пути еще сойдутся. Эту угрозу всерьез восприняли Гарри, Фин, а также мой старый товарищ по полиции Херб Бенедикт; серьезно настолько, что установили за мной круглосуточное наблюдение. Весьма галантно с их стороны, но после моего полугодичного натыкания то на одного из них, то на другого я от их троицы подустала. А тут еще Макглэйд взял на себя задачу (уж кто ему ее ставил?) подобрать имя моему будущему ребенку. Из-за того, что мне по жизни выпал крест нести свое прозвище «Джек Дэниэлс», Макглэйд пришел к выводу, что будет уместно, если имя моего ребенка будет созвучно какому-нибудь напиткуразумеется, спиртному.
Отстучи ему, распорядилась я, что свое чадо я скорее назову Хельгой или Фанни, чем чем-нибудь алкогольным.
Текила, в принципе, тоже неплохо, задумчиво вступился Фин.
Тебе и мятный шнапс, я знаю, нравится.
О, точно! Мята. Подходящее имя для девчурки. Прохлада, свежесть.
Давай уж тогда и шест для стриптиза в колыбельку водрузим.
Фин улыбнулся. Двухдневная щетина ему к лицу. На нем белая майка и вытертые джинсы. В прошлом году после «химии» он полысел, но и на протяжении ремиссии следил за собой и брил голову. Сейчас ему в ухо золотую серьгу-кольцо, и будет вылитый Мистер Пропер, только сексуальнее.
Я все больше проникаюсь этой идеей насчет имени-выпивона, сказал он мечтательно. Вижу себя гордым папашей, толкающим перед собой коляску, а в ней перекатывается малютка Столи.
Ну уж нет.
У меня в уме возник образ Фина с коляской. Только вместо идиллической картинки в парке или торговом центре я представила, как он вкатывает ту коляску в банк, вынимает из подгузника нашей крохи ствол и совершает ограбление. Фин на десять лет меня моложе, и впервые с ним мы познакомились, так сказать, на профессиональном поприще, когда я была копом. Я его тогда арестовала. Во время зачатия он был, пожалуй, на стороне закона, хотя стопроцентной уверенности нет.
Мою фамилию выкрикнула медсестра, и я, поднявшись с жесткого пластикового сиденья, заковыляла в одну из смотровых, где мне велели раздеться. Фин помог мне освободиться от моих кроссовок. Я разделась до ужасно тесного бюстгальтера и необъятных старушкиных панталон (самый неприятный из всех существующих покроевхотя на седьмом месяце я уже утратила всякое достоинство и Фина не стеснялась: пусть любуется). Затем я взгромоздилась на смотровой стол и разлеглась там, словно выброшенный на берег кит, ждущий, когда его пхнут обратно в море.
Отдернув шторку, в комнату вошел симпатичный доктор с распечатками.
Миссис Дэниэлс?
Мисс, поправила я (чуть было не сказала «лейтенант», но когда это было).
Прекрасно. Я доктор Агуайр. Поступил ваш анализ мочи. Уровень белка триста шестьдесят миллиграммов, а вот креатининовый уровень нехороший. Высокий.
Лицо у Фина напряглось:
Это выше предыдущего.
Есть ли головные боли, нечеткость зрения? осведомился доктор.
Я прищурилась на доктора Агуайра с таким видом, будто его не различаю.
Кто из вас это сказал?
У нее головные боли, тревожно зачастил Фин. А еще покалывание в конечностях. В руках и ногах.
Есть ли боли в верху брюшной полости?
Да похуже, чем боли, голосом вещуньи ответила я. Там, кажется, что-то растет. Внутри.
Джек, ты можешь быть серьезной? спросил Фин строгим, почти родительским тоном. Но серьезной я быть не могла. Иначе не скрыть мне того испуга, который меня сейчас на самом деле разбирал.
Вы на тридцать седьмой неделе, сверившись с сеточкой графика, сообщил доктор. Врач первичной помощи информировал вас насчет сохранения?
Да, в унисон ответили мы с Фином. Только я еще добавила: Я не пойду.
Эклампси́ясостояние, опасное для жизни и вашей, и вашего ребенка. А вы на граниу вас преэклампсия. Схватки уже были?
Нет, сказала я.
Да, одновременно сказал Фин.
Это еще когда? повернулась к нему я.
Прошлой ночью, пока ты спала. Ты начала вот так вот трястись, судорожно.
Может, это был ночной кошмар. Очередной.
Твоих кошмаров я навидался. А это было что-то другое. Все тело вот так вот сжалось, и ты была он смолк.
Что была?
Изо рта прямо пена шла. Да, Джек. Я перепугался, как не знаю кто. Секунд двадцать длилось. А ты при этом не просыпалась. Еще секунда, и я бы кинулся звонить в девять-один-один.
Во дела.
Фин снова вытянул из кармана свой сотик, глянул на экран. А затем встал и двинулся прочь.
Эй! крикнула я вслед. Ты чего?
Фин остановился, а лицо у него приняло малознакомое мне выражениестрах. Который Фину не свойствен.
Что там? спросила я.
От Херба. Он сейчас на месте преступления. У реки.
Я знала, где это и куда он направляется, но все же спросила:
Лютер?
Да, скупо кивнул в ответ Фин. Он вернулся.
Лютер Кайт31 марта, 09:30
Столько дел надо сделать.
А времени на это так мало.
Но Лютер доволен.
После месяцевда что там, летприготовлений все наконец начинает сходиться, причем сходиться с безукоризненной гладкостью.
Он, не мигая, смотрит на свой айфон. Ох как соблазнительно позвонить.
Оставить какой-нибудь намек, зацепку. Бросить горстку крошек птичкам.
Раздобыть ее телефон было детски просто. В один из множества раз, что он посещал ее дом для наблюдения, он разжился одной из ее квитанций на оплату и скопировал себе ее сотовый. Ему было интересно обнаружить, что Джек помесячно платит за переносную точку доступа. Как умно: носить интернет с собой. По ее примеру Лютер тоже обзавелся мобильным вай-фаем.