И зачем, ты Вова мне все это рассказал?
Если честно, то мне нужна помощь и новый партнер чтобы найти оставшиеся деньги.
Меня чтоли в партнеры приглашаешь? И сколько еще осталось денег?
Загуляев тяжело вздохнул. Было видно что раскрывать все карты ему не хотелось. Но раз уж начал, решил идти до конца.
Много. Почти пятьсот тысяч баксов. Огромная сумма для 1939 года. Да и в наше время не маленькая.
Откуда такая сумма?
Я же вам говорил, что сделал перевод записей Пчукевича.
И что в этих записях?
Сергей Клавдиевич. Доверяюсь вам полностью и рассказываю все как на духу. Надеюсь на вашу порядочность. Пообещайте, что все что я вам сегодня рассказываю не выйдет за пределы этого кабинета.
Вовчик, если бы ты сомневался в моей порядочности, то разговор этот сегодня не начал. Так что рассказывай, пока немного времени есть, Серомышин посмотрел на часы, Скоро Воробьева подойдет.
Вообще дневник содержит около ста страниц. Но из того что я перевел суть примерно следующая. Гжегош Пчукевич пишет что он в 1939 году работал клерком в коммерческом банке Польского городка Сувалки рядом с Советской границей. Испытывал симпатии к Советскому Союзу. Был польским коммунистом. Когда 1 сентября Гитлер напал на Польшу, управляющий банком приказал готовить все имеющиеся в банке наличные деньги к эвакуации. Две недели под налетами авиации вывозились из банка ценности которые формировал к отправке Пчукевич. 15 сентября около часа ночи когда Гжегош выгребал из сейфов последние пачки долларов, он услышал шум мотора. Выглянул в окно и увидел у ворот банка немецкий танк. Из башни выглянул немецкий танкист. Затем башня повернулась и пушка нацелилась прямо в окно из которого наблюдал Пчукевич. В городе были немцы. Служащие банка разбегались из него как крысы с тонущего корабля. Пчукевич схватил мешок со сложенными в него долларами и через запасной выход быстро покинул учреждение. После этого Гжегош описывает как он спрятал деньги у себя в доме. Жил в оккупированном городе и вступил в ряды сопротивления в Армию Крайова. На спасенные из банка деньги покупал оружие партизанам. Летом 1941 года когда Гитлер напал на Советский Союз и фронт ушел далеко на Запад, подпольная группа в которой состоял Пчукевич была разгромлена. Он чудом избежал ареста гестапо и с двумя оставшимися в живых партизанами перешел на территорию оккупированной Белоруссии. Десять дней они ходили по лесам Полесья пока не попали в белорусский партизанский отряд. С собой из Польши Пчукевич, принес рюкзак с оставшимися банковскими деньгами. Всего в партизанский отряд попало пятьсот тысяч долларов США. Дальше Пчукевич пишет, что большая часть денег была спрятана в тайнике недалеко от партизанского лагеря. Деньги по согласованию с командиром отряда предполагалось переправить в Москву в фонд обороны. Пчукевич описывает трудности партизанской жизни, высказывает беспокойство по доставке денег на Большую землю. Последняя страница дневника, говорит о том, что партизанский лагерь обстреливается карателями. В случае обострения обстановки, дневник он собирался уничтожить вместе с тайником. Записи обрываются, очевидно, в тот момент когда блиндаж был накрыт артиллерийским снарядом. Судя по всему, тайник с деньгами Пчукевич уничтожить не успел, как и свой дневник. И основная часть денег спрятана и до сих пор лежит гдето рядом с местом его гибели. Эти деньги, Сергей Клавдиевич, нужно найти. Я могу показать место раскопок, но мне нужен надежный партнер. Для безопасности перевозок ценностей желательно чтобы это был честный мент, к категории которых вы безусловно относитесь.
Спасибо, Вова за доверие. Сомневаюсь я однако, чего это ради твой Пчукевич, находясь в экстремальной ситуации, ведет дневники с описанием баснословных сумм в долларах. Ведь дневник мог попасть к немцам.
Вы, Сергей Клавдиевич, не понимаете психологии человека оказавшегося с большими деньгами вдали от родины в экстремальной обстановке. Ему нужно было с кемто поделиться своими мыслями, пусть даже с самим собой. И дневник он все равно хотел уничтожить. Но не успел.
Психолог ты, Вова. Захватывающую историю мне рассказал. А как у тебя дела с употреблением наркоты? Не под кайфом ли тебе все это приснилось?
В полной завязке, Сергей Клавдиевич. Бабка моя полностью меня излечила. Я и кольнулсято всего пару раз, как с Белоруссии вернулся. Да и то с перепугу от тех гигантских денег что поиметь мог. Как представлю полмиллиона зеленых бумажекспиртное брать перестает, вот и решил наркоты попробовать.
Короче говоря, покажешь мне дневник этого Пчукевича и образцы банкнот. Особенно меня интересуют двухдолларовые. А сейчас, Вова иди домой. Ты свободен как птица.
И дело прекратите?
Только с согласия прокурора. Мы его возьмем в партнеры.
??? Загуляев округлил глаза.
Шучу. Завтра я к тебе зайду и все обсудим. В дежурке забери вещи и домой, Буратино ты мой золотой.
Открыв дверь кабинета, Серомышин выпустил Загуляева на свободу и, посмотрев на часы, определил что прошло ровно тридцать две минуты с момента обещания Воробьевой явиться в отдел. Однако, не успев внутренне выругаться за неуважение к точности явки по вызову, он услышал в коридоре звонкий Валин голосок:
Где мне найти, Сергея Клавдиевича?
А чего его ходитьискать? И когда вы ходить перестанете и веники воровать? Ходют и ходют, гадют и гадют, ворчала в ответ тетя Маша, широко размахивая мокрой шваброй по полу, отчего грязные водяные брызги летели на дорогую Валину беличью шубку.
Я тебя, бабка, сейчас в ведре утоплю. Шуба три тысячи долларов стоит.
Тетя Маша, встретив отпор, скрылась в туалете, бросив на ходу ряд не вполне цензурных замечаний, смысл которых означал, что ее ведро стоит дороже. Серомышин, наблюдая за дамской беседой, отметил изменения в облике и внешнем поведении Воробьевой. Из забитой, неухоженной угонщицы, она за два месяца превратилась в хорошо одетую, острую на язык, самоуверенную особу.
Глава девятая Исповедь Воробьевой Вали
Заходи, Валя. Не говорю, садисьсесть ты всегда успеешь. Говорю, присаживайся, Серомышин гостеприимно принимал в кабинете Воробьеву, пододвигая ей лучший из отделенческих стульев, не издававший неприятных запахов, жалких поскрипываний и предназначенный для адвокатов и состоятельных лиц из числа задержанных.
Что этот козел вам тут нарассказывал? Воробьева, распространяя по кабинету аромат дорогих духов, вульгарно села на стул, положив ногу на ногу.
Ты про кого, Валюша?
Сами знаете про кого. Про Вову Загуляева.
Какой же он козел? Он же не мент.
Он хуже. Следит за мной уже много лет. Шпионит. И таким как вы все рассказывает.
А ты, Валя, про него все расскажи. И вы в расчете будете. Но сначала хочу услышать про Сеню Семенова.
Что вас интересует конкретно?
Сначала расскажи как ты с ним рассчиталась за разбитую машину.
Легко рассчиталась. Стала с ним жить. За каждый сексуальный контакт высчитывала из долга сто долларов. Через две недели не только рассчиталась полностью но наоборот, Сеня стал моим должником.
Нельзя ли поподробнее?
Когда долг был погашен, и я заявила что ухожу насовсем, Сеня расстроился, стал ныть, требовать продолжения отношений. Привык ко мне. Нет, даже больше. Влюбился в меня по ушикак поросенок. Как говорится любовь зла Я согласилась, но за каждый контакт попросила платить мне ровно сотку. Через неделю деньги у Сени кончились.
Что он такой малоимущий оказался?
Он оказался многоимущий, но контактов было тоже довольно много. В этом плане, Сеня просто гигант. И вообще, Сергей Клавдиевич, зря вы к Сене привязались. Хороший он парень, кошечек любит и мне лично очень понравился.
Мне он тоже понравился, не как мужчина конечно, а как любитель котов. Но ты же раньше говорила что он бандит. Убить тебя обещал за причиненный ущерб.
Кто? Этот поросенок Сеня? Не смешите меня, Сергей Клавдиевич. Какой он бандит? Так мелкая уголовная сошка, добрейшей души человек. Пыжится только иногда, под крутого косит. Дурачок натуральный. Он теперь у меня как шелковый. Слушается. Знаетесли что вякнет, никакого секса два дня не получит.