Родовые имения создавать. Делом своим заниматься. На себя работать, а не на дядю и, тем более не на бандитское государство.
Чего это вам так государство наше не нравится? возразил Дюжев. У нас демократия. Каждому задержанному бомжу положен адвокат.
Вот именнобомжу. У вас все задержанные по уголовным делам или бомжи, или падший социальный слой. Ведь если у задержанного преступника есть с собой хотя бы двести долларов, его любой милиционер отпустит, что не так?
Бывает
А если денег при себе нет, в дежурной части у родственников денег возьмут и отпустят. Или опера разберутся еще до возбуждения уголовного дела. А если уж совсем у человека денег нет, тогда уже возбуждается уголовное дело и дознаватель вызывает адвоката. А мне что с этого человека взять? Нечего. А на что мне жить? На что строить родовое имение, если у вас все обвиняемые по уголовным делам малоимущие?
Ну, Глеб Осипович, вам ли плакать? осматривая с виду дорогие ботинки адвоката, возразил Серомышин. Мне, например, подстричься не на что.
А на ботинки не смотрите. На Апраксином рынке куплены за 250 долла рублей. А то, что вы нищие и на зарплату не живете, потому что нельзя на нее прожить, мне известно. Увольняйтесь ребята, пока вас всех не пересадили. Не позорьте Россию.
Да кто работать то будет?
Не надо никому работать на государство. Работа от слова Раб.
Да вы анархист какойто, начал сердиться Дюжев.
Да, я анархист. Я против такого государства которое сажает невиновных бомжей. Я из личных средств построю памятник Российскому бомжу. Закажу его у скульптора Церетели. Это будет скульптурная группа: Бомж и милиционер с двумя понятыми. Из одного кармана бомжа выглядывают патроны, из другого наркотики. И бомж торжественно пишет на огромном протоколе из бронзы, что все это он нашел на помойке и в содеянном раскаивается. Это будет памятник системе показателей российской милиции.
А что, я, пожалуй, сдам сто рублей из своей получки на строительство такого памятника, заявил Серомышин взволнованный речью адвоката.
Спасибо, молодой человек, поблагодарил дознавателя Пайтон. Можете сдать сто рублей прямо сейчас. Я думаю, одной бутылки будет мало. Саша Дюжев, наливай.
Выпили, закусили.
Вот скажите мне, ребята, продолжил свои размышления Пайтон, почему государство занимается вымогательством? Почему я должен платить какой-то там транспортный налог за свой старый Форд, который давно свое отъездил, стоит у меня на дачном огороде и в котором я устроил курятник?
Это уже должен быть налог со строений, блеснул юридической эрудицией Дюжев.
Правильно. Но это мое строение. Почему я должен за него платить какомуто государственному дяде? Этот дядя получает гигантстские налоги от экспортируемой нефти, и зачем ему еще драть последние копейки от несчастных владельцев древних Запорожцев? Чем этот дядя отличается от любого другого бандитского вымогателя? Тем, что бандитский вымогатель не будет так мелочиться. А государственный вымогатель заберет и последнее. Вот поэтому я анархист, в лучшем понимании этого слова, и постоянно думаю о том, как ликвидировать, расформировать и разогнать нашу россиянскую милицию занимающуюся не защитой, а угнетением своих граждан.
Ну, Глеб Осипович, возмутился Серомышин, тогда нам нужно думать также о том, как разогнать и ликвидировать россиянскую адвокатуру, самим фактом своего существования поддерживающую функционирование этой гнилой системы.
Да вы пьяны, молодой человек, вспылил Пайтон. Вы все ставите с ног на голову. Я не желаю больше с вами употреблять спиртные напитки. Давайте лучше приступим к нашей любимой работе. Дюжев, отвечайзачем вы меня сегодня вызывали?
Судя по решительному изменению настроения Пайтона его разглагольствования были наконецто завершены.
Вот у Серомышина наркоман Загуляев задержан по розыску. Дело было приостановлено, сейчас возобновим, допрашивать его будем в вашем присутствии и обвинительный акт составлять, пояснил Дюжев.
Ну давайте ведите сюда вашего Вову Загуляева, а я пока дело посмотрю.
Пока Серомышин ходил в дежурную часть за подозреваемым, а Дюжев убирал стаканы со стола, Пайтон, просматривая уголовное дело перестал сердиться и начал потихоньку хихикать, а затем и вовсе хохотать, вытирая толстой ладонью выступившие слезы.
Что там такого смешного? забеспокоился Дюжев.
Ой, умора Вы меня сегодня хотите уморить. При личном досмотре Загуляева понятыми записаны две женщины. Вот, Дюжев, смотри: Валентина Воробьева и какаято Евгения Долматова. При личном досмотре понятые должны быть одного пола с задержанным.
Да? А мы с Серомышиным и не заметили.
Ну Серомышин понятно, молодой еще. Но ты то, старый волк, куда глядишь? Смотрим дальше: первоначальный допрос Загуляева произведен в нарушение закона без адвоката, задержан он у вас по рапорту в 12 часов, а наркотики изъяты в 11 час. 30 мин. Все. Дальше читать не буду. Отнесите это дело тете Маше в мусорный бак. Другие дела есть?
Для вас больше ничего нет.
И зачем я тогда в ваше Чукчино тащился? Загуляев мне, я надеюсь, возместит транспортные расходы? Я ведь к вам издалекаиз самого Ебухова приехал.
Откуда?
Это я так свой район Обухово называю. Крайне сексуальный районморе общежитий. А ваше Купчиноэто самое настоящее Чукчино. Это Камчатка. Дикий край. Из-за вашей коррумпированности одни бомжи по делам проходят. Не на ком денег заработать.
Что вы такой сердитый сегодня, Глеб Осипович?
Будешь тут сердитым, когда танки НАТО у границы Ленинградской области размещают. А вы тут сидите, ничего кроме своих дел не видите. Цены на нефть какие посмотри, Дюжев. На бирже паника. Нефть в мире кончается. А вам все по фигу.
А мы что можем сделать?
Вы то как раз можете. Переведите ваши Уазики на газовое топливо. Все стране экономия.
В кабинет вошли Серомышин и Загуляев. Пайтон, осмотрел потрепанную Вовину фигуру с ног до головы и, зевнув, потерял к нему всякий интерес, отвернувшись к окну. Дюжев попросил Загуляева выйти в коридор и обратился к Серомышину:
Допроса сегодня, Сережа, не будет. Прекращай дело на Загуляева за отсутствием состава преступления.
Чего так?
Закон читай, Серега, и дела свои изучай повнимательнее. Понятые у мужчин могут быть только особами мужеского полу. А у тебя в деле какието Вали Воробьевы.
Да? Про пол понятых я знаю, но както в суете не обратил внимания Слушай, Саша. Дело я прекращу, но Загуляеву об этом прошуни слова. Пусть у меня на крючке посидит. Мне с ним поговорить, перетереть кое-что надо.
Ну иди ко мне в кабинет. Держи ключи. Перетрите там с Вовой что вам надо. А мы с Глебом Осиповичем по пивку дернем. Или может водочки, Осипович?
Лучше пива. У меня от него подбородки хорошо растут. У адвоката должно быть три подбородка в виде складок на шее. Адвокаты с худыми шеями дел в судах не выигрывают и авторитета у населения не имеют.
«Также как и худые участковые», подумал Серомышин.
Глава восьмая Удивительный рассказ Вовчика Загуляева
Закрывшись на ключ в кабинете Дюжева, Серомышин вел беседу с Загуляевым.
Вовчик, у тебя кто понятые были, когда наркоту изымали?
Девчонки две. Тоже из задержанных.
А ты их знаешь?
А кто их не знает? Валька да Женька, проститутки наши купчинские. А что?
Да все нормально. Все по закону. Меня вот Валя интересует. Воробьева. Где ее найти можно знаешь?
Сергей Клавдиевич, я все знаю. Я не знаю только арестуют меня сегодня или отпустят?
Повсякому может случиться. Через час Жук на работу выходит, будет требовать твоего ареста и беседы с тобой наедине.
К Жуку мне нельзя. Здоровье потеряю. Помогите, Сергей Клавдиевич, вырваться на свободу. А я вас отблагодарю так, как вам и не снилось.
Это как же?
А как угодно. Хотите расскажу все что знаю, про всех кто вас интересует? А хотите долларов вам дам пару тысяч?
Чего? Откуда у тебя Вова доллары?
Оттуда, Вова показал пальцем в пол, изпод земли. Я ведь не зря по местам боев шастаю, роюськопаюсь.