Я постучал по стеклу, и она отодвинула окошечко.
Доктор Делавэр, представился я, к Зельде Чейз.
Задвинув окошечко, она взялась за телефонную трубку, а затем снова занялась печатанием.
Через какое-то время в регистратуре появилась тощая молодая брюнетка в белом халате и стала о чем-то говорить с регистраторшей.
Вновь прибывшая отличалась короткой стрижкой под машинку и челкой бронзового цвета. Халат был ей велик и обвисал мешком поверх майки и джинсов. Эту особу я видел впервые, но уже знал и имел о ней подробное представление, так как она любила внимание, а ее персональные данные были разосланы по всему киберпространству.
К своим двадцати пяти годам Кристин Дойл-Маслоу успела окончить Вассарский балакавриат в области городских исследований. Единственный ребенок отца, практикующего гештальт-терапию в Ньютоне, штат Массачусетс; мать живет в Бруклайне и преподает биопсихиатрию в университете Тафтса. Любительница экологически чистых коктейлей. Список любимых групп «открывает новые горизонты в неизвестности». Любит эфиопскую кухню, в частности «леф с тыквой»; придерживается убеждения, что государственная политикаэто «контактный спорт». Последние пару лет стажируется в Управлении городского развития, занимаясь «разработкой и внедрением позиционных документов по связям с общественностью». Опыт в области психологии или какой-либо другой области психического здоровья отсутствует.
Продолжая разговаривать с печатающей регистраторшей, она повернулась и окинула меня взглядом. Молодая, но уже с отяжеленным, зажатым лицом, которое быстро старится. Не помогают и очки в металлической оправе а-ля «конторские служащие пятидесятых».
Просмотрев несколько распечаток на столе регистратуры, через белую дверь она наконец вышла в вестибюль. Под белым халатом на майке проглядывала зеленая надпись «ЛАКБАРСлужим обществу со стилем» (ну а как же иначе).
К груди был пришпилен непомерно большой бэйдж со всей предназначенной миру информацией, но тем не менее она представилась голосом, соперничающим в звучности с тромбоном:
Кристин Дойл-Маслоу.
Очень приятно, отреагировал я. Как она там?
Под словом «она» вы имеете в виду мисс Чейз?
Подавив в себе соблазн ответить что-нибудь вроде «нет, Марлен Дитрих» или «нет, Мэрилин Монро», я ответил:
Да, ее.
Особых проблем не возникало.
Веским, демонстративным жестом она извлекла связку ключей, отперла белую дверь и впорхнула в нее, оставляя мне ловить рукой дверное полотно.
Следом за Дойл-Маслоу я прошел в сквозистое безлюдное пространство, разделенное на кабинки, но без всякой мебели или офисного оборудования. В нос шибал запах свежей краски. На задах помещения обнаружилась еще одна белая дверь с табличкой «Посторонним вход запрещен».
Ваш проект начался недавно? поинтересовался я.
Сейчас мы на стадии разработки.
Но вместе с тем у вас есть стационар?
Дойл-Маслоу остановилась, поправляя очки.
На данный момент там всего один пациент. Ваш, бросила она и продолжила свое шествие.
Постойте, окликнул я, стараясь говорить спокойно, но тайные пружины противодействия все равно сказались на громкости и жесткости тона.
Плечи Кристин Дойл-Маслоу на ходу вздрогнули, хотя сам ход не сбавился.
Мне нужно объяснение, что здесь происходит. И немедленно, припечатал я.
Она остановилась ко мне вполоборота.
Вы же психолог. Значит, объяснятьэто ваша работа.
Ну а ваша, извините, в чем?
Я исполнительный директор «ЛАКБАРа»
Это что?
Концепты и организация.
Челюсть у нее выпятилась, но твердости в голосе убыло, а глаза за стеклышками очков беспокойно ерзнули.
Тогда потрудитесь объяснить, каким образом у вас оказывается человек под грифом «пятьдесят один пятьдесят», а вокруг словно болото. Ничего не делается.
Не вижу, как это соотносится. У нее обострение, она спрашивала вас, и я связалась.
С кем?
Я же говорила. Больница Рейвенсвудского университета. Нетворкинг с местными юр- и физлицами, осуществляющими уход, один из наших основных рабочих постулатов.
Ее что, судебным решением перекинули к вам?
Нас сочли идеальными для данной ситуации.
Я оглядел триста квадратных метров пустующего пространства.
Я здесь потому, что пять лет назад проводил оценку сына Зельды Чейз, и меня волнует, всё ли с ним в порядке. Где сейчас Овидий?
Понятия не имею. Единственное о нем упоминаниеимя в справке Шермана о переводе.
Что он указывал про мальчика?
Только то, что он существует. Ну что, теперь мы можем
Мне нужна копия.
Там в основном даты Начало проведения, окончание. У вас, кстати, окончания не было.
В ее устах это прозвучало как тяжкое преступление.
Все равно, мне нужен экземпляр.
У меня его нет. Всё в электронном виде на сайте головной организации.
Это где?
В Бостоне.
Значит, можно легко найти.
Можно, согласилась она, только там ничего нет.
Ну а ваш экземпляр справки из Рейвенсвуда?
Она нам не нужна: ее там не лечили, а просто приняли. И вообще, в дальнейшем не вижу смысла в
С того времени, как мисс Чейз поступила сюда, она ни разу не упоминала про Овидия?
Да она вообще не разговаривала.
Вы же сказали, что она спрашивала меня.
В Рейвенсвуде, Кристин отмахнулась. И вообще, при чем здесь я? Ну так что, мы можем приступать?
Когда я сориентируюсь. Я, кстати, до сих пор не понимаю, зачем ее прислали сюда, когда вывсего лишь сетевая структура.
Ничего мы не сетевая. Мыполностью самостоятельная, полномочная организация.
Меня это почему-то не убеждает.
Мы полностью квалифицированы и уполномочены федеральным правительством и сотрудничающими местными органами на то, чтобы предлагать комплексные услуги в области психического здоровья. И будем добиваться своих целей, если что-то в этом городе потребует улучшений в данной области.
Бледные веки дрогнули. А с ними и бледные руки.
«Добро пожаловать в Эл-Эй».
Бюрократия у вас на уровне? как бы невзначай осведомился я.
Худшее из зол, ответила она без тени иронии.
Сочувствую. В Википедии сказано, что вы сейчас на втором году трехгодичного гранта, то есть начинаете ощущать давление со стороны Национального института здоровья. Ваш мандат затрагивает в основном амбулаторных больных, но для этого вам нужно развить «сеть направлений внутри сообщества», а этого пока не произошло: впечатление такое, что город пытается осложнить вам жизнь. Но не чувствуйте себя ущемленными: нынче в Лос-Анджелесе все, кто пытается начать бизнес, проходят через это.
Мыне бизнес, мы
Без разницы. Дайте-ка я угадаю: вы арендовали это помещение как раз для того, чтобы привлечь к себе внимание строительного отдела, отдела зонирования, целого списка специальных общественных советов и комитетов, оценщика, плюс с вами наверняка активно взаимодействует департамент здравоохранения. Ну а в какой-то момент вам, с вашим профилем, придется организовывать питание для своего персонала и пациентов, а значит, предстоит пройти регистрацию как учреждение, связанное с общепитом, и сейчас вас прогоняют через все эти бюрократические препоны. Как вы, кстати, пока решаете этот вопрос? Берете еду навынос?
Навынос, но высокого качества, не преминула акцентировать Дойл-Маслоу. Ладно. Могу ли я
Из-за волокиты вы вынуждены довольствоваться «краткосрочными кризисными госпитализациями», а лучший способ обеспечить ихэто принимать не столь прибыльных «пятьдесят первых», освобождая местных врачей-практиков, нужных вам как источники получения направлений, от малоприятной возни с буйными.
«А при всей конкуренции за денежки министерских фондов, если вы не сдюжите к тому времени, как федералы нагрянут к вам с проверкой, ты лишишься своей титулованной работы, схваченной благодаря связям твоей матери с местным конгрессменом. Который и спроворил тебе должность в службе городского развития. Вуаля».
Кристин Дойл-Маслоу перешла в контрнаступление:
Если вы отказываетесь в оказании услуги, давайте закончим с этим прямо здесь и сейчас.