Глава 9
Дорога в Эхо-парк заняла сорок пять минут, на протяжении которых я обзвонил несколько частных психбольниц и диспансеров в слабой надежде, что кто-нибудь там проявит гибкость и отойдет от правил. Эффект нулевой, но я хоть чем-то занимался, а не сидел, погрязнув в пессимизме, в то время как Майло с тихой руганью лавировал в транспортном потоке.
Протокольный адрес Зельды в Восточном Голливуде на поверку оказался облезлой трехэтажкой в зигзагах лестниц столетней давностиодин из старожилов спального района, обросшего стрип-моллами, почтовыми ящиками и ресторанами в стиле «латино».
Что это за место, можно было понять безо всяких дипломов и пояснительных надписей. На скамейках у тротуара покинуто сидели люди. Пустые глаза, обвислые рты. При виде анонимно подчалившего авто сонная стайка вздрогнула и зашевелилась. К тому моменту, как мы с Майло вышли из машины, все они скрылись внутри.
На открытой двери три замка. Возле нееплакат о том, что вход после девяти вечера воспрещен. Вестибюль скудный и унылый, несмотря на бодрые аквамариновые стены; здесь же на подставке доска с правилами и распорядком для обитателей приюта «Светлое утро». Табличка на стене перечисляла источники финансирования: дюжину церквей и синагог.
Пациентов видно не было, хотя с верхнего этажа доносилось шарканье шагов. Резной орнамент на обшарпанном прилавке регистратуры выдавал, что когда-то здесь было, вероятно, вполне приличное заведение вроде отеля.
Я изготовился к штурму очередной неприступной стены и тут обратил внимание, что лицо за прилавком мне, похоже, знакомо.
Может, в этот раз сложится как-то по-иному.
Юная невеличка лет двадцати с небольшим, занятая карточками. Утонченное боттичеллиевское лицо в обрамлении темных кудрей украшено большущими карими глазами. Изящные, по-детски тонкие пальчики. Вся серьезная, сосредоточенная.
Выпускной курс колледжа, где я преподавал. Пару лет назад читал там лекции по детской психологии, а она задавала вопросы, причем по существу. Усердно записывала. Джудит фамилии не помню.
Наше приближение отвлекло ее от работы (кажется, составление графика питания).
Доктор Делавэр? сразу узнала она меня.
Я успел разглядеть ее бэйджик: «Дж. Марс».
Джудит? Привет. Какая встреча. Ты здесь на стажировке?
Да нет, просто подрабатываю. Ипотека и всякое такое Да еще и диссертацию пишу.
Молодчина. И как продвигается?
Да так, движется помаленьку. Она с улыбкой пожала плечами.
В эту секунду ее взгляд упал на Майло.
Это лейтенант Стёрджис, из лос-анджелесской полиции. Майло, а это Джудит Марс.
Здравствуйте, лейтенант. Кто-то из наших что-нибудь учудил?
Да нет, всё в порядке, успокоил ее я. Мы пытаемся найти женщину по имени Зельда Чейз. Этот адрес она указала как свое место пребывания.
Вот как? Похоже, что эта информация слегка устарела, доктор Делавэр. По программе, полтора года назад у нас ввели разделение по полам, и женщины теперь размещаются в Санта-Монике.
Дистанцирование мужчин от женщин. Майло понимающе кивнул.
Я тогда еще не работала, пояснила Джудит, но, насколько могу судить, совместное проживание здесь провоцировало вполне понятные проблемы.
А у вас остались записи с времен до разделения?
Боюсь, что нет, лейтенант. Все, что относится к женщинам, перешло туда вместе с ними.
В то время как она выписывала нам адрес и телефон приюта в Санта-Монике, с лестницы, держась за перила, начал валко, чуть не падая, спускаться какой-то доходяга. Изможденный, с загнанными, уставленными в никуда глазами. Дряблые губы шевелились, но не произносили ни звука. На вид ему было лет сорок, а может, и все сто. Не обращая на нас внимания, он прошел мимо и пошаркал куда-то вправо.
Джудит Марс подала мне листок с информацией и вздохнула:
По крайней мере, они получают здесь необходимый уход.
А какой здесь, интересно, контингент пациентов? поинтересовался я.
На лечение у нас нет полномочий, поэтому они не пациенты, а скорее жильцы. Но у всех серьезные умственные заболеванияне врачебный диагноз, а просто наблюдение, констатация. Отчасти это то, чем я здесь занимаюсь, хотя технической данную работу назвать сложно.
Вы определяете их на вид, сказал Майло.
В основном да. Джудит кивнула. Цельобеспечить теплое, по возможности безопасное место тихим невротикам, а также кухню со сносным питанием.
Я поинтересовался:
Кто-то из них приобретает медикаменты где-нибудь в других местах?
В идеале, они получают и лекарства, и медпомощь в различных амбулаторных клиниках. Когда у нас есть свободные водители, они их туда отвозят, хотя здесь в пешей досягаемости есть и несколько амбулаторий.
Послушание пациентовне вопрос?
Вопрос, да еще какой. Стараемся быть обходительными, но, сами понимаете, без борьбы ничего не обходится. В целом не давим: этот принцип у нас основополагающий.
Фондирование у вас частное?
На сто процентов, ответила Джудит. Религиозные организации проявляют себя с наилучшей стороны. Если б не они, ничего не было бы. Одно время тёк мелкий ручеек из госдотаций, но он пересох. «Непростые времена», песня, которую я от чинуш слышала множество раз.
«Чем меньше вам, тем больше перепадает Кристин Дойл-Маслоу».
А с ненасилием здесь всё в порядке? осведомился Майло.
В целом да.
Что значит «в целом»?
Лично у меня проблем не возникало ни разу. Ребята здесь изначально проходят проверку на неагрессивность, а многие из них обо мне пекутся. Или им кажется, что они меня оберегают.
Даже так?
По большей части они очень нежны, лейтенант. Для меня это работа по совместительству, и до темноты я здесь не задерживаюсь: в пять за мной приезжает муж. У него в Голливуде работа, так что все удачно срастается.
Скажите еще, что он вышибала и габаритами может потягаться со мной, ухмыльнулся Майло.
Джудит рассмеялась.
Представьте себе, может. Он юрист в «Кэпитол рекордз». И сложения, надо сказать, не мелкого.
Я пожелал ей удачи, и мы тронулись к выходу.
Вы спрашивали насчет насилия, сказала вслед Джудит. Та женщина, которую вы ищете: она совершила что-то криминальное?
Нет, ответил я. На самом деле нас интересует даже не она, а ее сын. Дело в том, что ее нашли одну, на отшибе и в состоянии серьезного психического расстройства. А ее сына, которому сейчас одиннадцать, мы пока найти не смогли.
В таком возрасте очутиться на улице? Джудит нахмурилась. Я наведу справки. Может, кто-то из ребят что-нибудь вспомнит Но, как вы можете догадываться, большинство из них с памятью дружат не очень, а ее саму из-за давности могут и подзабыть.
Любые шаги, Джудит, даже небольшие, будут для нас неоценимой услугой.
Одиннадцать лет Она отказывается говорить, где он?
Сейчас она настолько не в себе, что даже вряд ли что-нибудь знает.
Вот черт Но мы-то здесь хоть на что-то годны, доктор Делавэр?
* * *
Мы поехали в Санта-Монику. «Светлое утроВестсайд» представляло собой бывший мотель на Пикоподковообразное расположение белых домиков с синими дверями, отделенных от улицы прокаленной солнцем асфальтовой стоянкой. Некогда белая разметка времен мотеля износилась и выцвела, превратившись в шероховатую серую щетину. Соседями парковке приходились магазинчик уцененных шин и склад слесарного оборудования.
Политики открытых дверей здесь не наблюдалось; вход блокировали решетчатые электрические ворота. Майло позвонил и представился. Дверь центрального строения приоткрылась, и из нее наружу высунулась женщина; спустя пару секунд дверь снова закрылась. Прошло около минуты, прежде чем решетчатые ворота заскользили в сторону.
Наверное, проверяла мою личность, сказал вполголоса Майло. Да, атмосфера здесь несколько иная.
К тому моменту как мы выбрались из машины, та самая женщина уже шагала к нам. За пятьдесят, широкоплечая, с военной выправкой и бежевым «ежиком» на голове.
Шерри Эндовер, коротко представилась она.
На бэйдже две ученые степени: «магистр социального обслуживания» и «магистр здравоохранения».