Отец наконец-то вышел из ступора и указал на Дженнифер.
Эмили, это новый
Я отмахнулась.
Пап, мы уже знакомы.
И снова неловкое молчание. Патрик дёрнул за рукав моей куртки и кивнул головой в сторону выхода. Я слегка оттолкнула его. Папа заметил нашу передрягу и немного расслабился.
Дочка, вы же, наверно, спешите.
Я кивнула, но не двинулась с места. Я никак не могла убрать с лица глупую улыбку. Наверняка, выгляжу по-идиотски. Но я буду стоять, пока они не признаются в своём романе, давая папе понять, что тянуть время бесполезно. Отец закусил губу, проводя рукой по волосам. Он нервничал.
Эмили, мы с Дженнифер уже давно знакомы. Она моя старая подруга, но так получилось, что мы теперь в общем что случилось, то случилось.
Я засмеялась во весь голос. Таких глупых объяснений мне ещё не доводилось слышать.
Оливер, я думаю, что твоя дочь достаточна умна, чтобы всё понять.
После этих слов Дженнифер привстала на носочки и смачно поцеловала папу в уголок его губ, а папочка поплыл от таких нежностей. Патрику стало ещё более неловко, поэтому он отвёл взгляд.
Ну вот! воскликнула я. И зачем нужно было из всего этого делать великую тайну? Мы здесь все взрослые люди. Да, Патрик? я игриво подтолкнула друга.
Пат растерянно посмотрел на меня. Я ухмыльнулась.
Не обращайте внимания, обратилась я к Дженнифер, он всегда так робеет при виде красивой женщины. Он же галантный и воспитанный парень.
Дженнифер улыбнулась. Патрик снова дёрнул меня за рукав.
Эмили, нам пора.
Я кивнула.
Да, пора.
Я опять кивнула, только уже «молодым» влюблённым, в знак завершения нашего разговора.
Мы с Патриком направились к выходу, но у дверей я обернулась и окликнула папу. Он, весь сияющий, посмотрел на меня.
Пап, я рада за вас. Правда, очень рада.
Отец улыбнулся мне.
Когда я уже вышла из здания, то мне пришлось догонять своего друга, так как он ушёл уже далеко вперёд и даже не заметил, что меня не было рядом.
Мы направились на холодную парковку к машине Патрика. Какой-то промежуток времени мы шли медленно, но вскоре начали ускорять шаг, переходя на бег. В итоге до машины мы добрались уже бегом, толкая друг друга. Такие у нас были нечестные соревнования под названием «кто первый сядет в машину, тот и поведёт». Уступать никто не хотел, но, в итоге, я проиграла. Куда же мне до этого длинноногого спортсмена!
Садясь в машину, мы всё ещё шутливо пихались. Хоть нам и идёт третий десяток, но в душе мы маленькие дети.
Прекратив ребячество, Патрик включил печку и засмеялся. Я с недоумением уставилась на него.
Чего это мы смеёмся?
А ты представляешь, если твой папа и мисс Хармон тебе братика или сестричку заделают!
Я закатила глаза.
Они слишком стары для этого.
Патрик фыркнул.
Никогда не поздно.
Я шутливо дёрнула его за щёку напоследок. В этот момент в кармане моей куртки завибрировал телефон. Я посмотрела на дисплей и моё веселье сразу улетучилось.
Я слушаю.
В трубке раздались всхлипы и плач.
Эмили, неужели это правда? Неужели они забрали моего мальчика?
Я приложила ладонь ко лбу и зажмурила глаза.
Марта, я разберусь. Обещаю, что разберусь со всем этим.
Марта заплакала ещё сильнее.
Я не верю. Он не мог
Марта
Эмили, помоги. Ты единственная кому я доверяю. Помоги!
Сделаю всё, что смогу. Обещаю.
Я посмотрела на Патрика, но он будто окаменел, пялясь в невидимую точку перед собой.
Марта, я приеду, если ты хочешь, если тебе нужна поддержка.
Нет, нет, не стоит. Со мной побудет сестра. Лучше помоги моему мальчику.
Помогу.
Марта снова зарыдала, но я уже оборвала связь.
Странный день. То плохое, то хорошее.
Куда едем? Патрик смотрел вперёд, сверля глазами лобовое стекло.
Ко мне домой, я прислонила голову к окошку, но по дороге заскочим в цветочный магазин. Хочу купить тюльпанов маме.
Друг посмотрел на меня с сожалением.
Сколько уже?
Годовщина, со вздохом промямлила я. Целых пятнадцать лет её нет с нами.
Как быстро летит время.
Так быстро, что не успеваешь жить.
Глава 4
8 октября 2012 года
День
Я лежала на диване, слушая тиканье часов. В квартире было слишком жарко. Хотелось спать, но не получалось сомкнуть глаз, поэтому я тупо пялилась на белый потолок, вспоминая как когда-то, будучи маленькой, мы с мамой лежали на кровати в моей комнате и смотрели на звёзды. В комнатке были низкие потолки, потому что она находилась почти под самой крышей. По моей просьбе, папа сделал над кроватью окно, чтобы надо мной всегда расстилалось небо. И вот мы с мамой лежали ночами и разглядывали бесконечную тёмную синеву. Мама постоянно рассказывала мне о космосе, о вселенной, придумывала интересные истории о гостях с других планет. Но самой моей любимой сказкой была сказка о маленькой девочке, у которой тоже было такое окно над кроватью, как и у меня. Когда эта девочка засыпала, то её душа улетала через окошко прямо к звёздам, и там она бродила среди миллионов разных планет, изучая их и знакомясь с разными существами. Каждый раз мама придумывала новую планету, её жителей и красочно мне всё описывала. Я была под невероятным впечатлением от историй, но почему-то со временем стала их забывать, и хоть головой об стену бейся, но ни одной не вспомню, будто ничего и не было. Наверно, её смерть на меня так подействовала. Сколько мне тогда было? Кажется, одиннадцать. Почти всё, что связанно с мамой, выветрилось из моей головы. Остались лишь кое-какие воспоминания, но мне нужно было больше.
Я ругала себя за то. Что толком и не помню, как она выглядела. У меня даже нет её фотографии. Ни одной. Папа всё сжёг. Не мог пережить потери. Похорон я тоже толком не помню. Единственное, что до сих пор остаётся в моей памятиэто чувства, которые я испытывала в тот день. Но и они не понятны, потому что полностью противоречат всему, что было до смерти мамы. Я не истерила и не плакала, нет. Я чувствовала облегчение и спокойствие. Меня не было на кладбище, я не видела всего процесса, не видела её бледного тела и чёрного гроба, потому что боялась. Боялась увидеть её мёртвой? И снова нет. Просто боялась и всё.
Траур закончился быстро, но просто потому, что ничего уже не напоминало о маме. Отец выкинул все её вещи и с тех пор никогда о ней не упоминал. Скорей всего, он выбросил её из своей головы, из воспоминаний, из сердца. И тогда мне даже было обидно из-за этого. Я хотела говорить о маме, не хотела её отпускать, но как только я начинала думать об этом, страх возвращался. Но чего я боялась? Уж точно не папу. Он никогда не сердился, не повышал голос, не наказывал, даже если я шкодничала, и точно не бил меня. И мама ничего подобного не делала. Никогда. Я росла в любви и заботе, у меня была самая лучшая семья на свете, но страх не покидал меня.
Мама незаметно стала исчезать из моей жизни тогда, когда я уехала из отчего дома. Я вспоминала о ней лишь раз в годв день её смерти. Я считаю себя ужасной дочерью, ведь за все пятнадцать лет я так и не удосужилась спросить у отца, отчего она умерла. Маленькой девочке не нужно было знать «почему» и «зачем», потому что она маленькая глупышка и не поймёт всех взрослых проблем, но взрослой женщине было стыдно не знать причину смерти самого дорогого человека. И мне стыдно. Очень стыдно, но всё так же страшно.
Я закрываю глаза и представляю, что моя душа уносится к звёздам. Она летит всё дальше сквозь бесконечное тёмное пространство, огибая тысячи планет на своём пути. Но среди всех этих миров, душа ищет лишь один единственный, на котором её ждут и любят.
Я поднимаю веки и застаю на себе внимательный взгляд больших выразительных глаз. Я улыбаюсь и указательным пальцем касаюсь его слегка вздёрнутого носика. Он мурчит, вытягивает лапки и трётся о мою шею своей головой. Я начинаю гладить его чёрную шёрстку. Он ложится на мою грудь и мне становится ещё жарче.
Моцарт, кис-кис.
Из кухни доносится бархатистый голос. Кот спрыгивает с меня и галопом несётся на зов. Я переворачиваюсь на бок, подсовывая руку под подушку. В поле моего зрения попадает свежая газета. Когда она успела тут появится? Когда я ложилась на диван, её не было. Или я всё-таки уснула? Хм Нет, я чётко помню, что не спала. Не смогла уснуть, слишком жарко. Может, её Патрик положил, а я просто не заметила.