Пока я разбиралась со списком нужной мебели, на прикроватном столике завибрировал мобильный. Я решила, что это снова отец, и не стала брать, но телефон не переставал звонить. Я посмотрела на экран, на котором высвечивалось «Патрик». Вот что действительно стало для меня неожиданностью. Я провела по экрану пальцем и приложила телефон к уху.
Алло. Эмили, ты на связи?
Я качнула головой, но потом опомнилась и стукнула себя по лбу.
Да, я тут.
Кхм, в общем, я звоню по делу.
Патрик говорил довольно громко, как будто хотел, чтобы его слышал кто-то ещё, кроме меня.
Случилось несчастье. Сегодня звонили из тюрьмы и сказали, что Джон Лэнг повесился в собственной камере.
Я с грохотом села на пол. Это всё-таки случилось. Мальчик не выдержал и решил прекратить свои мучения. Бедный Джон, что он натворил? Что он сделал с Мартой?
Эй, эй, Эмили, ты ещё здесь? Эмили, ответь. Не молчи!
Я шмыгнула носом. Маленькая слезинка скатилась по моей щеке и упала на пол.
Мне жаль, тихо произнёс Патрик.
Мы ещё немного помолчали. Пат слушал мои всхлипы, но не сбрасывал звонок. Через пару минут он подал голос.
Ты в порядке?
А сам как думаешь?
Патрик вздохнул. Теперь он говорил как обычноспокойно.
Я не про эту ситуацию, а в целом.
С каких пор тебе стало интересно? Или ты специально меня игнорируешь, потому что так хочет твоя подружка? Я же всё поняла, Пат. Не знаю почему, но я не нравлюсь твоей фифе. Это же видно, всё лежит на поверхности, особенно её показушность в больнице.
Патрик снова вздохнул.
Да, ты ей не нравишься. Она говорит, что ты плохо на меня влияешь.
Я истерично засмеялась.
Мы что, в детском саду? Она твоей мамочкой заделалась? Ох, не повезёт же вашим детям, потому что у них не будет друзей.
Хватит, Эмили, ты её не знаешь, она замечательная.
Я качнула головой.
Конечно, она хорошая девочка, а я плохая, поэтому от меня все отвернулись.
От тебя все отвернулись, потому что ты эгоистка.
Ну, вот опять. Заводим шарманку с самого начала.
Ещё бы, вся в мамочку, съязвила я.
А ещё тебя опознали.
Что? не поняла я.
Эмили, та девушка, которую ты видела, это выжившая жертва Модификатора. Мы показывали ей фото преступников, ну и подсунули несколько полицейских. Она выбрала три фото, одно из которых было твоим. Она сказала, что ты чуть больше, чем остальные похожа на того, кто пытался её убить
Я резко нажала отбой и отбросила телефон в коридор. Что за чёрт? Да как же так? Нет, нет, нет, это не я. Я же знаю, что такого быть не может. Просто невозможно. Я не могла совершить такое, я не могла убивать людей. Я даже за всю свою работу в полиции ни разу не стреляла, только на учениях, а тут убийство! Я и скальпель в руки то ни разу не брала, не то, что ещё им что-то вырезать. Это не я, девушке просто показалось, она не могла разглядеть убийцу, тогда было темно. Я помню, что мне позвонили на домашний телефон ночью, как раз через час после происшествия, чтобы я приехала в морг на опознание. Я в тот день была дома и спала. Это не я.
Телефон снова зазвонил, отчего я подпрыгнула. Я украдкой взглянула на экран. Это снова был Патрик. Я взяла мобильник, открыла окно и, не глядя, кинула вниз. Через минуту я пожалела о своём необдуманном поступке, но уже было поздно. От телефона наверняка ничего не осталось.
Я быстро собралась, оделась потеплее и рванула к своему старенькому автомобилю. Мне нужно было увидеть Марту, а после этого я уже решу, что делать дальше. Я не убийца, это всё неправда. У них на меня ничего нет, тем более девочка выбрала кроме моей фотографии ещё две, и за это время меня ни разу не вызвали на допрос, значит в отделе сомневаются в её показаниях, поэтому и фоторобот получился гибридныйи не женщина и не мужчина. Но что теперь подумает Патрик? Зря я прервала разговор, теперь он может посчитать, что я и правда убийца. Нет, он знает меня очень давно и понимает, что я в роли маньякаэто полный бред.
Я мчалась на всей скорости как самый настоящий гонщик. Водители, которых я обгоняла, сигналили мне в след и, я уверена, обзывали самыми последними словами. Я не замечала светофоров, всё сильнее давя на газ. Чувства разделились на две части: одна половина меня хотела навсегда покинуть этот город и уехать как можно дальше, другая половина желала скорее добраться до Марты. Я не видела её больше двух недель, и она наверняка думала, что я о ней забыла, но это не так. Мне было очень жаль эту женщину. У неё забрали единственное, чем он дорожила. Её сын был для неё всем, ради него она жила, а теперь его нет. У меня было плохое предчувствие. Я достаточно насмотрелась на трупы, но её бездыханное тело я была не готова увидеть.
Перед глазами мелькали машины, люди, дома. Ещё один светофор, горел красный, и я все же отпустила педаль газа и остановилась. Мне и так уже штраф набежал немаленький, да и не хотелось создавать аварию. Почему-то я подумала об этом только сейчас, а не когда гнала со всей дури. Руки тряслись, я крепче сжала руль. Загорелся зелёный, машины начали двигаться, а я стояла, уставившись на яркие вывески. Сзади начали сигналить, кто-то кричал в открытое окно:
Что за чёрт? Езжай, идиот!
Да там, наверно, баба за рулём!
У кого-то времени вагон? Люди вообще-то по делам спешат, говнюк!
Я опомнилась, глубоко вздохнула. Внутри меня всё бушевало, мне тоже хотелось закричать. Я открыла окно и высунула голову на мороз.
Идите вы все в жопу!!! на всю улицу крикнула я и мне разом полегчало. Пешеходы начали оборачиваться в поисках ненормальной, некоторые смеялись.
Я закрыла окно, стукнула со злости по рулю и вжала педаль газа в пол, но ехала теперь медленнее. Буквально через пару минут я уже стояла у многоэтажки, где жила Марта. Припарковалась я там, где, в общем-то, парковаться было запрещено, но в данный момент меня это не волновало, хотя я понимала, что потом пожалею об этом. Я уже третий раз за день делаю необдуманный поступок. Такого со мной со школьных времён не было. Это раньше я сначала делала, а потом думала, а со временем это прошло. Но сейчас я соображала плохо, поэтому действовала очень быстро.
Я успела забежать в дверь как раз в тот момент, когда какой-то мужчина выходил из неё. Я решила не ждать, пока приедет лифт, поэтому побежала по лестнице, спотыкаясь на каждом пролёте. Перед квартирой Марты я перепрыгнула через ступеньку и снова споткнулась, но в этот раз упала и прямо на больную руку. Мой вой эхом раздался по подъезду. Я поморщилась, прижимая руку к груди. До этого момента она меня не беспокоила и я совсем забыла, что она вообще должна была так сильно болеть при ударе.
Я всё же встала, и начала бить ладонью по звонку.
Марта! Марта! Открой! хрипло кричала я.
Но в ответ тишина. Я не слышала никаких звуков, квартира не подавала признаков жизни. Тогда я стала колотить по двери здоровой рукой, но это не дало никаких результатов. От безысходности я со всей дури дёрнула ручку и дверь распахнулась. Я снова чуть не упала, но всё же смогла удержать равновесие.
Забежав в квартиру, я быстро огляделась. В коридоре было мрачно, свет давала одна единственная жёлтая лампа на стене. Она освещала небольшой участок тёмно-красных обоев. По спине прошёлся холодок.
Марта? Марта! Это Эмили Филберт, отзовись!
Я поняла, что это бесполезно. Сколько бы я её не звала, Марта мне уже не ответит. В глубине души разрасталось чувство боли и страха. Я была беспомощна перед тем, что могла сейчас увидеть.
В конце коридора была приоткрыта дверь. Я помнила, что это комната Джона. Марта говорила, что он никогда не запирал двери, потому что не любил находиться в замкнутом пространстве, так как его комната была очень маленькой. Помню, как он говорил о своей комнате: «От любви до ненависти один шаг, а у меня от стены до стены два шага».
Я подошла к двери и заглянула в тоненькую щель. В обзор вошла лишь старая тумбочка без одной дверцы и край кровати. Я прикрыла рот ладонью и быстро заморгала. Слёзы жгли глаза. Я легонько отворила дверь, и она со скрипом распахнулась. На кровати лежала Марта. Её глаза были закрыты, уголки губ приподняты, тело скрючено в позе эмбриона, одна рука свисала с края подушки, а в другой она держала фотографию и рубашку сына. Её кожа приняла землистый оттенок.