Замечательно, похвалила она, хотя на ее вкус кофе был недостаточно крепким.
Благодарю, улыбнувшись уголком рта, отозвался Данте. Я не стыжусь своей бедной руки. В доказательство своих слов он поднял руку перед ее лицом: тыльную сторону ладони покрывала густая сеть рубцов. Я прячу ее по привычке, чтобы избежать лишних вопросов. Хотя большинство людей слишком вежливы и воспитанны, чтобы их задавать. Или и без того знают, что со мной случилось, так что и спрашивать не приходится. Он снова улыбнулся. Вы относитесь к третьей категории. Глаза Данте заблестели. Что вам обо мне известно?
Это допрос? Или любите поговорить на эту тему?
Данте улыбнулся, обнажив белоснежные зубы:
Скажем так, это поможет нам сэкономить время.
Коломба решила, что после своей оплошности не имеет права спорить.
Вы из Кремоны. Родились в семьдесят втором. В ноябре семьдесят восьмого, в возрасте шести лет, когда вы играли в одиночестве на стройке за вашим домом, вас похитил один или несколько неизвестных. Вы не могли воссоздать в памяти случившееся, и никто ничего не видел.
В подвале нашего дома была дверь, ведущая к полю, где мы играли. Должно быть, по пути туда меня схватили и, вероятно, накачали наркотиками, сказал Данте.
Коломба кивнула:
Вас держали в заточении на протяжении одиннадцати лет, бо́льшую часть времени в бетонной силосной башне возле фермы в окрестностях Кремоны.
Не бо́льшую часть времени. Всегда. Эта местность называется Аккуанегра-Кремонезепрекрасное старинное название.
Вы правы. В восемьдесят девятом вам удалось сбежать. Ваш похититель покончил с собой. Это был фермер по имени Антонио Бодини.
Ферма принадлежала Бодини, и он действительно покончил с собой, вот только похитил меня не он. По крайней мере, он не был моим тюремщиком.
Коломба удивленно прищурилась:
Не ожидала, что ошибусь в таком вопросе.
Вы и не ошиблись. Ошиблось следствие. Я видел своего похитителя в лицо, и он нисколько не походил на Бодини.
Почему вам не поверили?
Потому что все улики указывали на Бодини, потому что он покончил с собой, потому что я был, скажем так в тяжелом психическом состоянии.
Но вы все еще убеждены, что правы.
Да.
Было проведено расследование, искали сообщников, осторожно сказала Коломба.
И никого не нашли. Знаю. Но продолжайте же ваш рассказ, я начал входить во вкус.
Я уже почти закончила. Вы взяли девичью фамилию матери. Какое-то время путешествовали, вляпались в неприятности. Вас судили за драку, нарушение общественного порядка, хулиганство, нанесение телесных повреждений и незаконное ношение оружия.
Это был всего лишь электрошокер, во многих странах он находится в свободной продаже.
Только не у нас. В последние восемь лет вы поугомонились. С тех пор никаких нарушений за вами не числится. Коломба посмотрела ему в глаза. Достаточно?
Данте под впечатлением откинулся на спинку стула. Коломба ни разу не сверилась с записями. Неплохая память, достойная подготовка.
Вы столько обо мне знаете, но ничего не знали о моей руке.
Возможно, я чего-то не заметила.
Такое невозможно не заметить. По крайней мере, этого не могли не заметить вы. В ваших документах об этом попросту ничего не сказано. Данте растянул губы в ухмылке. Видите ли, по руке меня мог бы узнать кто угодно, особенно в маленьком городке вроде Кремоны. Ювенальный суд предпочел не разглашать эту информацию. Данте уставился на нее. Сдается мне, что вы не запросили документы в прокуратуре. И это тоже весьма странно. Хотите знать почему?
Коломба нехотя кивнула:
Да.
Вы не при исполнении.
С чего вы взяли?
Вы не вооружены. Если бы вы прятали пистолет за спиной, я мог бы его не заметить, однако в случае предполагаемой опасности вооруженный и прошедший профессиональную подготовку человек обычно держит ведущую руку у кобуры. Вы же схватились за ручку сумки. Не говоря уже о том, что замначальника полиции всегда при оружии, если только он не на отдыхе и не в административном отпуске. Или я ошибаюсь?
Не ошибаетесь, покачала головой Коломба.
Вы в административном отпуске, не полностью владеете информацией Вы здесь по личным причинам?
Коломба попыталась сохранить непроницаемое лицо:
Да.
Лжете вы из рук вон плохо, значит вам слегка стыдно. Но не будем пока об этом. Что вам от меня нужно?
В Пратони-дель-Виваро пропал ребенок.
Женщина убита, муж за решеткой. Я смотрел новости. Данте старался не показывать, что история задела его за живое. Тот, кто вас сюда прислал, считает, что муж невиновен, хотя некто, имеющий отношение к расследованию, с ним не согласен. Скорее всего, магистрат. И поскольку отец не знает, где его сын, и речь вряд ли идет о похищении с целью выкупа, вы собираетесь попросить меня помочь вам в поисках ребенка.
Голова у Коломбы пошла кругом.
Вы специализируетесь в области розыска пропавших.
По вашему утверждению.
Вы занимались как минимум двумя случаями похищений с целью выкупа, пятью случаями принуждения и бог знает сколько раз разыскивали сбежавших из дома детей. Все эти дела вы раскрыли. Иногда вы также беретесь за случаи жестокого обращения с детьми.
Вы можете это доказать? с безрадостной усмешкой спросил Данте.
Конечно нет. Вы используете в качестве посредника юридическую фирму, которая, в свою очередь, привлекает частные детективные агентства либо прячется за адвокатской тайной. Тем не менее слухи о вас ходят, и до того, кто меня прислал, они дошли. Говорят, вы хороши в своем деле.
Данте покачал головой:
Просто мне помогает собственный опыт.
Опыт жертвы похищения?
Видите ли, не считая редких встреч с моим похитителем, одиннадцать наиболее важных для человеческого развития лет я прожил в полной изоляции. Ни книг, ни телевизора, ни радио. Когда я попал на свободу, мир оказался для меня непостижим. Обыкновенное общение было мне чуждо, как вам, возможно, кажется чуждой жизнь муравейника.
Мне очень жаль, искренне произнесла Коломба.
Спасибо, но не стоит меня жалеть. Начав изучать внешний мир, я осознал, что понимаю некоторые механизмы его устройства лучше тех, кто в нем вырос. Чтобы увидеть что-то по-настоящему, бывает необходимо взглянуть со стороны. Я был на это способен, хоть и не по собственной воле. Когда нужно, я умею взглянуть на ситуацию со стороны и сейчас. Если в привычках пропавшего что-то изменилось, я это замечаю и могу по расположению его личных вещей определить, что он любит и чего боится. А также не был ли кем-то или чем-то нарушен обычный распорядок его жизни.
И, как в моем случае, считываете язык тела.
Данте кивнул:
Мой похититель всегда носил перчатки и закрывал лицо. Приходилось по одной его позе угадывать, доволен ли он мной или вот-вот накажет. Правду ли он говорит, когда обещает мне еду и воду. Это пригодилось мне при поиске пропавших, о которых вы говорите. Кто-то всегда недоговаривал, и я это видел.
Почему вы предпочитаете не появляться в суде?
Вы видели этот дом?
Вы не можете находиться в замкнутых помещениях, утвердительно произнесла Коломба.
Данте кивнул:
Вряд ли хоть один магистрат примет мои экспертные показания. Не говоря уже о том, что мне меньше всего хотелось бы снова оказаться в центре внимания.
Я прошу лишь о частной консультации, сказала Коломба. Ваше имя не будет фигурировать в деле.
Нет, госпожа Каселли. Я никогда не соглашаюсь на две вещи: работать над расследованием напрямую и сотрудничать с полицией. А вы просите меня сделать и то и другое. Данте поднялся и протянул ей здоровую руку. Приятно было с вами побеседовать. Приходите снова, и я опять угощу вас кофе.
Коломба не сдвинулась с места, и Данте слегка поморщился. Словно сквозь открывшуюся щель она на мгновение увидела его таким, как есть, жертвой, которая перенесла невообразимое и мучительно воссоздавала свою жизнь из осколков.
«Я должна уйти, сказала себе Коломба. Так будет правильно».
Но уйти она не могла.
Господин Торре, произнесла она вслух, разрешите и мне высказаться.