По перрону послышались недовольные вскрики и нецензурная брань. Те, кому нужны были первые вагоны, помчались назад, сталкиваясь по пути с теми, кому были нужны последние.
Я привстал на носках и обнаружил восьмой вагон в двадцати метрах слева. Пробившись сквозь толпу, я остановился рядом и начал наблюдать за спрыгивающими на перрон людьми.
Вот, молодой парень, бодро соскользнувший вниз, с двумя сумками в руках. Едва он прошел пару метров, как на шее у него уже висела смуглая брюнетка.
Вот почтенная женщина, которую встречает с цветами целая семья. Измазав всех своей недорогой помадой, она отходит в сторону. А на перрон спрыгивает
Она! Какой-то тонкой, неизведанной, но безошибочной интуицией я понял, что это она. Минимум косметики и максимум красоты, добрые, такие же, как у отца, глаза не могли принадлежать кому-нибудь другому на этом перроне.
Она поправила прическу, вскинула на плече сумку и оглянулась в поисках отца. Затем, безнадежно покачала головой и поплелась к вокзалу. Я шел чуть сзади, стараясь не догонять, и не отставать от нее. Мне хотелось еще несколько секунд понаблюдать за ней со стороны.
Наташа явно не торопилась: пройдя внутрь вокзала, она остановилась у игральных автоматов, и минуту вглядывалась в мелькающие на экранах заставки, видимо вспоминая детство.
Потом, она минуты две рассматривала прессу в газетном киоске. Когда я уже собрался подойти, она, наконец, выбрала красочный журнальчик, засунула его себе в сумку и двинулась в сторону запасного выхода, причем с такой скоростью, что мне пришлось за ней бежать.
Выбежав на свежий воздух, я быстро завертел головой: её нигде не было!
Вот же, дурак! Надо было сразу с ней знакомитьсякак я теперь в глаза Митько посмотрю?
Сзади послышались быстрые шаги, меня неожиданно схватили и завели руки за спину. Я почувствовал у своей щеки леденящее прикосновение газового баллончика.
Дернешься, послышался за спиной отчаянный женский голос. Прысну тебе в лицо. Понял?
Понял, я старался не двигаться.
А теперь отвечай на вопросы. Почему ты за мной следишь? Что тебе нужно?
Тебя этому папа научил?
Причем тут мой отец? Отвечай!
Я от Сергея Ивановича. Он попросил меня тебя встретить.
Ты врешь.
Почему, вру? Я прохожу у него стажировку, удостоверение в правом кармане куртки.
Продолжая держать меня под «прицелом» баллончика, Наташа достала из моего кармана «корочки» и внимательно их рассмотрела.
Ладно, сказала она опустив руку с оружием вниз. А почему ты сразу ко мне не подошел?
Просто, замялся я. Ну что пошли?
Куда?
На трамвайную остановку.
Пошли.
И часто тебе приходится доставать из сумочки газовый баллончик? спросил я, когда мы не спеша шли по аллее.
Не очень. Пристают часто, но в большинстве случаев несерьезно.
Глаз на слежку у тебя наметанный.
Да уж, засмеялась Наташа. А почему папа не смог меня встретить?
У него дела важные
Важнее меня?
Ну, нет, наверное. Просто их нельзя отложить.
Он здоров?
Да, уверенно ответил я. А ты на каком курсе учишься?
На третьем, ответила она и отвела голову в сторону.
Ничего лучше, этой пустоголовой беседы у нас не получалось.
Вон мой трамвай подъезжает, сказала Наташа, и мы припустили бегом.
Тебе по пути? спросила она.
Нет.
Тогда я дальше одна поеду, она легко запрыгнула на ступень трамвая и помахала мне на прощание.
Я помахал в ответ, глупо улыбаясь.
А ведь мне было по пути
* * *
Шутов выглядел ужасно усталым. Красные опухшие глаза, руки, неуклюже держащие сигарету, и обвисшие щеки говорили о том, что Лев Николаевич вчера либо мало спал, либо много выпил.
Привет, Владимир, вяло сказал он и взялся за голову. Рядом с ним у стола сидел мужчина в черной куртке с наручниками на запястьях.
Здравствуйте. Меня прислал Сергей Иванович за бумагами, произнес я.
Ах, да, он достал из стола папку и добавил:Посиди здесь, я сейчас закончу.
Он начал что-то писать, зевая каждые полминуты. Потом посмотрел на часы и застонал:
Черт! Опаздываю! Шутов посмотрел на меня и сказал:Ко мне сейчас придут этого голубчика опознавать, а я еще подставных и понятых. Владимир, помоги, будь другом.
Я кивнул и нехотя поплелся на улицу. Кто сейчас захочет тратить свое драгоценное время на то, чтобы сидеть неизвестное количество времени в милиции. Тем более, когда об этом просит молодой работник.
Я огляделся. Ага, вот двое стоят у джипа и курят. Как раз подходят по возрасту. Я направился к ним и спросил:
Ребята, не хотите ли побыть понятыми?
Чего? надвинулся на меня мужик с лицом кабана. Витек, ты чего-нибудь понял?
Он, похоже, хочет нас в милицию забрать, ответил Витек.
Иди отсюда, придурок, пока не получил, грозно сказал Кабан.
Не хотите, как хотите, я отошел в сторону. Вот же свиньи! К ним по вежливому, а они, козлы, сразу посылают. И чего они вообще здесь делают? Может, у них в джипе оружие или наркотики или что покруче. Проверять свою догадку я не стал, кое-как нашел двух понятых и двух подставных лиц, и вернулся в отделение.
Шутов, встречавший меня в коридоре уже не выглядел таким уставшим, наоборот, глаза его возбужденно горели.
Спасибо, Володя. Угадай, что случилось?
Фонаренко застрелили?
Нет. ГАЗель нашли. Ну, ту самую.
Напоминать мне о ГАЗели не надо было, я помнил о ней всегда.
Поймали одного человека. Он оказал сопротивление, поэтому засадить его сможем, а уж там вы с Митько чего-нибудь раскопаете, чтобы доказать.
Я согласно кивнул, и пошел искать Митько.
Сергей Иванович выглядел еще возбужденней, чем Шутов. Он постоянно улыбался и приговаривал, что скоро все закончится. Спрашивать о том, что закончится, я не стал, потому что мне надоело слушать в ответ лекции о вреде лишних знаний и пользе собственных мозгов.
Жалко, что он один. Его подельнички наверняка уже где-нибудь далеко, сказал я.
Ты не понимаешь, проговорил Митько, быстро перебирая бумаги. Здесь действовала не просто какая-нибудь банда, которую создали три собутыльника, склад грабили члены крупной группировки, возможно, иногородней.
Почему вы так решили?
Ты не понимаешь? Думаешь, я зря рассказывал тебе о нашем преступном мире? Ведь из склада ничего не взяли: они просто убили людей и порушили все вокруг! Все еще не понимаешь?
Нет, честно признался я.
Они знали, что на складе есть наркотик, Сергей Иванович понизил голос. Но он им был не нужен. Им нужно было сделать так, чтобы Царев сел в тюрьму, и у них это получилось.
Но зачем?
Да хотя бы из-за простейшего шантажа. Если Барон не даст определенным лицам денег, то вдруг неожиданно раскроются все его преступные тайны. Для нашей подкупной милиции это может и не будет большим открытием, а вот для журналистов и народа, который избирает его в депутаты, это будет неожиданным откровением. И на такое способны только хорошо освещенные люди, а не собутыльники.
Дверь открылась, молодой сержант ввел в кабинет мужчину, тридцати пяти лет, на лице которого не исчезала ухмылка.
Садитесь, Сергей Иванович предложил ему стул, потом зашел за спину и начал вышагивать из края в край. Мужчине было лень поворачиваться, но действия Митько его бесили.
Ну! не выдержал он.
Фамилия, имя, отчество, медленно сказал Митько.
Варламов Руслан Венерович.
Я начал быстро писать в протоколе.
Дата и место рождения.
Седьмое сентября шестьдесят восьмого года. Киров.
Место жительства.
Город Кулинск, улица
Я выронил ручку.
Господи, Кулинск! Если Сергей Иванович прав, и здесь действовала группировка, то она, возможно, связана с теми убийствами, из-за которых я сидел в КПЗ. Сестра Короткова писала, что ее сын связывался с Кировскими бандитами, может быть, он и есть представитель этой самой группировки?
Митько тем временем задал последний формальный вопрос, и начал нудно объяснять права преступника.
Вы можете давать объяснения и показания по поводу подозрения вас в разбое, либо отказаться от дачи показаний. Вы можете