Кинжал на поясе моего отца с красным военным тоссом смотрится потрясающе Нет, не то, у папы был фамильный меч, а кинжал на поясе у другого Тот не носит тоссов, рубаха с глубоким вырезом, ножны на поясе и красный кожаный плащ, на голой груди поблескивает старинный тяжелый медальон Шальная улыбкавсегда улыбается, и в бою, и в беседе Он Он
Голова раскололась зверской болью, даже в глазах зарябило. Светлые Небеса, что за
Казалось, я физически ощутила, как от прежних воспоминаний начали отслаиваться куски, словно старая штукатурка трескалась и ссыпалась, и из-под них пробивалась моя память, мое истинное прошлое. Фальшивки еще окружают меня, как липкий туман, затягивают, обещая спокойствие и знакомое восприятие мира, но я решила, как бы ни было потом плохохочу знать правду! Кто-то отретушировал и изменил мои воспоминания, склеил для меня новые, вырвав из моей памяти Дни?..
Я не сидела в подвалах отцовского замка, няня Янара умерла спустя пару дней, и мне пришлось бежать через тайный ход.
Недели?.. Стражники не приезжали за мной, я вернулась в замок, боясь людей из окрестных селений, и копала могилы Меня забрал он
Тихий стук копыт за спиной Никто в замке уже давно не ездит на лошадях, все они были съедены, когда селяне заколотили ворота и мы оказались отрезаны от внешнего мира.
Ты? знакомый голос из-за спины. Тот незнакомец, что спас меня от селян у реки. Я сказал тебе бежать домой.
Я дома, чуть развожу руки, и лопата падает, гулко стукнув по замерзшей земле. Помогите мне, уважаемый. Люди вдруг стали очень злыми, они разбили склеп. Мама, папа, Кирилий, Снежаим холодно, надо укрыть землей.
Высокая фигура проходит мимо, приседая около тел, закутанных в бальзамирующее полотно. Слышится легкий треск разрезаемой ткани.
Не надо Не хочу видеть тусклое золото волос сквозь запачканную материю, но не могу отвести взгляда.
Ох, ты ж Искандер А там?..
Там мама А тут Кирилий Тут Снежа.
Он закрывает трупу лицо и поднимается.
Ты дочь князя Искандера?
Да. ЯИллия. А вы кто?
Ответить мне не успевают, за спиной слышатся шаркающие шаги. Они быстро нашли меня.
Зомби?
Они живые, но очень хотят есть, качаю я головой. Надо спрятаться. Если убежим, то съедят только вашу лошадь.
Вряд ли она им окажется по зубам, устрашающая, почти безумная усмешка Как он может смеяться сейчас? На них ливреи слуг.
Они раньше служили у нас, но потом сильно разозлились на папу. Не стойте, их очень много, из проломов в стене показались еще фигуры.
Поехали отсюда.
Они нас не выпустят!
Им же хуже.
А мама, папа
Они мертвы.
Им холодно
Меня хватают за подбородок и задирают голову вверх, не по-осеннему яркое солнце слепит глаза, вижу лишь размытые очертания.
Трупам все равно! Мертвецы не ждут от нас любви или почитания, им уже ничего не надо.
Не хочу, чтоб их раздевали или брали их вещи. Я видела, как некоторые так поступали с другими умершими.
Глубокий вздох:
Где ты их хочешь похоронить?
Здесь, в мамином садике, но позже, сейчас нужно спрятаться.
Не нужно. Стой спокойно.
Фигуры медленно приближались, ужас сковывает все тело, если сейчас придется бежатьне смогу и шевельнуться. Я инстинктивно втягиваю шею в плечи и сжимаю кулаки. Содранные о лопату мозоли болезненно щиплют ладони, и именно это не дает мне рухнуть в обморок от страха.
И вдруг люди, что двигались прямо на нас, сжимая в кольцо, прошли мимо. Один остановился подобрать мою лопату, после чего стал копать. Остальные, разделившись на четыре группы, также принялись рыть ямы, кто чем мог: лопатами, оружием, палками, руками.
Что они делают?
А ты как сама думаешь?
Могилы копают.
Верно.
Но зачем?
Ты же хотела похоронить семью.
Я хотела, а не они! Они же ненавидят нас!
А теперь хотят помочь.
Почему?!
Потому что я так сказал.
Мы уезжаем примерно час спустя, и я долго не могу отвести взгляда от четырех могил и безмолвно замерших над ними фигур. Слышится легкий щелчок, и люди валятся на землю.
Вы убили их?!
Как и ты того бородача у реки.
Я не хотела
А я хотел.
Вы и меня убьете?
А ты хочешь умереть?
Я не знаю Хочу к маме и папе Мне не страшно, а так тяжело и тоскливо, что уже все равно, что со мной будет.
Хм-м-м, закопать тебя?
А я точно с ними там встречусь? Получи от него хоть малейший намек, что после смерти соединюсь с семьей, и сама бы прыгнула на оружие. Одиноко, грустно, страшно Я никогда их больше не увижу Никого Не будет праздника Средизимья, о котором мы с Кириллием мечтали лишь несколько недель назад Высокой ели в большой зале, конфет в башмачках и подарков в красивых ярких обертках Я не услышу папин голос, не увижу мамину улыбку и плач сестренки больше не разбудит меня посреди ночи. Я их больше не увижу?.. Никогда?.. Я одна?!.. Если я сейчас умру, мы снова все будем вместе?
Нет, ты просто станешь трупом, как и они.
Я не встречу их?
Встречи только у живых, у мертвецов их не бывает.
Вы странный, я сижу на лошади позади него, но почему-то мне кажется, что он опять усмехается.
Я сопли вытирать не приучен, не жди.
А что вы приучены делать?
В основном командовать, у меня виртуозный дар убежденя, и снова смеется. Держись крепче, свалишьсяподбирать не стану.
Он смелый и уверенный, точно знает, что делать дальше как папа. А еще он теплый и помогает мне как мама. И он беззлобно подкалывает меня как Кирилий. И от него вкусно пахнет, он мягкий как Снежа. Он как семья. Я все же не одна?
Куда мы едем?
В столицу.
Возьми меня с собой, шепчу я тихо, утыкаясь лбом ему в спину, но знаю, что тот слышит.
Хм? А к бабушке не хочешь? сейчас его голос серьезен, будто он решается на что-то.
Бабушкаэто бабушка. Хочу к семье.
В Семью говоришь? Лошадь останавливается, и я крепче прижимаюсь к нему. Такой теплый, надежный, так хорошо! Не одна Только бы не одна!.. Куда угодно, но с ним!.. Не хочу быть одной! Юшка свою мантию сожрет от злости, если Нения его раньше самого не съест. Будет хлопотно
Я не боюсь!
Уже только за этоплюс тебе один балл. Ну что ж, давай посмотрим, сможешь ли ты войти в Семью.
А дальше мелькают селения, города и лица людей и нелюдей. Мы часто переезжаем, верхом или в экипажах, плывем на кораблях, и даже раз на гномьей вагонетке катались. Обо мне хорошо заботятся: разнообразно и вкусно кормят, одевают в дорогие ткани, мы живем только в лучших гостиницах или постоялых дворах, а иногда и в замках.
Ко мне приходят учителя. Письмо, счет, чтение, география, история и иностранные языки не больше, остальное "ненужная шелуха". Об остальном обучении заботится он. Алхимияособенно все, что взрывается, горит и яды. Анатомияособенно скелет человека, строение мышц и кровеносной системы. Магияособенно ментальное направление. Правоведениеособенно все, что помогает избежать ответственности за шпионаж, нанесенные увечья и убийство.
Онвсегда рядом, явсегда при нем: дворцы и трущобы, темницы и судебные палаты, банки и театры, панихиды и празднествая - вечный "хвостик". И только когда, покачивая бедрами, мимо меня в его комнату проплывала очередная красотка с томным взглядом, двери его спальни передо мной закрывались: "Давай я об этом расскажу лет через семь-восемь", хитро улыбался он за завтраком в ответ на мои вопросы Я терпеть не могла этих девиц!
Проходит чуть-чуть времени, и уже многие в приглашениях к его имени добавляют "+1", но все еще провожают нас удивленными взглядами. "Пусть все узнает от меня", хмыкает он на немые восклицания и тащит меня на очередной прием или допрос в суд. "Он так печется о своем наследнике!" восхищаются одни. "Наследнице. Это девочка", поправляют другие. "Девочка? Зачем это девочке?!" судачат третьи.