Что Лискер делал в офисе в ночь на субботу? сказал Беркович, ни к кому конкретно не обращаясь. Ответ все-таки прозвучалподал голос мужчина средних лет, стоявший у журнального столика:
Гай почти каждый день до полуночи задерживался, жены у него не было
Познакомься, Борис, сказал эксперт, это Рафи Гольдштейн, исполнительный директор «Нефеша».
А сами вы когда ушли с работы? спросил Беркович.
Рано, часа в два Вечером говорил с Гаем по телефону, все было в порядке. Это было часов в десять
Смерть последовала между десятью и полуночью, заметил эксперт.
Понятно, рассеянно отозвался Беркович. Тебе не кажется странным
Что? насторожился Хан.
Как убийцы попали в кабинет.
Поднялись на лифте или по лестнице
Не так просто, покачал головой Беркович. Я знаю, как организована система безопасности в таких зданиях. Сторож сидит внизу, он может с пульта блокировать движение лифта. Кроме того, на ночь запираются на электронный замок двери на лестничных клетках. Если кто-то хочет подняться, он должен либо сделать это вместе со сторожем, а это было невозможно, поскольку сторожа связали, либо позвонить на этаж, и если там кто-нибудь есть, он откроет дверь Сложная система, но зато избавляет от случайностей. Я правильно говорю? обратился Беркович к внимательно слушавшему Гольдштейну.
Точно так, кивнул тот. Получается, что убийца был Лискеру знаком!
Вот именно. Менеджер открыл дверь, встал навстречу гостю и получил пулю в лоб.
Пожалуй, кивнул Хан.
Тогда вопрос к вам, повернулся Беркович к Гольдштейну. Предположим, что убийцыстрелял один, но на самом деле, судя по рассказу сторожа, их было двоебыли хорошо знакомы с Лискером. Тогда и вы могли их знать. Один был высокого роста, усатый
Выслушав пересказанное Берковичем со слов Шехтмана описание, Гольдштейн покачал головой.
Не было у Гая таких знакомых и быть не могло, отрезал он. С людьми подобного типа он не знался.
Действительно, Борис, вступил в разговор Рон Хан. Судя по твоему описанию, это скорее базарные торговцы, чем интеллектуалы.
Кто знает, с кем общался Лискер во внеслужебное время, пожал плечами Беркович, не будучи уверен в своих словах. Возможно, свел знакомство с криминальными элементами
Он не стал развивать свою мысль, встретив иронический взгляд Гольдштейна.
Есть еще одна странность, сказал старший сержант. Совершив убийство, эти двое не стали сразу делать ноги, а вернулись в комнату сторожа. Возможно, хотели проверить, крепко ли он связан. И прихватили с собой блок «Кэмел» и игровую приставку к телевизору.
Но это вообще бред! воскликнул Хан. Честно говоря, я не понимаю даже того, почему они оставили этого дурака-сторожа в живых. Специально для того, чтобы он мог их описать полиции?
Да-да, закивал Гольдштейн. Это нелогично. По-моему, сторож никого на самом деле не видел и все выдумывает. Двинули ему по голове, ничего он не помнит, но не хочет выглядеть в глазах полиции полным болваном и трусом, вот и придумывает.
Нет, покачал головой Беркович. Никто Шехтмана по голове не бил, нет у него на темени ни шишки, ни кровоподтека. Он был в полном сознании.
Знаете что я думаю? нерешительно сказал Гольдштейн. Надо бы проверить этого Шехтмана. Вам не кажется, что он сам впустил убийц в здание? Может, ему заплатили? Он их впустил, а потом они его связали, чтобы полиция не подумала чего-то дурного. Он и двери на этаж для убийц разблокировал!
Да, это очевидно, согласился Беркович. Вот только доказать факт сговора трудновато. Понятно, что и описания бандитов тоже вымышлены, слишком уж они карикатурны. Но это слова. Надо иметь что-то более существенное, чтобы прижать сторожа и заставить сознаться.
Один момент, сказал эксперт. Вы забыли о том, что Лискер был знаком с убийцей. Если принять версию о том, что преступники подкупили сторожа, то откуда Лискер мог знать того, кто вошел к нему в кабинет?
Почему же задумчиво проговорил Беркович. Люди, знавшие Лискера, решили свести с ним счеты, подкупили сторожа, поднялись на этаж
Не могли найти более простого способа? удивился Хан. Подкараулить на улице, например! Зачем им лишний свидетель?
И зачем они, кроме убийства, еще и на грабеж пошли? Я все думаю об этом блоке сигарет и игровой приставке
Да, согласился эксперт. Преступники вели себя совершенно нелогично.
Или мы пока не можем понять их логики, возразил Беркович.
Я бы на вашем месте крепко прижал сторожа, сказал Гольдштейн. Он наверняка соучастник.
Я бы тоже так думал, вздохнул Беркович, если бы не блок «Кэмел».
А почему этот блок сбивает тебя с толку? спросил Хан.
Зачем сторож о нем вообще упомянул? Ну, допустим, его приятели не удержались Хотя, согласитесь, логики здесь ни малейшей. Но даже если все так и было, к чему было Шехтману сообщать о пропаже?
А может, и пропажи не было? усомнился Хан. Может, он просто на ложный след наводит?
Возможно. Только вот на какой? Ты уже закончил здесь? спросил Беркович у эксперта.
Да. Никаких следов. Собственно, этого и следовало ожидать: убийца стрелял с порога, ни до чего не дотрагивался. Одна уликапистолет, но и он, скорее всего, до убийцы не доведет, иначе оружие не бросили бы.
Сторож наверняка все знает, убежденно повторил Гольдштейн. Займитесь этим типом!
Непременно, кивнул Беркович и вышел в коридор.
Он, конечно, собирался еще расспросить Шехтмана, но совсем не о том, о чем говорил Гольдштейн. Берковичу не давали покоя блок сигарет и игровая приставка. Это ведь даже не смешно, господасовершить хладнокровное убийство, а затеммелкое воровство. Будто речь шла о двух независимых преступлениях
Когда старший сержант вернулся в комнату сторожа, Шехтман сидел на диване и о чем-то увлеченно рассказывал Соломону, закончившему заполнять протокол. «Как он быстро пришел в себя», подумал Беркович.
Сколько вы им заплатили? спросил старший сержант, и сторож оборвал рассказ на полуслове.
Кому? напряженно спросил он.
Мальчишкам, объяснил Беркович. Только не врите, вы уже достаточно лапши повесили мне на уши. Вы ж понимаете, мальчишек найти будет достаточно просто, это ведь не мафиози, они тут обычно бегают, потому вы их и наняли.
Не понимаю, пробормотал Шехтман.
Все вы прекрасно понимаете, резко сказал Беркович. Хотите расскажу, как было дело? У вас произошел какой-то конфликт с Лискером, и вы решили убить менеджера. Любой другой убийца подкараулил бы его на улице, а вам было проще сделать это здесь. Вы поднялись наверх и застрелили Лискера, а пистолет бросили. О том, где вы его взяли, я еще спрошу, ведь это не ваше оружие. Потом вы вышли на улицу, нашли двух ребяттут неподалеку вечно какая-нибудь подростковая компания ошиваетсяи посулили награду. За что? За то, чтобы они вас хорошенько связали. Они так и сделали, а потом увидели сигареты и приставку Взрослый не стал бы красть все это, согласитесь, а подросток
Глупости, сказал сторож. С чего бы мне убивать Лискера?
Разберемся, пожал плечами Беркович. А ребят я вам предъявлю через час-другой. Думаю, больше времени поиск не займет.
Сержант Соломон увел Шехтмана, а Беркович присоединился в холле к спустившимся с этажа Гольдштейну и Хану.
Какой негодяй! возмутился Гольдштейн, выслушав рассказ старшего сержанта. Эксперт только головой покачал.
Намучаешься ты еще с этими подростками, сказал он. Так они тебе эту приставку и выдадут.
Да пусть себе оставят, заключил Беркович. Лишь бы правду сказали.
Я убил, арестуйте меня!
На улице плавился асфальт, и старший сержант Беркович весь день просидел в прохладном кабинете под струей холодного воздуха из кондиционера. К счастью, никаких происшествий, требовавших его присутствия, не происходило, и он занимался оформлением законченных дел, подготовкой материалов для передачи в прокуратуру и суд, отчетами и прочей канцелярщиной, которую Беркович обычно терпеть не мог, но сейчас занимался с удовольствием, лишь бы не вспоминать об уличной жаре.