А оружие куда дели? спросил инспектор.
Бен-Ациль нахмурился.
Инспектор, сказал он, вы, видимо, шуток не понимаете. Неужели вы думаете, что я стал бы баловаться в собственной квартире? Там же соседи Но очень хотелось, это да! Попасть в глаз Арафатунастоящему, не на портрете.
Да, было бы неплохо, рассеянно сказал Беркович, посмотрел на часы и вздохнул:
Хорошо мы с вами поговорили, но без толку, вот что жалко
С хорошим человеком всегда поговорить приятно, усмехнулся Бен-Ациль.
Идите в камеру, сказал инспектор. Встретимся завтра в суде.
Вернувшись в управление, Беркович спустился в лабораторию к Хану:
Есть идея, сказал он. Маловероятно, но все же Попробуем доказать, что в Рисмана стрелял Бен-Ациль и никто другой.
Как ты это докажешь? удивился эксперт. Оружия нет, следов нет
Знаю, нетерпеливо сказал Беркович. Поехали, я тебе кое-что покажу.
В квартиру Бен-Ациля они вошли, имея при себе постановление о дополнительном обыске. Ничего не понимавший Хан ворчал:
Все уже здесь осмотрели, что ты хочешь найти?
Примерно год назад, объяснил Беркович, хозяин квартиры устроил тут стрельбу по портрету. Потом это место заштукатурил и покрасил. Поищи-ка.
Пожав плечами, эксперт приступил к работе. Понадобилось чуть больше получаса, чтобы найти место, где висел портрет, штукатурка здесь едва заметно отличалась, а краска выглядела более свежей. Еще несколько минут спустя Хан заявил:
Отверстия есть.
Должны быть и пули, сказал Беркович. Вряд ли Бен-Ациль стал их выковыриватьпроще было замазать.
Пули нашлись тожетри штуки, Хан осторожно вытащил их и положил в пластиковые пакетики.
Результат экспертизы нужен мне не позднее завтрашнего утра, предупредил Беркович.
Получишь сегодня вечером, заявил эксперт.
На следующий день судья Альпер продлил срок заключения подозреваемого Бен-Ациля еще на десять суток, необходимых следствию для подготовки обвинительного заключения. Инспектор Беркович предъявил суду заключение эксперта: пули, извлеченные из стены салона в квартире подозреваемого, были выстрелены из того же пистолета, из которого стреляли в Рисмана.
Хорошая работа, сказал Берковичу инспектор Хутиэли, встретив коллегу в коридоре управления. Как ты смог его расколоть? Никто же не тянул его язык!
Как никто? удивился Беркович. А гордость и желание покрасоваться? Если бы я выбивал девяносто пять из сотни, тоже рассказывал бы об этом каждому встречному
Тайна исповеди
Не так уж часто выдавались у инспектора Берковича свободные вечера, когда он мог, вытянув ноги, сидеть на любимом диване и смотреть все телепрограммы подряд, переключая каналы с новостей на спорт, а со спорта на голливудский боевик. Звук был приглушен, Наташа сидела рядом, положив голову на плечо мужа и перелистывала женский журнал «Шарм».
Арик только что заснул, и Беркович надеялся, что сын будет спокойно спать до утра.
Боря, сказала Наташа, отложив журнал, я давно тебя хотела попросить, но все забывала Ты не мог бы поговорить с Даниэлем? У него проблема.
Даниэль? поднял брови Беркович. Ты имеешь в виду нашего соседа?
Да, такой приятный пожилой человек
Если у него подозрения против кого-то, то нужно обратиться в
Боря, перебила Наташа, это он и сам знает. Но говорит, что дело очень деликатное, и прежде чем предпринимать конкретные действия, он хотел бы обсудить это с тобой.
Ну хорошо, сдался Беркович.
Через полчаса он сидел в огромном кожаном кресле в гостиной соседа, которого плохо знал, хотя жили они на одной лестничной площадке уже почти два года. Даниэль Батлер был высоким, крепким стариком с крупными чертами лица. Жена его Джанет, напротив, была женщиной маленькой, похожей на постаревшую и располневшую куклу Барби.
Я действительно хотел рассказать вам одну историю, сказал Даниэль. Возможно, это чепуха, а возможно, нет. Возможно, с этим нужно идти в Мосад, а возможно, меня там просто поднимут на смех.
А в чем дело? Что случилось? спросил Беркович, отпивая из большой чашки крепкий зеленоватый напиток, назвать который чаем можно было лишь обладая большой творческой фантазией.
Сосед оказался замечательным рассказчиком и сумел за десять минут изложить инспектору то, на что другому понадобился бы весь вечер.
Даниэль и Джанет Батлеры репатриировались из Соединенных Штатов, где жили в небольшом городке Мелвилле. Евреев в Мелвилле было немного, а еврейской жизниникакой. В синагоге, бывало, даже миньян не удавалось собрать. Зато были две церквипротестантская и католическая. Даниэль туда, конечно, не заглядывал, но знал в лицо обоих настоятелей, поскольку часто встречал и того, и другого на улице.
В Израиль Батлеры переехали вскоре после войны Судного дня, на то были личные причины, не относящиеся к делу. А относилось к делу то обстоятельство, что месяца три назад Даниэль прогуливался в субботу по набережной и нос к носу столкнулся с человеком, показавшимся ему знакомым. Узнал он этого человека не сразуникак не ожидал увидеть в Тель-Авиве отца Джозефа, католического священника, настоятеля церкви в Мелвилле.
Сначала Даниэль подумал, что обозналсяпрошло столько лет, люди меняются, да и что делать в Тель-Авиве отцу Джозефу? Однако на следующий вечер они столкнулись опять, и теперь у Даниэля не оставалось никаких сомнений. Это был отец Джозеф собственной персоной, но какая с ним произошла метаморфоза! На голове его красовалась вязаная кипа, и весь его вид говорил о том, что это типичный израильтянин, голосующий на выборах за национально-религиозную партию.
Отойдя на несколько шагов, Даниэль громко позвал: «Отец Джозеф!». И что вы думаете? Тот вздрогнул и оглянулся.
Вот я и думаю, закончил рассказ Даниэль Батлер, нет ли здесь какой-то аферы? Или того хужеакции разведки? Почему католический священник ходит по Тель-Авиву, выдавая себя за религиозного еврея? Я хотел пойти в Мосад, но решил сначала все-таки посоветоваться со знающим человеком.
Ну, какой я знающий, усмехнулся Беркович. Занимаюсь уголовщиной, а это что-то политическое, если здесь вообще есть какой-то криминал Знаете что, Даниэль? У меня есть возможность навести справки об этом человекев рамках закона, конечно. И если данные компьютера окажутся в противоречии с тем, что вам о нем известно, то, пожалуй, действительно, имеет смысл обратиться к спецслужбам. Но для этого мне нужно знать имяне старое, а то, под которым этот человек значится в министерстве внутренних дел.
Йосеф Бен-Мордехай, сказал Даниэль. Я это знаю, потому что как-то шел за отцом Джозефом до его дома и видел, как он нажимал на клавишу интеркома. Когда он вошел, я посмотрел надпись: там была эта фамилия.
Вам бы действительно в разведку Хорошо, я попробую разобраться.
Буду очень благодарен!
На следующий день Беркович действительно обратился с запросом в отделение министерства внутренних дел. То, что ему сообщили, заставило инспектора широко раскрыть глаза, громко воскликнуть: «Ничего себе!» и записать в своем дневнике: «Поговорить с Йосефом Бен-Мордехаем».
Он думал сначала взять с собой Даниэля, но потом решил побеседовать с Джозефом-Йосефом наединеистория действительно выглядела таинственно, нельзя было исключить, что хозяин просто выставит за дверь незваного гостя.
Все получилось, однако, не так, как предполагал Беркович. У Йосефа Бен-Мордехая оказалась улыбчивая жена Шуламит и пятеро замечательных детей, старшего из которых не было дома, потому что он служил в армии. Беркович смущенно объяснил, что у полиции нет к Йосефу абсолютно никаких претензий, он лишь хочет выяснить одно недоразумение. Рассказав о сомнениях Даниэля, Беркович внимательно вгляделся в открытое лицо Йосефа, на котором не появилось и тени волнения.
Тесна земля, сказал хозяин, помолчав. Не думал, что в Тель-Авиве окажется человек, знавший меня по Меллвилу. Я знаю, о ком вы говорите, мы иногда встречаемся на набережной, я только не мог понять, почему его лицо кажется знакомым Теперь ясно. А что до моей истории, то, возможно, вам будет интересно.