Ваши рассуждения были бы верны, вставил Беркович, если бы покушения не было. Но кто-то же в вас стрелял средь бела дня.
Загадка! Бред! Нет, послушай, это был арабский террориствот что я скажу. Просто я под руку подвернулся. Может, он думал, что я член Кнессета?
В палату вошел врач и сказал:
Хватит на первый раз.
Слушай, ты заходи почаще, сказал раненый, а то с моими о чем поговоришь? О делах разве что А Ляльку я вообще сказал чтобы не пускалинезачем ей расстраиваться, пусть загорает на пляже.
Беркович собрал бумаги, дал Бернштейну подписать протокол и вышел в коридор, длинный, как туннель под Ла-Маншем. Раненый телохранитель бизнесмена лежал в соседней палате, но к нему еще не пускалиположение парня было куда серьзнее, чем у шефа, он спал и до завтра врачи не допускали к нему посторонних. В закутке напротив палаты Бернштейна сидели в креслах трое мужчинодного из них инспектор уже видел, это был телохранитель, счастливо избежавший пули, второй, видимо, был секретарем бизнесмена, а третий
Беркович остановился в полном недоумении. Третьим в компании был Исак Бернштейн собственной персоной. Живой и невредимый.
Придав лицу невозмутимое выражение, инспектор подошел и представился.
Вы сказал он, обращаясь к копии Бернштейна.
Марк Давидов, встав, протянул руку двойник.
Вы повторил Беркович, думая о том, как бы поточнее сформулировать естественный вопрос. Давидов, впрочем, все прекрасно понял.
Похож, правда? сказал он. Нас всегда путали. Мы ведь с Исаком еще в институте познакомились. Как-то даже экзамен я за него сдавал. Впрочем, он за меня тоже. Бывало всякое.
Так-так, сказал Беркович, усаживаясь в свободное кресло. Вы прилетели вместе с Бернштейном?
Инспектор прекрасно знал, кто прибыл в Израиль вместе с бизнесменом, но ведь Давидов мог прилететь чуть раньше.
Нет, покачал головой двойник. Я, можно сказать, ватик. Девять лет в стране. Изя мне позвонил после приезда, мы договорились встретиться, но не довелось пока.
Где вы живете? спросил Беркович. Чем занимаетесь?
Живу в Холоне, ответил Давидов, а занимаюсь да разными вещами занимаюсь. Посредничеством, в основном.
Голос у Давидова звучал не очень уверенноили это Берковичу только показалось?
Исак Михайлович, подал голос секретарь бизнесмена, хотел сделать Марку Леонидовичу деловое предложение.
Да? поднял брови Беркович. Что, совместный бизнес?
В некотором смысле. Исак Михайлович хотел предложить Марку Леонидовичу поехать с ним в Россию и некоторое время поработать м-м
Двойником, подсказал Беркович, обо всем уже догадавшийся.
Именно так, кивнул секретарь. Собственно, предложение и сейчас остается в силе.
Вы знали об этом предложении? повернулся Беркович к Давидову.
Догадывался, коротко сказал тот.
Но у вас же здесь свое дело. И семья, наверное.
Я ведь еще не дал своего согласия, осторожно сказал Давидов. Да мы с Изей еще и не разговаривали.
Понятно, протянул Беркович и добавил: Да, удивительное сходство, особенно если учесть, что вы даже не родственники. Скажите, обратился он к телохранителю, вам есть что добавить к уже записанным показаниям? Может, вы вспомнили что-нибудь за это время?
Нет, мрачно сказал тот. Что я могу вспомнить? Я видел только, как «мазда» за угол сворачивала. Понимаю, что действовал в той ситуации бездарно Но ведь у меня и оружия не было!
Ну, это вы с хозяином разбирайтесь, равнодушно сказал Беркович и поднялся.
Полагаю, сказал он, что мы с вами еще встретимся. Со всеми, добавил инспектор, внимательно посмотрев в глаза Давидову. Тот отвел взгляд.
Вернувшись в управление, Беркович поднялся к старшему инспектору Рисману, прекрасному знатоку уголовного мира большого Тель-Авива.
Рони, сказал Беркович, протягивая фотографию Бернштейна, где бизнесмен был изображен рядом со своей белокурой Лялей на фоне отеля «Дан-Панорама», погляди-ка, может, тебе знакома эта личность?
Конечно, уверенно заявил Рисман, бросив на фотографию один-единственный взгляд. Марк Давидов, неприятный тип. Я уверен, что он торгует женщинами с Украины, но никак не могу получить на него достаточно материала, чтобы задержать. А с кем это он? Я этой женщины не знаю. И одет страннообычно Марк такие рубашки не носит.
А это не Марк вовсе, сказал Беркович и после паузы, насладившись недоуменным видом коллеги, рассказал о покушении на российского бизнесмена.
Вот так-так, удивился Рисман. Так ты полагаешь, что покушались на самом деле на Давидова?
Почему ты решил, что я полагаю именно так?
Судя по твоему рассказу. Российский след маловероятен, израильскийподавно. Давидов и Бернштейн должны были встретиться. Убийца шел за Давидовым, принял за него Бернштейна
Идеальная схема, кивнул Беркович, если бы не одно обстоятельство. Встретиться они должны были в другое время. Я еще буду, конечно, проверять, где находился Давидов в девять тридцать утра. Уверен, впрочем, что его видели в то время десятки человек. Ты мне лучше другое скажи: какая у Давидова машина? Если ты, конечно, в курсе.
Естественно, в курсе, улыбнулся Рисман. Белая «хонда».
Вот как, разочарованно сказал Беркович. А я надеялся, что темно-синяя «мазда».
Это машина его племянника, сообщил Рисман. Тоже темная личность, но в дядиных аферах, похоже, не замешан.
Ты уверен? воскликнул Беркович и, увидев, как насупился коллега, быстро сказал: Не думай, я не сомневаюсь, просто очень рад.
Чему? спросил Рисман. Если ты считаешь, что Арон пытался убить дядю, то это глупости.
Потом объясню! сказал Беркович, направляясь к двери.
С инспектором Хутиэли Беркович столкнулся в холле, когда под вечер покидал управление.
Ну как там этот крутой? поинтересовался Хутиэли, взяв Берковича под локоть. Выяснил, кому он мешал?
Да, кивнул инспектор. То есть, нет, никому он в России не мешал, вот в чем хитрость.
Так это действительно была ошибка? оживился Хутиэли. Мне сказал Рисман, но я не очень поверил.
И правильно не поверили, сказал Беркович. Видите ли, у Бернштейна есть в Израиле знакомый, некто Давидов, они похожи, как две капли воды. Бернштейн намеревался нанять Давидова в двойникижизнь бизнесмена в России, как вы знаете, довольно беспокойная. Бернштейн думал, что своим предложением заинтересует приятеля. И действительно заинтересовал. Давидовчеловек риска, он ведь женщинами торгует. Популярный сейчас бизнес. Знаете, что он задумал? Убить Бернштейнаили замочить, если по-русски. И самому занять его место. Стрелял, кстати, племянник Давидова Арон, за дядю он готов в огонь и воду.
И в тюрьму тоже? поинтересовался Хутиэли.
Не знаю, сказал Беркович, но спрошу на первом же допросе.
Третий
Значит, вы никогда не любили сами, сказал собеседник, когда Беркович выразил сомнение в том, что нормальный человек, будучи в здравом уме и твердой памяти, способен лишить себя жизни, если от него уходит любимая женщина.
Разговор происходил в скверике перед домом. Наташа прогуливалась вдоль аллеи с коляской, в которой спал Алик, а Беркович, сидя в тени на скамейке, обсуждал с соседом трагическую историю смерти манекенщицы Анат Элимелех и ее друга парикмахера Рони Афуты. В те дни газеты выходили с аршинными заголовками и фотографиями на всю полосу, и лучшей темы для обсуждения трудно было придумать.
Вы никогда сами не любили! повторил сосед тоном человека, знающего о любви всеестественно, по книгам. Любовьэто чувство, которое сжигает человека без остатка.
Ясно, сказал Беркович. Поскольку я еще не обратился в пепел, то, значит, и не любил.
Нечего иронизировать, рассердился сосед. Не знаю, что в действительности произошло у Анат и Афуты, газеты, конечно, все врут, как всегда Вы, наверное, знаете больше
Он сделал многозначительную паузу, но Беркович на провокацию не поддался, и сосед продолжил после едва заметного вздоха разочарования: