Заметно, что Джордан не знает, что сказать.
Скажем так, у нас состоялся откровенный обмен мнениями.
«Судя по ее физиономии, думает сержант, она хочет свести все к простому обмену любезностями. А эта старая кошелка Битон наверняка слышит каждое слово».
И на чем же вы остановились?
Я сказала, что в создавшихся обстоятельствах буду консультироваться с руководством университета и пусть оно решает, как нам лучше поступить.
Но ведь он может потерять работу, так ведь? говорит Куинн. И это не вопрос, а утверждение. Я хочу сказать, сексуальные домогательства к студентке в наши дни Со всеми этими Metoo и так далее Да они его за яйца подвесят.
Джордан смотрит на него с нескрываемым презрением.
Теоретически это действительно может привести к увольнению. Да. Но до этого еще не дошло. По крайней мере, на сегодняшний день.
Однако Майкл Эсмонд мог оценивать ситуацию совсем по-другому. Куинн и Гислингхэм обмениваются взглядами.
А мы можем поговорить с девушкой? спрашивает Гислингхэм.
Она не делала заявления в полицию, хмурится Джордан.
Это все понятно, профессор. Но вы же понимаете, почему мы хотим с ней поговорить.
Да. И уверена, что поговорите. Но существуют определенные процедуры и мне надо получить соответствующее согласие. Я переговорю сначала с юристами, потом с молодой женщиной, а затем свяжусь с вами, как только буду готова.
* * *
А меж тем в Саммертауне Эверетт только что вернулась после того, как отвезла отца в его дом в пригороде Бистера. Почему-то на все, что связано с ним, ей требуется в пять раз больше времени, чем она изначально планирует. Сегодня утром Верити еще раз в этом убедилась. А о доме для престарелых она так с ним и не поговорила. Но разузнала номер местной службы социального обеспечения и теперь обязательно заставит себя позвонить туда до конца дня. Хотя сейчас ей надо кое-что сделать. Она заскакивает в квартиру, чтобы проверить кота (который явно так же рад тому, что все вернулось на круги своя, как и она), а потом выходит из дома и достает фотографию, которую Бакстер нашел на странице Саманты Эсмонд в «Фейсбуке». Он абсолютно уверен, что на снимке один из магазинов Саммертауна, и Верити с ним согласна. Не зря же она живет здесь вот уже два года.
Спустя пять минут Эверетт открывает дверь. Свечи, фарфор, купальные халаты, полотенца. И если здесь есть что-то не белоснежное, то только потому, что оно из стекла. Все кругом настолько утонченное, изысканное и благоухающее, что Верити, стоя посреди этого великолепия, чувствует себя пигмеем. К счастью, ждать ей приходится недолго девушка за прилавком поднимает на нее глаза и улыбается.
Вас интересует что-то определенное? У нас сейчас распродажа.
Эверетт нервно обходит столик с разноцветными бокалами для шампанского и достает свое удостоверение.
Детектив-констебль Эверетт, полиция долины Темзы. Могу я поговорить с управляющим?
А что, что-то случилось? Видно, что девушка насторожилась.
Эверетт включает улыбку.
Нет, ничего. Мне просто надо поговорить вот с этой леди с фотографии.
Девушка берет у нее фото и кивает.
Ну, конечно, это Мел. У нее перерыв. Я сейчас ее позову.
Девушка исчезает в глубине магазина, а Эверетт остается таращиться на бокалы для шампанского. Те, что стоят у нее, подарила ей мама, когда она впервые уезжала из дома. Кажется, что они сошли прямо с рекламы «Бейбишама».
Здравствуйте. Простите, но Дженна не смогла вспомнить вашего имени.
Верити поворачивается. Перед ней действительно женщина с фотографии. Среднего роста, с приятными чертами лица и аккуратно подстриженными темно-каштановыми волосами. В свете безжалостных ламп ее губы кажутся багровыми.
Констебль Эверетт, представляется детектив, протягивая руку. Верити.
Мел Кеннеди. И зачем я вам?
Эта женщина на фото рядом с вами
Сэм? Так вы по поводу Сэм?
А вы видели пожар в новостях? спрашивает Эверетт, глубоко вздохнув.
Нет, только не дети, женщина бледнеет, только не говорите, что
Мне очень жаль. Верити смотрит, как Кеннеди на ощупь находит стул и тяжело опускается на него. Руками она зажимает рот. Шок выглядит вполне естественным.
Успокойтесь. Хотите воды?
Не могу в это поверить. Кеннеди трясет головой.
Когда вы видели миссис Эсмонд в последний раз?
Какое-то время Кеннеди молча смотрит на детек-тива.
А знаете, я не помню Может быть, прошлым летом?
Этой фотографии, мне кажется, несколько лет?
По крайней мере, три года. Девушка еще раз смотрит на фото. Работала она здесь очень недолго. Но у нас были неплохие отношения. Действительно неплохие.
Нам пока не удалось обнаружить миссис Эсмонд. Эверетт на шаг приближается к своей собеседнице. Вы, случайно, не знаете, где она может быть?
Она была очень закрытым человеком. Мел качает головой. И почти ничего не говорила о своей личной жизни.
У нее не было друзей? К которым она могла бы уехать?
Девушка беспомощно пожимает плечами.
Эверетт набирает побольше воздуха в легкие вопрос, который она собирается задать, не из простых.
Зная миссис Эсмонд Сэм, как по-вашему, могла ли она оставить детей одних в доме?
Ответ Кеннеди уже готов.
Сэм никогда так не сделала бы, говорит она со страстью. Ни за что!
А почему она ушла отсюда?
Достав бумажный платок, Кеннеди сморкается.
Она тогда носила Захарию. И ее муж решил, что для нее это будет слишком тяжело. Ведь у них уже был Мэттью. Но, между нами говоря, мне кажется, что он с самого начала не хотел, чтобы она работала. Вечно нас подкалывал: «И что вообще представляет из себя весь этот потертый шик?» Ну и тому подобное. Мне кажется, он немного высокомерный. И немного сноб.
А вы часто его видели?
Нет. Он редко сюда приходил. Как я уже говорила, мне кажется, он не одобрял того, что его жена работает в магазине.
А на ваш взгляд, они были счастливы? Проблем в семье не было?
Нет, конечно. Ничего похожего. Он на нее надышаться не мог. Так она всегда говорила.
* * *
21 февраля 2017 года, 07:45 утра
317 дней до пожара
Саути-роуд, 23, Оксфорд
Она просыпается от стука тарелок. Сон был необычно глубоким, и сейчас она выплывает из него, как из полузабытой угрозы, так чувствует себя человек, вырываясь из затягивающей его глубины. Вторая половина кровати холодная Майкла нет на месте. И это тоже необычно: он никогда не встает первым. А потом она вспоминает. Сегодня ее день рождения. И именно поэтому снизу слышится весь этот шум. Мальчики готовят ей завтрак в постель. Один и тот же сюрприз повторяется из года в год, но ей всякий раз удается притвориться, что для нее это полная неожиданность. Она садится и с усилием запихивает подушку себе под спину. Несмотря на центральное отопление, в комнате холодно. Она тяжело вздыхает. Единственный способ избежать холода это содрать со стен всю штукатурку и утеплить их по-новой. Именно это сделали их соседи напротив, прежде чем въехать. Но они в то время снимали где-то жилье, и им не пришлось жить в доме во время ремонта. Она получила предложение от строительной фирмы, но, когда пыталась обсудить его с Майклом, он вечно начинал жаловаться на будущую грязь.
Теперь на лестнице раздаются звуки шагов, и она слышит, как Захария что-то громко говорит, а Мэтти успокаивает его: «Тише, тише!» Несколько мгновений спустя дверь открывается, и в нее, крича во всю силу своих легких: «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!», врывается Захария. Он забирается на кровать, набрасывается на нее, а его отец говорит: «Тише, Тигра!» И это тоже повторяется из года в год.
Майкл пристраивается на краю кровати и передает ей поднос. На нем: чай, налитый в одну из веджвудских чашек, которые подарила им его мать, сваренное яйцо (вклад Мэтти) и три куска тоста, щедро намазанные клубничным джемом (это Захария). Здесь же, в маленькой вазе, стоит роза. Майкл поворачивается к старшему сыну, который держится сзади с немного отрешенным лицом.
Подходи, Мэтти. Хватит тебе там дуться.
Тот поправляет на носу очки Саманта знает, что они ему велики, но окулист настоял. Сын робко подходит и протягивает ей два свертка.