А по поводу этой границы у меня следующая гипотеза возникла. Видимо, при взрыве жилища некроманта высвободилось много эфира соответствующей направленности, образовав в его окрестностях повышенный фон. Вот там и произошла вся эта замена живых на немертвых. Но чем дальше от эпицентра, тем фон делается слабее, новая нежить там уже не может подниматься, а старая существовать без дополнительной подкормки. Она, конечно, может выйти за пределы пятна с повышенным фоном некроэфира, но, если не найдет там никого, из кого можно было бы высосать жизненную силу, ей придется срочно возвращаться назад или самой постепенно лишиться сил и своей нежизни.
В результате вокруг пятна образовалась полоса, где все живое либо погибло, либо оттуда убежало, а неживое, в свою очередь, тоже там не задерживается. И за пределами этой полосы уже должна начинаться нормальная жизнь.
Наверняка нашлись удачливые немертвые монстры, которые смогли далеко уйти от пятна, возможно, даже в густонаселенные места. Бед они там способны натворить много, но все-таки это единичные экземпляры нежити, и местные жители должны с ними справиться.
Подобные рассуждения меня немного успокоили. Не хочу я оказаться в мире зомби-апокалипсиса, даже если эти зомби меня не трогают. И хотя я не чувствую себя виновным в гибели старого некроманта и последовавшем из-за этого взрыве (сам на меня напал), но оказаться даже невольной причиной гибели мира мне не хотелось бы. А так вроде все даже удачно сложилось. Все эти немертвые монстры мне неплохую защиту обеспечили и дали неделю спокойных тренировок. Даже багаж мой такой же скелетик тащит. Но к людям надо выходить. Копченое мясо без гарнира мне изрядно надоело, а завтра закончится и оно.
Интерлюдия 2Небольшая суета в королевском дворце Каруна
Принц Эллиль нервно мерил шагами малый королевский кабинет во дворце, который он уже привык считать своим. У стены, отслеживая его перемещения глазами, стояли несколько придворных разного возраста. Стояли рядом с креслами, на которых раньше сидели, но, раз принц на ногах, остальным тоже пришлось подняться. Такое подчеркнутое чинопочитание вовсе не говорило о самодурстве особы королевской крови и не раздражало подчиненных. Просто соответствовало этике, впитанной дворянами этого мира с молоком матери. Если король встал, то встают и все остальные, а принц в настоящее время исполнял обязанности регента. В комнате же собрались самые верные его соратники.
Одеты все присутствующие были в стиле, несколько напоминающем позднее Средневековье или раннее Возрождение, короткие штаны до колен (дальше чулки и башмаки с пряжками) и плотно облегающий тело короткий же дублет. При этом все было выполнено с уклоном в «милитари» вся одежда содержала плотные кожаные или металлические вставки, иногда в форме кольчужного полотна. Башмаки тоже были из плотной кожи безо всяких излишеств, вроде популярных в похожие времена на Земле длинных носов, подвязывающихся к колену. Нет, таким башмаком при желании можно было смело пнуть что-нибудь твердое, не боясь повредить ногу. Для завершения облика у каждого за поясом торчало по кинжалу весьма внушительного размера, а у двоих были еще и мечи. Оружие было парадным, ножны инкрустированы благородными металлами, навершия рукоятей украшены драгоценными камнями или эмалью. На одежде никакого золотого шитья не имелось, зато поверх нее почти все нацепили золотые цепи. На пальцах тоже было довольно много перстней с крупными камнями, некоторые в виде печаток.
Господа, обратите внимание, изрек наконец регент после пяти минут метаний по кабинету. Я не кричу «все пропало!» или «что же нам теперь делать?», я просто спрашиваю: почему я узнаю об этом только сейчас?!
Основания для беспокойства, надо признать, у принца Эллиля были. Регентом он стал полгода назад, когда его старший брат и король Каруна Мели сначала погубил армию в результате неудачного похода на Шим, а потом и вовсе был вынужден «задержаться в гостях» у короля Бибрата, через чью территорию он попытался тайно пробраться домой.
Короля Бибрата Хабре можно понять. Во-первых, для любого монарха оскорбительно, когда соседи начинают шастать по его территории, не спрашивая разрешения. Во-вторых, грех не воспользоваться ситуацией и не стрясти с незадачливого вояки какие-нибудь преференции. В результате специальный налог, который Мели ввел для подготовки к войне, был сохранен, но теперь уже с целью сбора средств на выкуп его самого.
Народ ворчал, но деньги собирались и шли в казну Бибрата. Только платил эти деньги регент не за то, чтобы брата скорее выпустили, а, наоборот, чтобы подольше держали в заточении. И вот теперь Мели умудрился сбежать сам. Можно было бы посетовать на провидение, но в том-то и дело, что все злоключения короля Каруна произошли отнюдь не случайно, а стали плодом хорошо продуманного и организованного заговора Эллиля и его советников. Прежде всего Шаштала, для которого в недавно сформированном принцем правительстве королевства касситов была специально придумана новая должность «королевский управляющий», чьи функции были аналогичны канцлерским. Старый канцлер Суриаш, занимавший эту должность еще при отце нынешних властителей, вроде как остался на месте, но влияния полностью лишился.
Мели и Эллиль были погодками, но мало походили друг на друга. Король был, как он сам любил говорить, «благородным рыцарем». То есть его интересовали исключительно воинские схватки, пиры и дамы (именно в такой последовательности), а еще охота. При этом был он атлетом и красавцем-брюнетом с горящим взором и отменным здоровьем, так что перечисленные занятия давались ему легко.
Эллиль же был невысок, щупл и сутул, а его глаза и волосы имели какой-то неопределенный блеклый цвет. В активных развлечениях брата он никогда не принимал участия, интересовался «политикой», а скорее интригами. Впрочем, вкусно поесть (именно поесть, алкоголя принц почти не употреблял) и развлечься в постели с женщиной он тоже любил, но никогда не в ущерб «политике». К тому же с едой и женщинами у него как-то обходилось без взаимности. Шумные застолья раздражали, а ухаживать за дамами он не умел, так что обходился услугами тех, кто не мог ему отказать. Ну и вел себя соответственно, стремясь получить удовольствие сам, а не доставить его. Кстати, с получением должности регента круг доступных ему женщин резко расширился, что стало для принца приятным бонусом к росту возможности влиять на политику королевства. Со вкусной едой и раньше проблем не было. А вот изжога от переедания посещала часто.
Короля обожала дворянская молодежь, но и в народе он тоже был достаточно популярен. Образ веселого монарха многим нравился, тем более что Мели был не то чтобы доступен, но довольно часто выезжал за стены дворца, не прячась за спины охранников и охотно обмениваясь приветствиями и шутками с горожанами. К тому же вполне мог бросить в толпу глазеющего на него народа горсть серебра, а то и золота. Не так уж часто, так как денег ему никогда не хватало, но достаточно, чтобы прослыть щедрым и добрым.
Несмотря на довольно крутой нрав, в дела управления государством король почти не вмешивался, они его мало интересовали. Оставил у власти всех министров и советников отца, только казначея заменил на его заместителя за то, что посмел попытаться ограничить короля в расходах.
В отличие от брата Эллиль не мог похвастаться народной любовью. Невзрачный, непубличный, и никаких особых талантов за ним тоже не наблюдалось. Но в силу происхождения он просто не мог не стать центром оппозиции. Тем более что никакой симпатии к старшему брату он не испытывал, а наоборот, сильно ему завидовал. Впрочем, внешне он своих чувств никогда не проявлял и всегда скромно поддакивал королю.
Подкинуть брату идею завоевательного похода в Шим оказалось несложно. Достаточно было намекнуть ему, что младшему принцу тоже нужна слава, а наличие на карте этого мира анклава проклятых некромантов недосмотр великих предков, чьи благородные деяния давно пора завершить. И окончательно освободить мир от скверны. К «благородным предкам» и «великим деяниям» король всегда дышал неровно, так что идею немедленно поддержал, а армию решил возглавить самолично.