Совсем. Нисколечки.
Зачем? Хочешь аппарировать? Но сама подумай, неужели я стал бы переправлять нас через озеро, если бы здесь можно было аппарировать.
Я глубоко вздыхаю. Об этом я действительно не подумала.
Хорошо. Тогда, я хочу, чтобы вы переправили меня на берег.
Или что?
Или я убью вас! я сильнее сжимаю рукоять ножа, увеличивая нажим на лезвие. Но я не поранила его. Пока еще нет.
О, ясно, он все еще спокоен и не понимает, что я сейчас здесь главная. Я! Свобода в обмен на жизнь. Как оригинально. Но должен предупредить, что ваш побег не поднимет мне настроения. И кто знает, на ком я вымещу всю свою злость.
Черт! Он может использовать Рона, чтобы заставить меня повиноваться, и он знает, что я именно так и поступлю.
Я не собираюсь отпускать вас, как только мы выберемся отсюда, мой голос дрожит. Вы пойдете со мной в штаб-квартиру Ордена и вы скажете, где находится это место, чтобы они смогли вернуться сюда и спасти Рона.
Ты ожидаешь, что я сдамся, лишь бы остаться в живых? Люциус смеется, и лезвие у его щеки сверкает. С какой стати? Лучше умереть, чем всю жизнь провести за решеткой. Да, я предпочту умереть, но не позволю стражам Азкабана вновь притронуться ко мне. Так что вперед, убей меня! Чего ты ждешь? Давай!
Я вздрагиваю, отчаянно желая сделать это, причинить ему боль, вонзить в него нож, порезать, разорвать. Уничтожить его так же, как он уничтожил меня.
Но я не могу. Я не убийца.
Он смеется, видя, как я борюсь сама с собой, лезвие колеблется у его щеки.
Не можешь, да? Не хватает смелости? Ты просто маленькая глупая девчонка, играющая во взрослые игры. Хотя, возможно, что в этом есть и моя вина, ведь это я научил тебя обращаться с ножом.
Перед глазами проносятся ужасные воспоминания о том, как я воткнула нож себе в ногу, как отрезала лучшему другу палец, и ещемоя горящая рука, сломанные пальцы, крики Рона и мои собственные, наша кровь и боль, боль, боль. Хочется кричать от раздирающей изнутри боли. Его лицо перед глазами, и я ненавижу, ненавижу его! Я хочу, чтобы он сдох! И вряд ли кому-то до этого будет дело. Он заслужил!
Я замахиваюсь ножом, но Люциус перехватывает мое запястье прежде, чем лезвие касается его.
У меня нет времени на размышления.
Я со всей силы пинаю его по ноге. Он шипит и отпускает мое запястье. Выворачиваюсь из его рук, но он пытается схватить меня за руки, талию, волосы.
Я сопротивляюсь и отбиваюсь от него, прекрасно понимая, что это мой последний шанс. Пытаюсь отбежать от него подальше, но он хватает меня за талию, притягивая ближе к себе. Нет! Я не могу позволить ему лишить меня единственного шанса, я должна, должна
Я вонзаю нож в его плечо.
Господи, боже мой!
Люциус вскрикивает, сгибаясь пополам от боли.
О Боже.
Он зажимает рану рукой, но это не может остановить кровь.
Я отхожу подальше от него. Я в ужасе и шоке. Вот дерьмо! Не могу поверить, что я я Господи!
Он сжимает зубы, тяжело дыша носом, и вытаскивает нож из плеча. Черты его лица искажаются в агонии.
А потом он смотрит на меня с нескрываемой, абсолютной ненавистью. И сейчас я напугана так, как никогда прежде, потому что теперь это зашло слишком далеко. Теперь это личное. Это больше не противостояние пленницы и похитителя, нет, отныне только он и я. Я и он. И больше ничего.
Ах, ты, грязнокровая СУКА!
Я поворачиваюсь, чтобы бежать. Одному Богу известно куда, но я не могу позволить Люциусу добраться до меня прямо сейчас. Все изменилось, и я сама виновата в этом.
Я натыкаюсь на дверь, дергая за ручку и крича: «Выпустите меня отсюда!», но здесь никого нет. Никого, кроме него. Дверь не поддается, я в ловушке. Нет!
Его рука ложится на мое плечо, разворачивая меня, и я вижу перед собой его лицо: бледное и искаженное слепой яростью и ненавистью. Боковым зрением успеваю заметить его кулак, но не успеваю среагировать. Ай!
Я падаю на пол, перед глазами плывут разноцветные круги, и мое лицо разбито. Я едва выношу эту боль, боль, что никогда не кончится, но Люциус не собирается останавливаться на этом.
Он склоняется надо мной, хватая меня одной рукой за воротник мантии, а другой продолжая наносить удары. Один за другим, ломая кости, царапая кожу. И боль взрывается внутри меня, когда его ботинки со всей силы врезаются мне в живот и грудь. Он пинает снова и снова, сопровождая удары яростными комментариями:
Ты глупая, удар, омерзительная, удар, сучка! Он бьет меня кулаком в лицо. Из носа течет кровь, и я захлебываюсь рыданиями, мое лицо превратилось в одно сплошное месиво. Я чувствую вкус крови и ее запах. Когда я закончу с тобой, ты пожалеешь, что вообще родилась!
Я не чувствую ничего, кроме крови и боли.
Он приподнимается, дергая меня за волосы, чтобы я смотрела прямо на него. Голову жжет, и все тело болит.
Ты дорого заплатишь за это, и я буду наслаждаться твоей болью. Он смотрит на меня, в то время как я пытаюсь обуздать страх, явственно читающийся на моем лице. Его же лицо искажено от ярости, столь сильной, что Люциус едва ли похож сейчас на человека. Будь осторожней, тихо произносит он, часто дыша, или однажды ты зайдешь слишком далеко, и я убью тебя.
Я ни капли не сомневаюсь в его словах.
Он тащит меня за волосы из комнаты, вдоль коридора, пока, наконец, он не открывает одну из дверей и не толкает меня внутрь комнаты, запирая в полной темноте. Я слышу его удаляющиеся шаги.
Глава 8. Вопросы и ответы
Это, верно, тот самый лес, размышляла она, где нет никаких имен и названий. Интересно, неужели я тоже потеряю "свое" имя? Мне бы этого не хотелось! Если я останусь без имени, мне тотчас дадут другое и, наверняка, какое-нибудь ужасное! А я примусь разыскивать того, кто подобрал мое старое имя. Вот будет смешно! Дам объявление в газету, будто я потеряла собаку: "Потеряно имя по кличке", тут, конечно, будет пропуск "На шее медный ошейник". И всех, кого ни встречу, буду окликать: "Алиса!" вдруг кто-нибудь отзовется. Только вряд ли Разве что по глупости (Пер. Н.Демурова.)
Я хочу, чтобы вы воспользовались всеми удобствами, предоставленными вам, и привели себя в порядок прежде, чем предстать передо мной этим вечером. Также я хочу, чтобы вы одели платье, что я вам оставил, но сделайте это лишь тогда, когда будете готовы встретиться со мной. И знайте, что если откажетесь выполнять мои желания, Уизли не поздоровится. Жду вас. Малфой.
Я яростно пробегаю взглядом по каллиграфически выведенным буквам, а потом рву записку в клочья, усеивая пол мелкими бумажными хлопьями.
Встретиться с ним? Где? Куда он на этот раз хочет меня затащить?
Даже если бы я знала, куда идти, то как, черт побери, мне туда добираться? Проклятая дверь закрыта или он ожидает, что я выломаю ее к чертовой матери? Да здесь даже окна нет, чтобы я могла выбраться.
И зачем он хочет со мной встретиться? Я даже видеть его не хочу, после того, что произошло между нами в нашу последнюю встречу.
Я вздыхаю, садясь на свою новую кровать и оглядывая свою новую комнату.
Ну, по крайней мере, я думаю, что это и есть моя новая комната, ведь я очнулась здесь после того, как заснула в полном изнеможении в том чулане, в котором он меня запер.
Должно быть, кто-то принес меня сюда, пока я спала. Только Богу известно, как я не проснулась, когда меня несли в эту комнату!
Что ж, могло быть и хуже. Да, темные, тусклые и старые каменные стены совсем не добавляют уюта, но, по сравнению с моей камерой в штаб-квартире Пожирателей, это просто дворец. У меня хотя бы есть кровать, чтобы громко рыдать в подушку! Но не только, еще у меня есть смежная ванная комната.
Ванная комната!
Это было бы смешно, если бы не было так грустно.
Я понятия не имею, почему мне выделили собственную комнату, да меня это и не шибко волнует сейчас. Возможно, однажды я спрошу его об этом.
Так, значит, он хочет, чтобы я «привела себя в порядок» и одела платье, которое он оставил Полагаю, он имеет в виду вот эту зеленую, шелковую штуку, аккуратно лежащую на стуле возле туалетного столика.
Но куда он хочет, чтобы я пришла после того, как оденусь?
Так, давай по порядку: вымойся и оденься, а потом уже будешь ломать голову над тем, что он имел в виду.