И вы ведь окажете нам одолжение, не так ли?
Улыбка. Кивок. Все что угодно для вас.
Тогда возьмите этот нож.
Нож. Свет в моей рукесовсем не тяжелый. Оставьте меня в этом состоянии навсегда, и я сделаю все что угодно, чтобы угодить вам, о, я обещаю, я
Рука. Не узнаю. Не моя.
Отрежьте большой палец.
Нет
Отрежьте большой палец.
Палец. Чей палец?
Так тепло, так уютно
Гермиона? Пожалуйста, Гермиона, борись, пожалуйста
Теплая рука стирает вторгшийся голос
Отрежьте большой палец.
Да, конечно.
Лезвие входит в плоть, но встречает сопротивление, вонзаю глубже
Я сделаю все для этого голоса, все
Кровь сочится из раны.
Все что угодно
Тепло ускользает от меня, все вокруг наполняется криками, болью и кровью.
Не моя кровь. Не моя боль.
Не мои крики.
Оо боже, чертчертчерт!
Рон кричит. И укачивает свою руку. Свою окровавленную руку
Я осматриваю себя.
Кровь. Кровь повсюду, липкая и темная на моих руках, на полу.
О, боже, господибожемой!
Палецего палецлежит на полу в луже крови. Отрезанный.
О, боже мой!
И крики. Мои крики и его. Слишком много шума и крови, о, боже правый! это просто ад.
Мы в аду. И это Люциус затащил нас сюда.
И я ломаюсь. Я выкрикиваю все, что знаю, об Ордене Феникса, о его членах, и его действиях. Я даю им имена, адреса, краткое досье на каждого из тех, кого я знаю и люблю, а также имена их друзей, членов семьи и даже случайных знакомых. Что угодно, лишь бы остановить мучения Рона.
Через некоторое время, когда я уже сказала им все и даже больше, Люциус протягивает ко мне свою руку.
Достаточно.
Я делаю глубокий вдох, вытирая влажные губы.
Долохов смотрит на пергамент.
Она сказала правду.
Люциус бросает короткую и холодную улыбку.
Хорошо. Значит, мы можем двигаться дальше.
Нет, погодите! я ползу к Люциусу, забыв о гордости, которая впрочем, никогда ничего не значила. Пожалуйста, верните его палец на место. Я знаю, что это возможно, пока прошло не слишком много времени. Я сделаю все что угодно, пожалуйста
Все, говоришь? смеясь, спрашивает Долохов. Но Люциус быстро обрывает его.
Пожалуйста, Антонин, не продолжай. Он смотрит на меня, и я чувствую, как слезы обжигают мои глаза. Он слишком долго на меня смотрит.
Наконец, он движется от меня по направлению к Рону, который стонет и катается по полу.
Подними его палец и приставь его на место.
Он обращается ко мне. У меня уходит секунда, чтобы понять это.
Но..о, я не могу прикоснутся к нему..
Я стискиваю зубы, подавляя тошноту, и поднимаю холодный, мясистый, неживой объект, которым является большой палец Рона, и приставляю его к зияющей ране на его руке, твердя про себя, как мантру, не смотри на кровь, нет никакой необходимости смотреть на кровь, не стоит смотреть на рваные края раны-
Я дрожу и плачу вместе с Роном. Люциус смотрит на меня и направляет палочку на рану. Теплый, золотистый свет вырывается из палочки, соединяя кожу и с легкостью сращивая плоть.
Рон неожиданно затихает, в изумлении глядя на палец, слезы на его лице высыхают.
Я наклоняюсь вперед и целую его в щеку, крепко держа его лицо в своих окровавленных руках.
Прости меня, я не хотела, я не знала, я не понимала что делаю.
Он смотрит на меня, крепко обнимает меня свободной рукой, кивает мне, но глаза его пусты. Он ничего не говорит.
Знает ли он? Понимает ли он, что я действительно не осознавала, что я делаю, и что я никогда-никогда не смогу простить себя за это?
Мне так жаль.
Я слышу тихий смех Люциуса.
Думаю, ты гордишься своим молодым человеком, грязнокровка, он насмешливо улыбается. Я надеюсь, что ты довольна хнычущим маленьким слизняком, который не может даже вынести пять минут боли, не крича как ребенок. Ты хорошо подобрала себе пару.
Рон встряхивает головой, его трясет от гнева.
Хотел бы я посмотреть, как бы повел себя на нашем месте, ты, кусок дерьма!
Беллатрикс кидается к нему, но Люциус хватает ее за руку, не отводя от нас взгляда. И он усмехается.
Я прошел через то же самое, если не больше, говорит он тихо, и он все еще ухмыляется, но мне кажется, я видела тень, промелькнувшую в его глазах. О да, вопреки расхожему мнению, мы не обращаемся с нашими пленниками хуже, чем вы обращаетесь с заключенными в Азкабане.
Нет, он он лжет. Авроры бы никогда. Орден бы никогда такого не допустил.
Его насмешливая улыбка становится шире, по мере того как он изучает мою реакцию.
Ты не веришь мне, грязнокровка? Что ж, позволь мне сказать тебе, что ты абсолютно не представляешь, что делают новые стражники Азкабана со своими заключенными в свободное время. Им же надо делать что-то, чтобы заключенные ощущали то же отчаяние и безнадежность, что и при дементорах.
Вы врете, я шепчу.
Боюсь, что нет, Долохов выходит вперед. Я тоже там был, спасибо вам двоим и вашим маленьким друзьям. Я видел все это. Поверьте мне, то, что устраиваем вам мы, это просто поездка на пикник по сравнению с тем, что они делали со мной в первую ночь моего пребывания в тюрьме.
Но они никогда не не стали бы, ведь так?
Рон приходит в себя быстрее меня.
Даже если так, это не оправдание! Что мы сделали вам, чтобы заслужить подобное?
Неужели вам еще надо спрашивать? Белла приподнимает бровь. Посмотрите на себя, грязнокровка и предатель крови. Неужели нам еще нужно «оправдание», как ты это называешь?
Даже если они обращались с вами так же плохо, как вы с нами, Рон немного трясет, он игнорирует вопрос Беллатрикс, вы это заслужили, за все, что вы сделали. Вы черт возьми заслужили это!
Люциус поворачивается к Долохову.
После тебя, Антонин.
Долохов направляется к Рону, его палочка поднята, а на лицепугающее голодное выражение.
У тебя проблемы, парнишка.
* * *
Все закончилось.
Это длилось часами, но теперь все кончено.
Люциус закрывает дверь за Беллатрикс и Долоховым, которые тащат Рона из камеры, и поворачивается ко мне с легкой улыбкой.
Что ж, этот вечер определенно был насыщенным, ты не находишь? Мы получили от тебя всю информацию, которую хотели. Как я и говорил, это заняло не так много времени, но теперь все закончилось. И я получил то, что хотел.
Я неподвижно сижу на полу, словно каменное изваяние. Я все еще чувствую запах крови, и, кажется, даже ощущаю ее вкус на языке.
Кровь. Кровь Рона все еще на моих руках.
Она въедается мне в кожу, как воспоминания въедаются в мой мозг
Пожалуйста, остановитесь, пожалуйстапожалуйста прекратите.Расскажи нам о Дамблдоре, грязнокровка умоляю, не трогайте его тогда расскажи нам о Нимфадоре Тонкс нет, подождите, вы же обещали не причинять ему боли Я соврал, мисс Грейнджер
Я тру свои руки, пытаясь соскрести кровь с ладоней. Она не смоется. Она никогда не смоется.
Скольких людей я обрекла на смерть этим вечером? Скольких предала?
Скажи мне, моя маленькая храбрая грязнокровка, ты что-нибудь усвоила о мужестве сегодня?
За всю свою жизнь я ни разу не чувствовала такой слепой ярости. Она кипит во мне бурлящим потоком, поглощает меня целиком. Сотрясаясь от дрожи, я поднимаюсь на ноги, и крепко сжимаю зубы, потому что моя голова вот-вот взорвется.
Идите на хрен, три крепких маленьких слова вырываются из меня.
Он широко улыбается, наслаждаясь и впитывая мой гнев и мою боль. Он подходит ближе, оттесняя меня к стене.
Не хочу быть слишком оптимистичным, но, кажется, ты, наконец, выучила правила повиновения. Сегодня ты с большей охотой подчинилась мне, нежели вчера. Это значит, что даже у тебя есть цена, хоть ты и не думала, что когда-нибудь придется торговаться.
Я больше не вынесу. Мне хочется изуродовать каждый дюйм его бледного, самодовольного лица. Я хочу глубоко вонзить в него нож, чтобы он истекал кровью и кричал в агонии.
Чтобы он почувствовал то, что чувствую я.
Он так близко, что у меня волосы встают дыбом, и ненависть, жгучая ненависть, волнами поднимается во мне.
С трудом верится, что кто-то способен это сделать, эта улыбка чеширского кота начинает меня раздражать. И с кем? Со своим лучшим другом, с мальчишкой, которого ты любишь. Я уверен, это разобьет тебе сердце, но если бы ты только видела это выражение предательства на его лице, пока ты, улыбаясь, вонзала нож в его руку!