Но и после второго убийства она оставила у себя пистолет, сказал Филипп. Вот чего я не могу понять.
Что ты хочешь от начинающей и к тому же излишне самоуверенной убийцы!
А ведь талантлива, стерва! Прямо артистка.
И такой талант мы с тобой губим на корню!
Мне кажется, это единственное для нас оправданиечто на корню, а не в расцвете. Но я не спешил бы с похоронами. Наверное Иконников уже принимает меры по спасению своей воспитанницы. Это теперь просто делается.
Не успеет, сказал Брянцев.
Ты уже знаешь, как его можно обезвредить?
Брянцев покачал головой.
Иконниковым займутся другие.
Другие? А мы?.. А ты?
Про тебя не знаю, а я Вот доведем дело Савиной до суда, и я поеду в Красноисетск.
Ты так решил?
Почему я? Такие вопросы решает вышестоящее начальство. Брянцев показал глазами на бутылку. Наливай, и больше ни слова о грустном! В самом деле, надо расслабиться! Расскажи какой-нибудь анекдот.
Вот: приходит домой муж и говорит жене: «Мне сейчас рассказали про нового жильца, будто он уже успел переспать со всеми женщинами в нашем доме, и только одна прогнала его взашей». При этом пытливо смотрит жене в глаза. Ну, жена поморгала, поморгала и говорит: «А, это та дурочка из семнадцатой квартиры!..»
Жиденько посмеялись. Выпили еще по рюмочке.
Послушай, сказал Филипп. Вот ты считаешь, что Савина после убийства Орлинкова отбилась что называется от рук Иконникова и стала действовать самостоятельно. Не сходится: познакомиться с Мироновым ей помог Жуков, он же взял на себя вахтершу, когда Савиной понадобилось незаметно пройти через вестибюль общежития
Она могла использовать его втемную, высказал Брянцев предположение.
Разбор операции возобновился
42. Happy end
Господи, как я рада! Иди же быстрее!..
Телефонная трубка плясала в руке. Валентин не без труда повесил ее на крючок и неверными шагами, словно его силой толкали вперед, двинулся к дому Изольды. Уже поднимаясь по лестнице, решил пока сделать вид, будто ничего не случилось. Уж потом, потом
Миновав третий этаж, он остановился на лестничной площадке у раскрытого окна, приложил руку к груди и попытался уговорить бешено стучавшее в грудную клетку сердце: «Все в порядке, я успокаиваюсь. Пульс входит в норму. Я уже спокоен. Я совершенно спокоен»
Вроде и впрямь немного успокоился, но стоило подняться на несколько ступенек вверх, как сердце опять забарабанило по ребрам.
Знакомая дверь распахнулась как от порыва ветра.
Загоревшая до черноты Изольда смеялась и плакала, целуя и тормоша его.
Валька, я так скучала по тебе! Единственный мой, первая и последняя моя любовь!..
Он тоже бормотал какую-то сентиментальную чепуху, старался подыгрывать ей, однако сделал вид, что не заметил царственно восседавший посреди стола огромный ананас с роскошным зеленым султаном, который наверняка еще вчера зрел под тропическим солнцем и овевался каким-нибудь там муссоном или пассатом
Ты чем-то расстроен? вдруг спросила Изольда.
Притворяться не было смысла.
Где ты была все это время? спросил он. Только не надо про курсы!
Изольда посмотрела на него с легким замешательством, покусала губку, что-то про себя обдумывая. Внезапно взгляд ее посмурнел, глаза сверкнули сухо и отчужденно.
Тебе будет легче, если я скажу правду?
Легче, со вздохом обронил Валентин. Потому что я все знаю, и когда ты делаешь вид
Подожди! остановила она его. Подожди и глаза ее увлажнились, отвернув голову, она попыталась проморгаться.
Валентин запоздало пожалел о сорвавшихся с языка словах. От предчувствия неизбежной развязки больно сдавило в груди.
Изольда наполнила рюмки коньяком.
За тебя, сказал Валентин. Все нормально.
Закусил пластиком красной рыбки с кружочком лимона, Изольдаодним лимоном.
Так вот, раздувая крылышки носа, начала она. Я была на острове Лас-Пальмас, это у самого экватора
Стоп! Хорошего понемногу, остановил ее Валентин. И наполнил рюмки. Теперь пару слов скажу я. Для симметрии. Мне только на днях сказали, где ты.
Кто тебе это сказал?
Старший следователь прокуратуры по особо важным делам, который меня допрашивал по подозрению в убийстве.
Ну перестань! Сердито оборвала его Изольда. Мы должны серьезно поговорить!..
Я думал, ты хоть немного мне посочувствуешь, обиделся Валентин. Меня ведь правда допрашивали. Причем, не один раз.
Валька, прекрати! Изольда шлепнула его по руке. И дай мне сигарету.
Ты разве куришь?
Когда колотит.
Он выщелкнул из пачки сигарету, раскурил и подал ей.
У нас разговор не на равных, сказал он. Я тебе верю про остров Лас-Пальмас, а ты мне почему-то не хочешь верить. Я тебе говорю: меня подозревали в убийстве! Сначала меня, потом Извини, но ты тоже фигурировала в числе главных подозреваемых. И это было для меня самое страшное, потому что многое сходилось
Изольда резким движением коснулась ладонью его лба, дрожащим голосом определила:
Температуры нет. Значит, тихое помешательство. Сейчас вызову неотложку, однако с места не двигалась. Облокотившись о стол, выжидательно, с укором смотрела на Валентина.
Иду Орлинкову застрелили, сказал он.
О Господи! вырвалось у Изольды. Да ты что?! Когда? Почему?
Если позволишь, расскажу с самого начала
Когда он закончил, коньяка в бутылке оставалось на самом донышке.
В субботу съездим на кладбище, сказала Изольда как о решенном. Мы хоть и не были знакомы
Валентин кивнул и тут же подумал: в субботу и поговорим обо всем остальном.
Однако Изольда сама возобновила разговор.
Мне очень жаль, что я вынуждена была тебе Что я была с тобой неискрення. Ее лицо в этот момент выражало глубокую скорбь. Валентин хотел что-то сказать, но она велела ему заткнуться («Милый, ну помолчи, пожалуйста!..»). Чтобы выслушать всю правду, тебе надо набраться мужества.
Больше коньяка нет? Валентин приподнял за горлышко пустую бутылку.
Ты будешь слушать или нет?
Говори.
Сначала о моем бывшем муже. Он, как и ты, был рядовым инженером и звезд с неба не хватал. В сексе мы оба смыслили мало, поэтому здесь у нас с ним конфликтов не было Как сейчас думаю, мы вполне могли построить нормальную советскую семью, если бы к свадьбе он не преподнес мне подарочек в виде некоторой суммы в валюте, скопленной им еще до нашего знакомства. Приблизительно такой же суммы не хватало, чтобы купить машину. Незабываемое времечко. Жили мы ним на мою грошовую зарплату, а его копейки откладывали. По нашим прикидкам, года через три должно было хватить на «Москвич». Но на три года такой жизни меня не хватило, и еще до того, как мы смогли пойти в автомагазин, я уже раскатывала на «волге». Сперва тайком от мужа, потом ему шепнули про меня, и я перестала врать Я ему честно сказала, что меня не устраивает нищая полуголодная жизнь при тех внешних данных, которыми наделила меня природа. Мы мирно разошлись. Валюш, ты не думай, я не жадная. Мне хватило бы и трети того, что имеет за бугром простая дипломированная медсестра. Ты знаешь, какая у меня зарплата? Три с половиной сотни. И ту уже четыре месяца не выдают. У тебя побольше
Ровно в три раза.
Но это ведь тоже не деньги.
Одному худо-бедно хватает.
Ну да, с голоду не умрешь. Пока холостой. И четырьмя квадратными метрами обходишься, так ведь?
Может, и двух хватило бы, печально улыбнулся Валентин. Одному-то.
Изольда взъерошила ему волосы.
На таких воду и возят, сказала с горьким смешком и вздохнула. А потому, Валюшечка, не судьба нам безраздельно принадлежать друг другу.
Да, покивал Валентин. Я уже понял.
Допустим, ты сделал мне предложение, а я приняла его. И куда ты, дорогой муженек, поведешь меня в первую брачную ночь? В стойло, которое тебе, инженеру, выделили для жилья как какой-нибудь полезной домашней скотине? Миленький, через это я уже прошла. Или ты перебрался бы вот в эту мою конуру?
Вот на что бы я никогда не пошел, покачал головой Валентин. Иначе я перестал бы себя уважать, а это чревато.