Ничего, папа, ответила Элла. «Разумеется, они требуют все больше и больше, именно из-за их непомерных запросов папе и приходится все время разъезжать по делам», добавила она про себя.
Из ничего не выйдет ничего, озорно улыбнулся отец. Это была одна из их любимых игрв цитаты. Когда Элла была маленькой, цитаты тоже были простыми, из сказок, но теперь игра шла по-взрослому. Впрочем, эту цитату она знала.
«Король Лир», сказала Элла. Отец довольно кивнул. Хотя нет, знаю. Привези мне веточку, которая первой коснется твоего плеча во время путешествия.
Странная просьба, удивленно наклонил голову отец.
Возьми эту веточку с собой, пояснила Элла, и вспоминай обо мне каждый раз, когда взглянешь на нее. А когда ты привезешь ее мне, я буду знать, что ты снова со мной, она посмотрела на отца, лицо ее стало серьезным. Элла подумала о том, что отец неважно выглядитуставший, бледный, даже ростом как будто ниже. Она знала, как тяжело дается ему каждая поездка. А больше всего я хочу, чтобы ты поскорее вернулся. Несмотря ни на что.
Элла вздрогнула от охватившего ее дурного предчувствия. Ей вдруг представилось, что на этот раз отец может не вернуться. Ужасно!
Я сделаю как ты хочешь, ответил отец. И, помолчав, добавил: А ты, пока меня не будет, оставайся доброй к своей мачехе и сводным сестрам. Хотя временами это нелегко.
Обещаю, ответила Элла.
Спасибо, облегченно вздохнул отец. Уезжая, я всегда оставляю дома частичку своей души, дочка. Помни об этом. И мама тоже всегда здесь, хотя ты ее и не видишь. Вот почему мы с тобой должны любить и беречь этот дом. Всегда. Ради нее.
У Эллы сжалось сердце. В последнее время они с отцом редко говорили о матери.
Я так тоскую по ней, тихо сказала Элла. А ты?
Я тоже, ответил отец. Очень сильно.
Они замолчали и не заметили стоявшую в дверях фигуру. Это была леди Тремейн. Она все слышала, и ее прямо разрывало от гнева и ревности. Слова мужа прозвучали для нее как измена.
Тряхнув головой, леди Тремейн повернулась и ушла. Вряд ли стоит описывать чувства, которые она сейчас испытывала. Но теперь хозяйкой в этом доме была она, и она заставит Эллу понять это, пока отца не будет дома.
Вскоре Элла вновь стояла на крыльце, глядя вслед отъехавшему экипажу. Ноа этот раз он уносил вдаль единственного родного для нее человека.
Отец махал рукой на прощание, а из глаз Эллы текли слезы. Рядом с ней с прямой, как палка, спиной и ничего не выражающим лицом стояла леди Тремейн,
Анастасия и Дризелла вели себя гораздо более оживленно.
Не забудь про кружева! кричала вслед отъезжающему экипажу Анастасия.
И про зонтик! вторила ей Дризелла. Под цвет моего лица!
После этого Тремейны отправились в дом, и Элла осталась одна.
Когда экипаж окончательно скрылся из виду, Элла тоже возвратилась в дом. Проходя мимо гостиной, она услышала, что ее окликнули. Смахнув слезы с глаз, она вошла в комнату.
Леди Тремейн сидела, удобно устроившись в одном из кресел. Ее руки лежали на коленях, на лице играла самодовольная улыбка. За спиной Элла слышала, как ее сводные сестры препираются в своей комнате из-за шкафав нем не хватало места для их одежды.
Вы меня звали, мачеха? спросила Элла.
Улыбка на лице леди Тремейн сделалась холодной как лед.
Не смей называть меня мачехой, ответила она. Лучше уж обращайся ко мне «мадам». Она помолчала, слушая, как визжат ее дочери, затем продолжила: Анастасия и Дризелла. Милые, нежные девочки. Они привыкли жить вдвоем в одной комнате, но нынешняя, как мне кажется, слишком тесна для них.
Элла слышала доносящиеся крики. Она не стала возражать мачехе. Ее сводные сестры, кажется, совершенно вышли из себя. А она обещала отцу, что будет к ним внимательна и добра.
Моя спальня самая большая комната в доме, если не считать ту, в которой живете вы с папой. Может быть, они захотят переселиться в нее?
Леди Тремейн удивленно подняла бровь. Она как раз собиралась сказать Элле, чтобы та переехала из своей комнаты, но не думала, что девушка сама предложит ей это.
А я могу жить продолжила Элла.
на чердаке, закончила за нее мачеха. Вот именно.
«На чердаке?» мысленно ужаснулась Элла, пятясь назад.
Там очень мило и много свежего воздуха, продолжила леди Тремейн. И тебе не будут мешать наши разговоры и прочая суета. Там будет очень даже уютно, особенно если ты заберешь туда все эти она повела рукой, указывая на маленькие памятные вещицы, которые они с отцом собирали годами. Дойдя до маленького портрета матери Эллы, рука леди Тремейн замерла, а затем мачеха закончила: эти безделушки. Они будут тебя развлекать.
Элла молча обвела взглядом «безделушки», задержалась на материнском портрете. «Будь смелой и доброй. Обещаешь?», прозвучали в голове Эллы последние слова матери. Она подавила в себе желание возразить, и, кивнув просто, ответила:
Хорошо, мадам.
Леди Тремейн улыбнулась так, будто только что победила в великой битве, и продолжила, указывая на набитые книгами полки:
Их ты тоже можешь забрать. Естествознание, математика, история. По-моему эти книги слишком заумные. Нагоняют тоску. И места слишком много занимают.
Леди Тремейн поднялась с кресла, наугад вытащила одну из книг и протянула ее Элле. Девушка едва сдержалась, чтобы скрыть изумление, на левой руке леди Тремейн сверкнуло обручальное кольцо, которое отец в свое время подарил ее матери. Как оно оказалось на мачехе? Элла точно знала, что это кольцо отец ей не отдавал, и никогда не мог бы отдать.
Она не знала, что ей сказать и как поступить.
Она была потрясена и тем, что увидела на руке мачехи мамино кольцо, и тем, что ей придется переезжать на новое место. Без отцовской поддержки Элла чувствовала себя неуверенно и неуютно.
Чуть позднее, закончив собирать немногочисленные вещи в своей теперь уже бывшей спальне, Элла поднялась наверх. Она открыла дверь чердакаи на нее накатила волна холодного, пропахшего пылью воздуха. Сюда никто не заходил годами, поэтому пол покрывал толстый слой пыли, а с потолка свисала густая паутина. Повсюду были разбросаны самые разные и неожиданные вещи, попавшие на чердак после того, как стали никому не нужными. «Точь-в-точь, как я», подумала Элла. В углу она заметила узкую продавленную кровать и перетащила ее к единственному чердачному окну.
Ну и хорошо, бодро сказала она вслух, присев на краешек кровати. Во всяком случае, здесь никто меня не будет тревожить.
И тут, словно в ответ на ее слова, раздался тонкий писк, и к Элле вышли ее знакомые мыши Жаклин и Гас.
Ах! обрадовалась Элла, увидев своих друзей. Вот, оказывается, где ваше пристанище! Теперь кажется и мое тоже.
Мышки посмотрели на Эллу снизу вверх и зашевелили своими усиками, будто соглашались с ней.
Элла улыбнулась. В конце концов, возможно, все не так уж и плохо. На чердаке не будет ни мачехи, ни сводных сестер, ни злобного котауже одно это замечательно. Кроме того, раз уж ее загнали на чердак, то, как говорится, дальше некуда и хуже уже не будет, правильно?
Однако довольно скоро Элла обнаружила, что на самом деле все может быть еще хуже. Прихотям мачехи и сводных сестер не было конца. Они пожаловались на то, что «сельский воздух изнуряет их», и тогда, чтобы помочь слугам исполнять все новые и новые требования Тремейнов, Элла каждое утро стала носить им завтрак в постель. Прошло немного времении им в спальню пришлось подавать и обед, и чай, и ужин. Колокольчики на кухне прежде покрытые раньше слоем пыли и никогда не использовавшиеся теперь трезвонили без умолку. И каждый такой звонок означал очередное требование со стороны новой родни.
Пока Анастасия и Дризелла бездельничали, Элла выбивалась из силприносила полные тарелки, убирала пустые, собирала и чистила одежду, которую повсюду разбрасывали ее сводные сестры. Когда ближе к полудню те вместе со своей матерью перебирались в гостиную, Элла должна была проверить, протерта ли здесь пыль и раздвинуты ли шторы, чтобы впустить в комнату солнечный свет. Но как бы Элла ни старалась, ее родственницы вечно были чем-то недовольныто пылинку заметят, то жалуются, что в окна слишком ярко светит солнце.