Я провожу проверку обоснованности прекращения уголовного дела, возбужденного по заявлению вашей жены. В связи с этим у меня имеются несколько вопросов, на которые я хочу получить правдивые ответы. Наум Ефимович, расскажите, как произошло насильственное изъятие принадлежащей вам видеоаппаратуры и почему вдруг появилось ваше заявление с просьбой прекратить уголовное дело?
Прежде чем ответить на ваши вопросы, я могу спросить, гражданин следователь, о причине интереса милиции к уголовному делу или это большой секрет?
Никакого секрета нет. Просто поступило заявление, в котором сообщается, что вас ограбили и незаконно прекратили дело, ответил Олег Михайлович.
Заявление написали мои родственники?
Нет, совершенно посторонние люди.
Гражданин следователь, никакого насильственного изъятия видеоаппаратуры не было. Милютина, моя бывшая жена, поторопилась сообщить в милицию об ограблении, не посоветовавшись со мной. Она многое преувеличила. Почитайте мои последние протоколы допроса. В них я все подробно излагаю по этому случаю и еще раз подтверждаю свои показания, заявил Милютин.
Зря вы торопитесь с ответом, Наум Ефимович. В первом протоколе допроса вы подтверждаете заявление жены, а в последнемотрицаете факт ограбления. Что послужило причиной изменения показаний?
Вы не сможете установить, что произошло на самом деле. Вам просто не позволят этого сделать, уклонился от ответа на вопрос Милютин. Поэтому отправьте меня в камеру, попросил он.
Кого вы имеете в виду, заявляя, что мне не позволят провести расследование?
Мой ответ, правдивый он будет или нет, ничего не изменит, гражданин следователь. Что вам прикажут, то вы и будете выполнять. Я уверен, расследование этого делапустое занятие. Ворон ворону глаз не выклюет, так и вы друг другу.
Зря вы так рассуждаете, Милютин. Говорите какими-то загадками, правду сказать боитесь или не желаете, но даже этот наш разговор будет мне полезен. Найдем другие пути для установления истины, заявил следователь.
Устанавливайте, равнодушно ответил арестованный.
Первая неудача не огорчила Олега Михайловича. Он решил провести беседы с родственниками, друзьями и близкими Милютина, считая, что это направление работы должно дать хорошие результаты. И оно действительно кое-что прояснило. Надежда Милютина с возмущением рассказывала:
Да, это я написала заявление об ограблении в милицию, рассматривал его начальник уголовного розыска Сидореня. Он внимательно меня выслушал и приказал Курлене открыть дело против Осьмака и Вишневского. Этот бандит Вишневский обманом завлек меня, Наума и моего брата к себе на квартиру для проверки видеоаппаратуры. Там уже был Осьмак. Они избили Наума и моего брата, сломали видеоприставку. Сидореня переслал уголовное дело в Измаильский отдел милиции. Расследованием занимался следователь Санюк, очень непорядочный человек. Он сделал все возможное, чтобы выгородить преступников, как-то сумел подействовать на моего мужа, который написал заявление о прекращении дела, упросил нас изменить показания. Получилось так, что и драки не было, и аппаратура цела.
А какова роль Цердаря в этом деле?
Цердарьгнусный тип без чести и совести. Онглавная фигура среди этих бандитов, и только благодаря ему Санюк прекратил расследование. Боже, почему такие подонки служат в милиции? с горечью произнесла Надежда.
Спасибо за откровенность, Надежда Семеновна. Вы сможете вновь написать заявление с описанием всего того, что вы мне рассказали?
Да. Мне это не трудно. Но будет ли польза?
Обещаю во всем разобраться и принять меры в соответствии с законом. Однако для этого мне нужно ваше заявление, ответил Олег Михайлович.
Показания Милютиной подтвердил ее брат Кащенко и соседи Вишневского по лестничной площадке, слышавшие шум и драку в тот вечер. Протоколов их допроса в уголовном деле не было.
Перепроверка заняла много времени, но в начале февраля Шамшурин ее закончил. Еще раз проанализировав показания свидетелей, он приготовил постановление об отмене ранее принятого решения Санюком о возбуждении уголовного дела. С этой целью Олег Михайлович зашел к Рыкову, чтобы заручиться его поддержкой. Изучив собранные материалы, Федор Федорович позвонил заместителю прокурора республики по следствию Федченко:
Иван Сергеевич, здравствуй. Как дела, как настроение? Нормально. Рад это слышать. Я вот с какой просьбой. Посмотри, пожалуйста, уголовное дело, с которым зайдет следователь Шамшурин. Считаю необходимым отменить постановление следователя Санюка о его прекращении. Если разрешишь, то он прямо сейчас к тебе отправится. Не возражаешь? Спасибо.
Шамшурин сразу после телефонного звонка выехал в прокуратуру республики. Находилась она недалеко от парка Победы в новом пятиэтажном здании. Федченко располагался на четвертом этаже, в маленьком беспощадно прокуренном кабинете. Получив разрешение у секретаря, стройной невысокой женщины, Шамшурин зашел к Ивану Сергеевичу. Из-за стола поднялся среднего роста худощавый мужчина с дымящейся сигаретой в руке. Поздоровавшись со следователем, он пригласил его присесть к столу, а сам стал внимательно изучать поданное уголовное дело. Наконец, закрыв последнюю страницу, он сказал:
Согласен с вашим мнением. Здесь что-то не чисто. Поэтому без колебаний подписываю постановление об отмене ранее принятого решения следователя Санюка. Информируйте меня о ходе расследования.
Есть, Иван Сергеевич, по-военному четко ответил Шамшурин.
* * *
Санев простился с Шамшуриным и на собственной машине, которую использовал на работе, так как государственным транспортом отдел не располагал, отправился в Буденновский райотдел. Припарковав «жигуленка» около здания отдела, он решил сначала побеседовать с заместителем Ситняка Кириллом Леонидовичем Тузлуковым. Тот был в кабинете и, увидев Петра Федоровича, поздоровался с ним и пригласил сесть к столу, отпустив собравшихся у него сотрудников.
Что привело знаменитого сыщика к нам, низовым работникам, в поте лица ведущих борьбу с преступностью? улыбаясь, спросил он.
Не иронизируй, Кирилл Леонидович, меня этим не проймешь. А прибыл я в связи с проверкой материала по задержанию Хохлова с коньяком. Насколько мне известно, к этому делу ты руку приложил.
Верно. Задерживал Хохлова я. А дело было так. В октябре прошлого года Ситняк находился в отпуске и обязанности начальника исполнял я. Поступил анонимный звонок о том, что 18 октября в 20 часов директор будет вывозить ящик коньяка на своей «Волге». Я решил лично проверить этот сигнал, тем более что и ранее на Хохлова поступали оперативные данные такого же характера. Реализовать их мы не имели возможности, так как Ситняк взял директора под личную опеку и никого к этому предприятию не подпускал. Сигнал подтвердился, и факт вывоза ящика коньяка я зафиксировал протоколом. Хохлов вертелся как угорь на сковородке и толком ничего объяснить не смог. Я собрал материал и дал команду возбудить уголовное дело, но неожиданно появился начальник и все взял в свои руки. На второй день он утвердил постановление об отказе в возбуждении уголовного дела против Хохлова, ну а я у него, естественно, стал врагом номер один. Ситняк со мной не разговаривает и, чувствую, принимает свои меры, а какие, ты сам знаешь. Поэтому жду осложнений по работе и в отношении лично меня.
Не огорчайся Кирилл Леонидович. Думаю, мы сумеем поставить все на свои места и первое, что сделаем, примем законные меры в отношении Хохлова.
Ничего ты не сделаешь, дорогой. За спиной Ситняка стоят такие солидные фигуры, которые не дадут ему утонуть, а вот на нас отыграются. Я уже сейчас ощущаю давление управления кадров министерства. Проверки, поиск несуществующей винывсе это выводит из равновесия и меня, и оперативников, мешает нормально работать. Но защитить ни себя, ни сотрудников не могу. Поэтому приходится терпеть этот садизм. Вот так-то, уважаемый сыщик.
Вся надежда на Рыкова. Я ему верю. Он сможет преодолеть сопротивление местной мафии, окопавшейся как в управлении города, так и в министерстве. Мы должны ему помочь восстановить законность и вывести на чистую воду ее нарушителей, убежденно высказался Санев. В противном случае надо уходить из органов.