Блум кивнула, хотя брови были нахмурены.
Но это же один из наиболее очевидных преступников в истории шведской юриспруденции? сказала она. Суд прошел неслыханно быстро, принимая во внимание огромное количество собранного материала.
Эта тема, конечно, не обсуждается, поскольку Йессика Юнссон всем известная сутяжница, сказала Ди. Однако это не главная причина. Прежде всего, эта тема является табу, потому что поимка Карла Хедблума увенчала карьеры многих полицейских, в том числе нашего Аллана Гудмундссона. Понадобилось бы немало сил, чтобы вернуть его домой с турнира по бриджу на Таити.
Турнир по бриджу? воскликнул Бергер.
А ты не знал, что Аллан и его жена входят в элиту шведского бриджа? Выйдя на пенсию, они ездят по всему миру и играют.
Ничего себе! поразился Бергер.
Блум развела руками и спросила:
Но почему мимолетное упоминание, сделанное вскользь в письме сутяжницы, должно повлечь за собой нечто катастрофическое?
Был один момент, которого расследование не объяснило, ответил Бергер. Он так и остался под вопросом, полиция не разглашала его, и в конце концов он отошел на второй план. Небольшой рисунок ручкой на левом бедре Хелены Граден.
Я никогда не слышала имени Лизы Видстранд, которую Йессика Юнссон упоминает в своем письме, сказал Ди. Оказалось, что она была проституткой из Гётеборга, которую жестоко убил неизвестный клиент. Дело осталось нераскрытым, но я видела фотографии. У нее на левом бедре действительно был рисунок ручкой.
И что это за рисунок? спросила Блум. И как случилось, что полиция проморгала наличие связи между этими делами?
Ди развела руками и сказала:
Убийства проституток случаются чаще, чем можно предположить, и СМИ нередко упускают их из виду. К сожалению, это не приоритетное направление в работе полиции.
Это был очень старательно нарисованный четырехлистный клевер, сказал Бергер.
Наступила тишина. Они смотрели друг на друга. Внимательно.
Йессика Юнссон адресовала письмо в НОО и написала «комиссару Дезире Росенквист». Я стала комиссаром незадолго до того, как она отправила письмо. Она каким-то образом следила за мной. Вероятно, она знает, что я участвовала в расследовании дела Граден. Велика вероятность, что всем своим письмом она хотела сказать именно это: Карл Хедблум, возможно, невиновен. И она хотела сказать это именно мне. Почему?
Бергер кивнул и спросил:
И почему ты сидишь здесь на тайной встрече с парой уволенных сыскарей, которые, как ты думаешь, прячутся?
От руководства НОО поступила директива: никто не должен связываться с Йессикой Юнссон. Она типичная пария. Другими словами, я не могу заняться этим сама. К тому же, мне кажется, она поговорит с тобой так же охотно, как со мной. Ей что-то известно. Я хочу, чтобы вы ее допросили, абсолютно неофициально. Мне хочется понять, стоит ли пытаться возобновить расследование закрытого дела, учитывая, какого труда это будет стоить и сколько страданий повлечет за собой.
И вы двое, стало быть, об этом договорились? спросил Бергер. Не знаю, достаточно ли я здоров для того, чтобы играть в частного детектива.
Ди подвинула им три папки, лежавшая слева была заметно толще двух других.
Дело Граден, сказала Ди, хлопнув по папке ладонью. Дело Видстранд. И досье на Йессику Юнссон. Вы отправитесь туда как представители НОО, сошлитесь только на меня и ни на кого другого. У вас будут фальшивые удостоверения и визитки. Все это совершенно не официально, я буду отрицать, что была в курсе, если вы провалите это дело. Я уже позвонила Йессике Юнссон и сообщила, что вы приедете. У нее должно создаться впечатление, что вы расследуете историю о таинственном мужчине, который, как она утверждает, охотится за ней. На самом же деле вы должны выяснить, что ей известно об убийствах Хелены Граден, Расмуса Градена и Лизы Видстранд.
Бергер повернулся к Блум. Она медленно кивнула.
И где находится этот чертов Порьюс? спросил Бергер.
Неподалеку, ответила Ди и встала из-за стола.
Потом она протянула им массивный спутниковый телефон.
8
Среда, 18 ноября, 14:08
В Лапландии «неподалеку» никоим образом не означает «близко». Наоборот, в этом выражении скрыта присущая местным жителям самоирония.
По сравнению с дорогой по пересеченной местности от полюса недоступности дорога из Квикйокка до Вайкияура была в очень хорошем состоянии. Когда солнце скрылось за горами в кипящем разноцветном вареве и стрелки на часах как раз показали два часа пополудни, Блум и Бергер почти добрались до самого длинного шоссе Европы.
Европейские автомобильные маршруты пересекают континент вдоль и поперек, но ни один из них не тянется так далеко и так прямо с севера на юг, как E45. Его протяженность почти 5000 километров, он начинается в Джеле на южном берегу Сицилии и заканчивается в Каресуандо, самом северном населенном пункте Швеции. От южной оконечности Европы до северной. На севере Швеции это шоссе называют Внутренней дорогой. Из Вайкияура в Лапландии она ведет на север, в Порьюс.
Всю дорогу от Квикйокка в джипе царило молчание. По обе стороны от рычага коробки передач происходила обработка информации.
Значит, ты не знала? спросил наконец Бергер.
Я знала, что Росенквист что-то от тебя нужно. Но что конкретнонет.
А Ди, стало быть, отправила сообщение на мой частный запасной мобильник? Со своего, надо думать? Две анонимных сим-карты в бесконечном киберкосмосе. Что именно она написала?
«Как дела? Никак не могу разыскать тебя. Важно».
«Важно»?
Поэтому я и ответила. Коротко. Как будто ты не хотел, чтобы тебя беспокоили.
То есть в Копрояме мобильные ловят сеть?
В Кобтояуре. Вообще-то, нет. Но при определенных атмосферных условиях сигнал может пробиться, если человек стоит в правильном месте. Росенквист попросила меня отправить мейл на адрес, который выглядел как неофициальный. Я пошла в правильное место и смогла подключиться к Сети. Я призналась, что это я ей пишу, издалека. Написала, что ты временно вышел из игрысослалась на желудочно-кишечную инфекцию. Потом получила в ответ это машинописное письмо. Когда она спросила меня, не находимся ли мы случайно на севере, я заподозрила неладное. СЭПО ведь могло добраться и до нее. Но она объяснила, что к чему, а я как могла попыталась выяснить, насколько это правда. И ответила, что мы могли бы найти время для встречи. Я назначила встречу в Квикйокке как на своего рода нейтральной территории между нами и Порьюсом.
Полагаю, имя Йессики Юнссон фигурировало в мейле? Ты проверила, кто она?
Неприкасаемая, изгой, как и сказала Росенквист. Годами засыпает полицию письмами. Одна из тех, кого шлют куда подальше. Из тех, кого не выносят.
Я прочитал письмо еще раз. Наша Йессика действительно во тьме.
С большой буквы и все такое. Расскажи о Хелене Граден.
Бергер уставился в кромешную тьму, уже царившую за окном.
Я пытался от этого избавиться, произнес он наконец.
Тяжело?
Там было видео
В джипе повисла тишина. Прошло полминуты, прежде чем Бергер продолжил:
Первые шаги Расмуса, которому было год и два месяца. Хелена Граден так радовалась, так смеялась, что и Расмус начал смеяться. Этот смех преследует меня. Смех матери и ребенка, сплетающийся в какую-то само собой разумеющуюся ткань жизни. Я не могу это как следует объяснить. Это цепляло. А через неделю они оба были мертвы. Жестоко убиты.
Блум какое-то время молчала. Потом бросила на него быстрый взгляд и сказала:
Мы можем повернуть, если хочешь.
Нет, решительно ответил Бергер. Я ассистировал Аллану во время решающего допроса Карла Хедблума. Аллан в то время работал жестко, он вытащил на свет все худшее, что было в Карле, который оказался и безумен, и склонен к насилию. Глубоко ненавидел матерей. Было огромной ошибкой разрешить ему жить в приюте почти без наблюдения, еще большей ошибкойпозволить ему поехать с другими пациентами на экскурсию. Его психическое состояние оценили совершенно неверно, и один главврач в результате вылетел с работы. Но все же в самом преступлении было что-то, перед чем Карл совершенно пасовал. Аллан жестко на него надавливал, и все время все сходилось, пока не зашла речь о тех двух днях в хижине.