Мы стояли на узкой площадке. Очередной прожектор освещал низенькую, не выше пяти футов, дверь в стене. Штукатурка на стенах осыпалась, открыв взгляду деревянную дранку. Створка двери была открыта, на дверной раме и полотне белели пятна талька: полиция искала отпечатки. С наружной стороны виднелась простенькая металлическая задвижка: круглый стержень, вставлявшийся в петлю на раме.
На чердак ведет с дюжину люков и лестниц, сообщил Уэлан. Но за исключением того, которым мы пользовались вчера, этот ближний к месту, где мы обнаружили тело. Головой не стукнитесь.
Он пригнулся и нырнул в проем. Я последовал за ним и выпрямился. Мы находились на чердаке, но в другой его частине там, где лежали останки беременной женщины. За нашей спиной громоздилась стена часовой башни, а перед нами уходили в темноту деревянные конструкции кровли, напоминавшие грудную клетку дохлого кита. Даже воздух тут отличался от остального дома: казалось, он здесь тяжелее. Легко заразиться клаустрофобией, подумал я, поворачиваясь к месту, где стоял Уэлан.
Рядом с дверью на чердак алюминиевые щиты, уложенные на деревянные балки перекрытия, образовали временный настил. В центре его было оставлено свободное пространствопрямоугольник грязного утеплителя. В белом свете прожекторов над ним склонились два детектива в белых комбинезонах.
Мы нашли это пару часов назад, произнес Уэлан. Что вы об этом скажете?
Я склонился над открытым участком утеплителя. Он располагался около двери, и неровная поверхность стекловаты была усеяна крошечными черными крапинками, напоминавшими зернышки черного риса. Они казались почти правильным овалом. В центре поверхность утеплителя была чистой, потом плотность крапинок возрастала и снова редела по краям.
Пальцами в резиновой перчатке я осторожно поднял одно зернышко. Похожая на бумажную скорлупка треснула пополам и опустела; организм, находившийся когда-то внутри, давным-давно выполз наружу.
Мы с Calliphoridae старые знакомые. Назойливое жужжание взрослых мух сопровождало множество мест преступлений, на которых я работал. Хотя я не питаю к ним особой любви, однако с уважением отношусь к роли, которую они играют. И не только в процессе распада мертвой органической материи, включая человеческую плоть, но и в определении того, как давно умер конкретный организм. Мясные мухиестественный секундомер, а их жизненный циклот яйца в личинку, а потом и во взрослый организмоказывает неоценимую помощь в расчетах времени, прошедшего с момента смерти.
Часы остановились слишком давно, чтобы хоть как-то помочь нам. Однако это вовсе не означало, что пустые скорлупки не могут ничего нам поведать.
Я проконсультируюсь с судебным энтомологом, но в основном тут мясные мухи, сказал я, разглядывая опустевшую скорлупку. Не вижу ни одной личинки, правда, спустя столько времени здесь и не должно их быть.
Любая личинка или превратилась во взрослую муху, или погибла и разложилась после того, как иссяк источник пищи. Но хотя лежавшее здесь когда-то тело исчезло, следы его пребывания остались. На поверхности стекловатных матов темнели следы жидкостей, сопутствующих процессу разложения, более-менее ровный овал пустых скорлупок кое-где был нарушен, а часть ихраздавлена.
Похоже, вы были правы, произнес Уэлан. Тело лежало тут, пока не мумифицировалось, а затем его перенесли в глубь чердака.
Вы ничего не нашли на брезенте, в которое оно было завернуто? спросил я.
На нем обнаружили нечто напоминающее собачью шерсть, а в одном из люверсов застрял человеческий волос. Не того цвета, что у жертвы, значит, не ее. Мы пробьем его по базе ДНК, посмотрим, не найдется ли совпадений, но на это уйдет время. Сам брезент из тех, что можно купить в любом хозяйственном магазине или взять на стройке. Пыль на немсмесь цемента и штукатурной смеси, а синяя краска самого распространенного сорта, мы даже производителя не можем определить по ней. Наверное, тот, кто переносил тело, спешил и взял для этого первое, что подвернулось под руку. Однако это не объясняет, почему они так долго ждали, прежде чем сделать это.
Они?
Уэлан махнул рукой в темноту.
Отсюда до того места, где ее нашли, двадцать или тридцать ярдов. Если только этот кто-то не использовал носилки, тело надо было тащить так. Гораздо проще переносить его, завернув в брезент, но даже так в одиночку это почти невозможно. Не столько из-за тяжести, сколько из-за необходимости сохранять равновесие на узких балках, не провалившись ногой сквозь потолок.
Что ж, логично. И если бы тело женщины просто волочили, это оставило бы четкие следы и на перекрытии, и на самом теле. Ни того ни другого я не заметил.
Я снова пригляделся к месту, где прежде лежало тело. Помимо пятенследов разложения, на поверхности утеплителя виднелись и какие-то светлые потеки.
А это что?
Одна из детективов покачала головой:
Мы пока не знаем. Для крови слишком светлые. Похожие пятна мы нашли на ступенях за дверью, так что не исключено, это вообще не имеет отношения к телу. Может, просто кто-то что-нибудь пролил. Мы послали образцы на анализ, но что бы это ни было, это слишком старое, чтобы определить точно.
Мы обнаружили еще кое-что, добавил Уэлан и ткнул пальцем в дверную раму со стороны чердака. Вот, видите?
На неокрашенной, потемневшей от времени деревянной поверхности были светлые полосы.
Царапины.
Это объясняет повреждения на пальцах женщины, продолжил Уэлан. Мы даже выдернули из дерева один из ее ногтей. Дверь заперли снаружи, а она достаточно крепкая. Слишком тяжелая, чтобы она сумела сломать ее или выбить.
Господи, подумал я, представив это. Мы полагали, что женщину убили где-то в другом месте, а потом притащили ее тело на чердак. Мы ошибались.
Кто-то запер ее тут и оставил умирать.
Чего я не могу понять, заявил один из детективов, пожилой мужчина, глаза которого печально смотрели поверх марлевой маски, так это почему она не выбралась через один из других выходов. Ведь этот точно не единственный.
А как бы ты карабкался здесь, будь ты беременный? усмехнулась его коллега. Тебе даже с твоим пивным брюшком нелегко пришлось бы. И откуда ей было знать, где они?
Действительно, на чердаке царила непроглядная тьма, и мы не нашли на теле ни телефона, ни зажигалки, которыми женщина могла бы посветить. Один неверный шаги она провалилась бы сквозь потолок.
Я только предположил, обиженно буркнул детектив.
Я все еще пытался понять, что же тут произошло.
Но зачем кто-то запер ее и ушел?
Уэлан пожал плечами:
Есть вероятность того, что это случилось непредумышленно. Какой-нибудь розыгрыш, обернувшийся бедой. Люди много чего вытворяют, будучи пьяными или под наркотой, и мы знаем, что здесь тусовались наркоманы. Но я плохо представляю, чтобы беременная женщина пряталась на чердаке забавы радипод наркотой или нет. Я бы сказал, кто-то либо завлек ее сюда, либо за ней гнались, и она здесь укрылась. В общем, кто-то запер ее тут и бросил. По меньшей мере на несколько месяцев. Возможно, узнав, что больницу будут сносить, они решили перенести труп подальше, в место, где найти его будет меньше шансов.
Неплохая версия, не хуже других. Однако мысль о беременной женщине, за которой гнались, напомнила мне еще кое о чем.
Светлые пятна на утеплителе, сказал я, глядя на мятые стекловолоконные маты. Вы упоминали, что похожие пятна есть на лестнице. Это не могли быть околоплодные воды?
Женщина-детектив присела на корточки и произнесла:
Да, думаю, такое возможно. Однако пятна слишком старые, чтобы определить точно.
Вы полагаете, у нее отошли воды? спросил Уэлан.
Не исключено. Но если так, судя по тому, что я видел у ребенка, это было преждевременно.
Значит, она могла умереть от этого?
Я кивнул, потрясенный этой мыслью. Без медицинской помощи преждевременное отхождение околоплодных вод может быть опасным для жизни и в гораздо более благоприятных условиях. Запертые на чердаке без еды и питья, женщина и ее дитя не имели шанса выжить. Все, что им оставалось, медленно умирать в темноте.
Все молчали. Потом Уэлан повернулся к двери.
Пошли, угрюмо буркнул он.