Е-мое!..
Что там? крикнул Бородин.
Орехов показался в проеме двери. Он держал в вытянутой руке полную горсть украшений из золота с просверками драгоценных камней.
Пораженные увиденным Андрейчиков и Бородин подскочили к немупоглядеть на это чудо.
Ну-ка, ну-ка!.. Вот это да!..
Лишь на какие-то секунды Бородин выпустил Любку из виду. А когда, спохватившись, обернулся, ее в комнате уже не было.
В туалет пошла, сказала женщина-понятая.
Но в туалете, как и следовало ожидать, Любки тоже не было.
Бородин выскочил на лестничную площадку и услышал, как дважды хлопнули двери подъезда. Он кинулся вниз по лестнице, прыгая через пять-шесть ступенек.
Выскочив из подъезда, он сумел ухватить взглядом в сгустившихся сумерках рыжую голову, мелькнувшую за прутьями высокой ограды, окаймлявшей территорию детского комбината.
Любка бежала через двор на улицу. А когда Бородин выбежал вслед за ней на тротуар, Любка уже неслась меж домами по другую сторону улицы Каляева.
Бородин еще поднажал. Расстояние между ними заметно сокращалось. Любка понеслась было прямиком к стоявшему поодаль школьному зданию, однако, немного не добежав до него, круто повернула вправо, опять на улицу Каляева. Выскочив на тротуар, она пронзительно завопила:
Помогите! Грабят!
Бородин был в штатском, и это осложнило его положение. Каких-то двое подвыпивших мужиков попытались остановить его, но ему удалось проскочить мимо них.
А чертовка продолжала орать благим матом, она неслась по тротуару к самым людным местам. Прохожие испуганно шарахались от Бородина и что-то кричали ему в спину.
Наконец, он настиг девчонку и ухватил за ворот куртки. Любка пронзительно визжала и извивалась у него в руках. Вокруг них стала собираться толпа. Кто-то предлагал вызвать милицию.
Ясотрудник милиции! крикнул он зевакам.
Врет! заверещала Любка. Он хотел куртку снять! и тут, изловчившись, она вонзила в ладонь Бородина острые, как у хищного зверька, зубы.
Воспользовавшись замешательством сыщика, у которого от боли потемнело в глазах, она вьюном вывернулась из его из рук и опять задала стрекача.
Свирепо отмахнувшись от не в меру любопытных зевак, отмечая путь каплями крови, сочившейся из укушенной руки, Бородин продолжил погоню.
На этот раз он ухватил ее крепче. Но эта рыжая зверюшка села на тротуар, обхватила обеими руками его ногу и впилась зубами ему в бедро.
Бородин непроизвольно ухватился рукой за укушенное место, а Любка принялась, как пиранья, рвать зубами его ладонь. К счастью, ребро правой ладони было у Бородина мозолистым и твердым, как панцирь черепахи, и оказалось Любке не по зубам.
А тут подоспел на машине и Андрейчиков. Вдвоем кое-как впихнули продолжавшую вопить и извиваться Любку на заднее сиденье «Жигулей». Как только дверца захлопнулась, Любка тут же притихла. Всю дорогу до милиции она не отрываясь смотрела в окно, на проносившиеся мимо дома и прохожих.
Укушенная ладонь Бородина продолжала кровоточить, штанина была мокрой на ощупь и прилипла к ране на бедре.
«Придется теперь экспертизу проходить», сердито размышлял он, сидя рядом с Любкой и прижимая носовой платок к ноющей ладони. Чего доброго, еще шрамы останутся, вот будет память на всю оставшуюся жизнь.
И словно угадав его мысли, Любка вдруг повернулась к сыщику лицом, взглянула участливо в глаза и спросила:
Тебе очень больно?
12.
Дмитрий Ежов, когда его задержали и доставили в милицию, сразу же потребовал адвоката. В противном случае он отказывался что-либо говорить.
Это был жилистый крепыш двадцати восьми лет с темно-голубыми холодными глазами и перебитым носом на круглом лице.
Пока дожидались адвоката, Бородин показал Дмитрию его фотокарточку:
Узнаешь молодца?
Ежов поглядел и удивился:
Где взяли?
Так признаешь себя или нет?
Ежов с напускным безразличием пожал плечами.
Ну, моя икона. И что с этого?
Значит, мы не ошиблись, удовлетворительно заключил Бородин.
Глаза Ежова угрожающе сузились.
Это кто ж вам на меня показал?
Бородин приблизил свои глаза к глазам Ежова.
Положим, этого я тебе не скажу. Но твои помощники, с которыми ты обчистил квартиру на Каляева, уже тут, он ткнул пальцем в пол.
Что за улица такая? с недоумением поинтересовался Ежов. Первый раз слышу.
А я эти слова уже второй раз слышу, сказал Бородин. Женя Тропинин с них же начал наше знакомство: «Первый раз слышу про улицу Каляева!» Ну, потом вспомнил, что вы не так давно провернули там дельце. И Любка Пермякова, которая живет по Бебеля, сто двадцать восемь
Какая еще Любка Пермякова! возмутился Ежов. Ну, Женьку, положим, я знаю: шурин мой. Так он с чем у вас тут? Подрался, что ли, опять? С него станется
Кражу он совершил, сказал Бородин.
Надо же! сокрушенно мотнул головой Ежов. Скажи, дурень какой! А где?
На Каляева, двадцать семь.
Надо же! И что, поди меня припутывает? Так вы ему передайте
Нет, сказал Бородин. На тебя мы вышли через других людей. Забыл, что ли, как вы с Женькой из квартиры Зверевой выходилион с ковром, а ты с двумя дорожными сумками, синей и светло-коричневой? И как соседка Зверевой из квартиры напротив спросила вас, куда вы понесли вещи Не помнишь?
Ясно, нет! дернулся Ежов. Не было меня там!
А что ты помнишь?
А что я должен помнить, начальник? и Ежов решительно отверг всякие подозрения на свой счет.
Тяни, тяни резину! со скучающим видом заключил Бородин. Не знаю, только, чего добьешься. Сейчас запишу, что скажешь, и начнем проводить очные ставки. Тебя трое видели с краденными вещами, суду этих свидетелей вот так хватит!
Когда пришел адвокат и спросил Ежова, не желает ли он сделать заявление, тот сказал, что хотел бы написать явку с повинной. Ему было позволено это сделать.
Затем Бородин опять стал вызывать свидетелей и лишний раз убедился в том, что рассчитывать на показания очевидцев, особенно в присутствии подозреваемых, дело почти безнадежное, Боятся. А может, и правильно делают, что боятся, потому что никто их потом не защитит. Нет в нашем государстве славном такого механизма, который защищал бы свидетелей. Чтобы они чувствовали себя в безопасности.
Соседка Зверевой по лестничной площадке, утверждавшая, что «второго вора» она хорошо запомнила, теперь, поглядев на Ежова, засомневалась:
У того глаза были голубые, а у этогосиние
Да голубые же у него глаза, посмотрите внимательнее!
Гражданкав обиду:
Я что, не вижу! Как есть синие!.. Нет, не похож на того
И ветеран войны Севастьянов, приглядываясь к Тропинину с некоторой опаской, бормотал себе под нос:
Не могу ручаться наверняка, примите во внимание мой возраст
И тут случилось такое, чего ни Бородин, ни Орехов, ни, тем более, новичок Андрейчиков, еще не видали в своей практике. Женя Тропинин, вор, слушал-слушал как ветеран плетет лапти ине выдержал.
Кончай, дед, придуриваться! сердито бросил он. Больно скоро забыл, как подставил мне подножку да сам в ковре запутался!
А потом были очные ставки. Сперва усадили напротив Любки Тропинина. На вопрос следователя, знакома ли ему эта пичуга, Евгений ответил утвердительно. И рассказал, при каких обстоятельствах встречался с нею.
Любка же сидела, словно набрав в рот воды, крепко сжимая губы и с сумрачным презрением поглядывая исподлобья на сообщника.
Затем на место Тропинина посадили Ежова.
Знакома ли вам сидящая напротив вас девушка? спросил у него следователь.
Да, я ее знаю, ответил, опустив глаза, Ежов. Это Люба Пермякова, в квартиру которой, по предварительной договоренности с нею, мы заносили похищенные у гражданки Зверевой вещи.
И затем рассказал, как Любка сама предложила ему «вымолотить хату», в которой много чего есть и хозяйка которой уезжает на два дня из города. Как эта Любка, спустившись ночью с крыши по веревке с навязанными узлами (Ежов наверху подстраховывал ее) пролезла в форточку на восьмом этаже. Как открыла изнутри квартиры двери. Как он, Ежов, снес в Любкину квартиру сперва цветной японский телевизор, который еще затемно отвез скупщику на такси. Потом Любка предложила ему еще раз потихоньку наведаться квартиру в Зверевой, только сама туда пойти не захотела, а придумала план с «переездом» Зверевой на другую квартиру. И тогда Ежов сговорился с Тропининым, посулив ему легкую поживу