Услышав это, понятые попросились выйти покурить, пока дописывают протокол. Они вышли и только их и видели. Девушки попались грамотные, довольно сообразительные. Зато сотрудники не очень. Они даже не записали вначале данные своих понятых. Но дальше, еще больше. Других понятых они уже не нашли, было слишком поздно. Тогда они записали понятыми сотрудников милиции и составили новый протокол, а первый просто, напростоуничтожили. Направили пакетик на исследование и получение заключения специалиста о его содержимом. Выяснилось, что в пакетике кокаин и материал передали в следствие.
Дежурным следователем была Петрова Надежда, следователь с достаточным опытом работы, очень спокойная и выдержанная, но слабовольная по характеру.
То, что в деле произошла подмена понятых, было видно сразу, поэтому ни о каком возбуждении уголовного дела не могло быть и речи. На мой вопрос, почему она возбудила уголовное дело и задержала Осиновскую в качестве подозреваемой, Надежда стала оправдываться, что на нее «наехало» руководство, и она вынуждена была подчиниться. На мой вопрос, почему мне не позвонила и не доложила, просто промолчала. Я понял, что ее тут здорово обрабатывали и добивались того, чтобы меня поставить перед фактом, возбужденным уголовным делом. По поведению начальника Главка, и его высказываниям, я понял, что есть лица, которые весьма заинтересованы в этом деле. Для меня же перспектива рассмотрения дела в суде, была ясна сразу.
Когда я вышел из управления, то объяснил, поджидавшим меня Николаеву и Таташвили, что мы отпустим Осиновскую Е. М. под залог и на этом расстались.
С учетом всего ажиотажа, сложившегося вокруг данного дела, я поручил расследование, начальнику отдела Ольге Стрекаловой. Мне было ясно, что если мы признаем факт грубого нарушения Уголовно-процессуального кодекса, подмене понятых, при изъятии наркотиков, то сторонники Осиновского растерзают милицию на части и обвинят в том, что все это было специально подстроено, а сами наркотики были подброшены.
Если же, мы направим уголовное дело в суд, то это будет оправдательный приговор, с учетом связей и возможностей Осиновского, да и труда особого это не составляло, так как все нарушения были налицо.
Исходя из этого и был составлен план расследования. Необходимо было доказать, что наркотики были у Екатерины и она их употребляет уже давно. Проконсультировавшись с экспертами, я выяснил, что была возможность проведения экспертизы по волосам. Оказывается, что при длительном употреблении наркотиков, у наркомана, в корнях волос скапливается наркотик и установить какой именно, возможно, но проведение экспертизы обойдется очень дорого.
Тогда я поехал к начальнику ГСУ (Главного следственного управления) Диброву Сергею Александровичу, доложил все обстоятельства дела и попросил разрешения на проведения такой экспертизы, ведь оплачивать ее предстояло Главку. Я получил такое разрешение, после чего дал команду Стрекаловой получить образцы волос, строго в соответствии с действующими нормами закона и в присутствии адвоката. Это было неожиданно для всех, так как никто не знал о возможностях такой экспертизы.
Екатерину отпустили и по нашей рекомендации, направили на лечение от наркомании. Расследование по делу Стрекалова провела самым тщательным образом, проследила весь путь Осиновской и попыталась найти понятых, которые сбежали.
Прошло полгода. Результаты экспертизы полностью подтвердили, что Осиновская Екатерина в течение длительного времени употребляла кокаин, поэтому говорить о том, что все было подстроено, кем-либо, не имело никакого смысла. В то же время, подмена понятых и фальсификация протокола, лишало возможности направления уголовного дела в суд. Уголовное дело в отношении Осиновской Е.М. было прекращено.
Следует отметить, что давление на меня по данному делу было не только со стороны Осиновского, действовавшего через руководство следственного комитета МВД, но и со стороны его противников. Ко мне приходил мой хороший знакомый, гарантировал прохождение уголовного дела в судах города, несмотря на все имеющиеся нарушения и обещал заступничество в высоких сферах, но участвовать в этих политических играх, я отказался.
Лохотронщики
Преступностьэто явление явно социальное и не зависит в той степени, как некоторым бы хотелось, от политической системы. Она постоянно совершенствуется и появляются новые виды преступлений, которые как бы диктуются жизнью, а не политикой.
В 70-е годы появился такой вид преступлений, как угоны самолетов. До этого никогда такого не былои представить себе трудно было: как это угнать самолет. Но связи Советского Союза, несмотря на «железный занавес», постоянно расширялись. Не все хотели жить в Союзе, а на Запад их не отпускали. Как туда можно было добраться быстро, минуя границу? Только на самолете! Вот и появились угоны самолетов. Как вы думаете их квалифицировали вначале? Статьи такой в Уголовном кодексе Союзных республик не было. Стали применять такую статью, как хулиганство. Вот так, по хулиганил немного, захватил самолет и пассажирови все. Вообще следует отметить, что с тех пор для наших юристов, эта статья стала палочкойвыручалочкой во многих случаях. Взорвал поездхулиганство. Вообще обратите внимание, что когда не знают, по какой статье возбуждать уголовное дело, возбуждают, как хулиганство. Стереотип у юристов видно один и тот же, воображение на большее не хватает. А может просто бояться общественного резонанса? Как же, террористический акт.
С приходом к власти Горбачева и появлением кооперативов, появились сразу же желающие поживиться за чужой счет. Тем более, что кооператоры не очень любили бегать в милицию и писать заявления. Надо же было объяснять, откуда у них такие большие деньги и платят ли они налоги. Так появились такие преступления, как вымогательство и похищение человека, незаконное лишение свободы. Пока таких статей в Уголовном кодексе не было, привлекали к уголовной ответственности за самоуправство, так как в основе многих преступлений, лежали «разборки» между предпринимателями.
В начале 90-х годов появились «наперсточники». Интересный вид преступлений. Основан чисто на психологии человека. Вначале, подставной, выигрывает несколько раз у ведущего. Жадность одолевает окружающих и каждый хочет попробовать «задарма» получить деньги и начинает играть. Особо увлекающиеся проигрывают всезарплату, деньги, взятые в долг, сбережения на «черный» день и т.д. Какие только мы меры не принимали: статьи в прессе, по телевидению, патрулированиеничего не помогало. Десятками приходили люди в отделение милиции, с заявлениями. Привлечь мошенников к уголовной ответственности было очень сложно: необходимо было в течение дня отследить всю технику мошенничества в действиях каждого из бригады. Я даже не помню, чтобы такие дела , мы направляли в суд.
В середине 90-х годов появились такие преступники, как "лохотронщики". Как я понимаю, возникло это слово из двух составляющих: лох и тронщик. Лох, на воровском жаргоне, человек которого легко обмануть. Тронщик, по всей видимости, обман. Но на данном разъяснении, я не настаиваю, не выяснял.
В настоящее время существуют много различных видов мошенничества, вплоть до розыгрыша лотерейных билетов. Но тогда, в 90-х, было все проще. Останавливали кого-либо из граждан и предлагали принять участие в розыгрыше утюга, чайника или сервиза. Следует отметить, что в большинстве потерпевшие, были люди пенсионного возраста, и женщины. Видно, с ними было легче справиться психологически и физически.
Работали, обычно, целой бригадой, выполняющих различные роли: одни были в качестве наблюдателей, охраны, другие выполняли роль публики, третьироль продавцов, четвертыероль покупателей. Бригады набирались до 10 человек. Как правило, набирались бригады из числа приезжих. Роль охраны выполняли свои, которые и отчитывались перед хозяевами, о проделанной работе и рассчитывались со всеми.
Я уверен, что контролировались данные преступления из единого центра. Но доказать это не удалось, слишком многоступенчатой была система и пройти ее полностью, не получилось. Пока мы разобрались в этом, много людей пострадало. Именно нам, первым, удалось разработать и применить систему привлечения бригад к уголовной ответственности и этот опыт распространить по всему городу. Но, я подчеркиваю, что дальше бригады, к сожалению, мы уйти не с могли.