А какова позиция Ланье? спросил я, зная, что глава надзорной коллегии обладал куда большей свободой действий и отчитывался лишь перед канцлером. Его тоже попросили не раскачивать лодку?
Ланье будет действовать только при наличии неоспоримых доказательств и не напрямую, а через королевский суд.
Все так серьезно?
Серьезней некуда, нахмурился Малькольм. Все вдруг стали слишком уж щепетильно относиться к правам тирошского дворянства. Только и разговоров о том, что нельзя допустить волнений. А по мне, так лучше выжечь лопнувший гнойник, чем загонять болезнь вглубь! Крамола не чирей, если не трогать, только хуже станет.
И кого конкретно нам придется выжечь? вздохнул я.
Нам никого, покачал головой Паре и отдернул закрывавшую оконце кареты занавеску. В начале следующей декады состоится празднество по поводу именин ее светлости Вероники, поэтому арест любого мало-мальски известного аристократа вызовет нешуточный скандал.
Но кое-кому на празднестве в Кланице лучше бы не появиться?
Граф Жиль Валич потерял в сражении под Роневом обоих сыновей. Сейчас он привечает в своем имении помилованных дезертиров и, по моему глубокому убеждению, намеревается устроить в Кланице беспорядки. А мученики, положившие свою жизнь на алтарь независимости Тироша, нужны нам меньше всего.
Если он внезапно умрет, поморщился я, вам наверняка начнут задавать разные неприятные вопросы.
Переживу как-нибудь, расплылся в загадочной улыбке Малькольм и вдруг спросил: Ты ведь слышал, какие ужасы творятся нынче в окрестностях Рживи? Кто-то, проводя ритуал изгнания бесов, загубил уже десяток человек.
Разве это не дело рук экзекуторов?
Не их почерк.
Да? А разве в округе не участились случаи одержимости?
Приходские священники хоть и сбились с ног, но к экзекуторам за помощью точно не обращались.
Полагаете, Жиль Валич подходит на роль следующей жертвы?
А почему, собственно, нет? пожал плечами Паре. Но учти: нам совершенно не нужны неожиданные осложнения. Поэтому для начала разыщи настоящих убийц и позаботься о том, чтобы они, будучи пойманными, не стали откровенничать с дознавателями.
Ясно, кивнул я. Кто введет меня в курс дела?
Все уже на месте. Валентин Дрозд собирает информацию в городе, а Гуго и Берта встретят тебя в «Жареном петухе»это постоялый двор у переправы через Влану.
Валентин что делает?
Валентин Дрозд, шпагоглотатель и метатель ножей, приданный нам после безвременной кончины Альба, был конченым пройдохой, и доверять ему какое-либо расследование не стоило ни при каких обстоятельствах.
Не беспокойся, патент дознавателя надзорной коллегии фальшивый. В случае провала бумаги просто растворятся в воздухе. Как и Дрозд. И ты вместе с ним, уж не обессудь.
А Ланье в курсе, что мы в качестве прикрытия используем его ведомство?
Кто знает, о чем господин Ланье в курсе, а о чем нет? улыбнулся Малькольм и протянул мне замшевый мешочек. Взгляни лучше на это.
Я развязал тесемку и вытряхнул на ладонь перстень с рельефным оттиском символа Изначального Света.
Бесов праздник! только и выдохнул я.
Не сквернословь, ничуть не удивился подобной реакции Малькольм. Официалу ордена Изгоняющих не подобает вести себя столь непотребным образом.
И за что мне такая честь?
Пусть официалы светские лица, привлекавшиеся монахами для расследования преступлений против ордена и веры, и не обладали властью самостоятельно вершить правосудие, но получить серебряный перстень простому шпику не светило ни при каких обстоятельствах.
Из-за той истории с зеркалами Его Преосвященство проникся к тебе истинной симпатией, улыбнулся Паре.
Странное выражение благодарности, пробурчал я и поежился, припомнив оборотней, воровавших чужие отражения.
Жуткие были типы. Неудивительно, что перепуганные вельможи все как один кинулись испрашивать у монашеской братии благословения для своих домашних зеркал, и доходы ордена в один миг подскочили едва ли не вдвое. А поскольку хрупкому стеклу свойственно биться, золотой поток хоть и обмелеет, но окончательно не иссякнет никогда.
Не назвал бы это благодарностью, возразил Малькольм и кинул мне на колени свиток, перевитый синей лентой с сургучной печатью на конце. Приказ о твоем утверждении. Учти должность проходит по всем церковным реестрам.
Вот радость-то! Вместо одного хозяина два стало! Но деваться некуда, от такой чести не отказываются.
Ладно, как изрек кто-то из проповедников, «кому больше дано, с тех больше и спрашивают». Прорвемся.
От ордена в Рживи кто-нибудь будет? уточнил я и вытащил из-под сиденья потрепанную дорожную сумку. Убрал в потайное отделение свиток и выглянул в окошко. Вдоль дороги уже протянулась серо-синяя лента реки. Подъезжаем.
Разобраться в ситуации прислали брата-экзорциста. Недавний выпускник, ничего пока еще собой не представляет.
Мне с ним сотрудничать?
Не дай ему натворить глупостей.
Хорошо.
И учти это не просьба, а приказ. У меня на этого паренька определенные виды.
Ясно.
Празднование состоится через пять дней. Я сейчас еду в Кланицу, там и буду ждать вестей. Не подведи.
Уж постараюсь.
И вот еще что Малькольм Паре вытащил из саквояжа несколько обгорелых листков и протянул мне. Держи.
Это еще что?
Небольшая премия. Думаю, тебе будет интересно ознакомиться. Только после спалить не забудь.
Непременно.
Ну все, беги. Удачи.
Кучер придержал перед мостом лошадей, и я прямо на ходу выпрыгнул из кареты в дорожную грязь. Сунул хрупкие листочки во внутренний карман, закинул на плечо лямку сумки и зашагал вдоль берега по раскисшей после дождей тропинке.
Ознакомлюсь, почему не ознакомиться? И сжечь не забуду, уж будьте уверены. За некоторую писанину и самого на костер отправить могут, мне ли не знать
2
Солнце припекало короткостриженый затылок, грязь жадно чавкала под сапогами, я размеренно шагал вдоль берега и поглядывал по сторонам.
Слева река, справа поле. С поля веет теплым ветерком, с реки тянет сыростью. Запахнешь плащ поплотнее упреешь, распахнешьтут же неуютная прохладца под одежду забирается.
И настроение на душе тоже непонятное. С одной стороны, задачу поставили яснее некуда, с другой действовать придется на свой страх и риск. И пусть прикрытие Малькольм обеспечил по высшему разряду, всегда остается мизерный шанс быть схваченным за руку. И тогда Себастьян Март со товарищи просто растворится в воздухе, будто его никогда и не существовало вовсе.
Выругавшись в голос, я в очередной раз запахнул плащ, поправил соскользнувшую с плеча лямку дорожной сумки и зашагал к распахнутым настежь воротам постоялого двора. Покосившиеся створки давно вросли в землю, шерсть хрипло гавкавшего на цепи пса пятнали нездорового вида проплешины, а на потемневшей вывеске оказалась намалевана разноцветная пичуга, даже отдаленно не напоминавшая того самого «Жареного петуха». Но, как ни странно, сам трехэтажный домина выглядел на удивление ухоженным, да и надворные постройки не производили впечатления готовых развалиться от любого толчка.
Остановившись у крыльца, я кое-как сбил о деревянную решетку налипшие на сапоги комья грязи, затем поднялся по вышарканным ступенькам и толкнул нещадно заскрипевшую дверь. Прошел через пустую обеденную залу и со всей силы заколотил кулаком о дубовый прилавок:
Хозяин! Где тебя бесы носят?! Хозяин!
Чего шумишь? возмутился выглянувший ко мне дородный мужик с нависавшим над широким ремнем пузом.
До Рживи далеко отсюда?
Час ходу. Хозяин смерил внимательным взглядом заляпанные грязью сапоги и плащ, приметил валявшуюся на полу дорожную сумку и, вытирая руки замызганным полотенцем, предупредил: Но это если напрямки, а паромщик ради одного человека и не почешется. Проще попутчиков до утра подождать.
Вот как? Я задумчиво потер заросший рыжей щетиной подбородок и оглядел пустую залу. А у тебя, поди, как раз последняя свободная комната осталась?
Хватает свободных комнат, ничуть не смутился толстяк и кинул полотенце на стойку.
А что за народ остановился? Мне бы в тихой гавани пришвартоваться. Чтоб без неожиданностей.