Борис опустил левую руку в боковой карман, достал двести долларов по сотке и положил на стол рядом с оружием, и вдруг мелькнула тень справа, у него за спиной. Машинально он чуть присел, и над головой просвистела чужая рука, это определило местоположение противника, и Борис воткнул кулак левой руки куда-то в туловище, незнакомец вскрикнул схватился за живот и опустился на пол. Затем, увидев, что ханыга встает из-за стола, видимо, в надежде что-либо предпринять, правой коротко замахнулся и ударил кастетом его в висок, тот даже не дернулся, медленно повалился набок и, соскользнув сначала на стул, упал на пол, другой к этому времени уже очухался, удар был не сильный, и, смекнув, что дело его дрянь, бросился к двери, но не сделал и двух шагов, левой рукой Борис перехватил его ударом в горло и тут же изо всей силы добавил кастетом сверху по голове куда-то в темечко, после чего тот рухнул на бетонный пол, как подкошенный, возможно замертво.
Обойма с патронами действительно оказалась в кармане человека из кафе и еще два патрона в придачу просто так. Борис вставил обойму в рукоятку пистолета, навинтил на дуло глушитель, передернул затвор и выстрелил в голову сначала одному, затем другому торговцу оружием, забрал со стола свои деньги, плечом открыл дверь, перебежал через дорогу и углубился в рыночные лабиринты.
Пришлось опять плутать среди павильонов, не запомнил он дороги к оружейной ремонтной мастерской, да и как можно было запомнить, если все вокруг одно и то же. Толку от того, что павильоны были под номерами, не мог он сориентироваться ни по номерам, ни визуально. Вспомнил про кафе, вот название кафе он помнил«Солод», и только после того, как спросил и объяснили в какую сторону идти, нашел; не сразу, но нашел.
Оружейных дел мастеров застал он в том же положении и состоянии, в котором и оставил час назад. Колокольчик отреагировал на открывание двери жалобным перезвоном, заставив старшего по бизнесу оторваться от записей в тетради и посмотреть на посетителя. Увидев вошедшего, он выпрямился, положил ручку и скрестив руки на груди заметил:
Это вы? Что-то не так?
Да нет, наоборот. Удачно все, зашел сказать спасибо, Борис достал из-за пояса пистолет, с глушителем.
А? Это лишнее, оружейник, привстав на стуле, вытянул вперед ладонью руку. Вот это нам видеть не надо.
Борис поднял оружие и прицелился оружейнику в лоб, тот, что-то хотел сказать или крикнуть, но не успел, пуля пробила ему череп, голова чуть откинулась назад, затем плавно опустилась вперед, на тетрадь, заливая строчки красным цветом. Другой просто сидел и смотрел на Бориса, он не стал, кричать, убегать, прыгать куда-то в сторону, падать на пол, просто сидел и не моргая смотрел широко открытыми, от удивления глазами. Он смотрел в глаза незнакомца, словно искал в них ответ на простой, но очень значимый вопросза что? Борис нажал на спуск.
До Соломенской он добирался на маршрутках. Вышел на одну остановку раньше, зашел в магазин, купил продуктов.
Дома пожарил яичницу с колбасой, закипятил воду для чая, поужинал и только потом, усевшись в кресло, разобрал пистолет. Оружие, затертое от времени и старости, с изрядно изношенными деталями, не внушало доверия, каждый последующий выстрел мог быть последним, понятно, что это риск для любого дела, осечка в самый неподходящий момент или заклинивание механизма могли привести к последствиям просто непоправимым. Но другого пока не было. С патронами тоже ситуация выглядела не лучшим образом: оставалось шестьнегусто. Возможно, раздобыть боеприпасы было и легче, чем оружие, но в любом случае требовался надежный, отработанный канал. Пока такого не было. И хотя в Киеве сейчас подобного добра хваталотащили из Донбасса чуть ли не тоннами: и пистолеты, и автоматы, и пулеметы и даже гранатометыопять же требовался канал. Много ему не надо, но вот что-то понадежнее, поновее, да патронов в достаточном количествеэто да.
Итак. Наследил на рынке он, что называется. А что было делать, отыскать гильзы в щитовой не имея фонарика, просто не реально, в мастерской лазить по заваленным всяким хламом углам не было времени, в любой момент кто-то мог войти, и тогда еще одна жертва, да и патронына счету каждый, и потом, долго ствол этот держать при себе он не будет, еще одно, от силы два делаи избавится. Менты будут пытаться как-то свести эти убийства между собой, но кроме того, что гильзы из одного оружия, больше ничего не увяжут, как бы ни старались. Спишут на местную разборку. Не ожидал он, что прокатит так легко со стволом, хотя по большому счету не стоило затевать все это, тем более на рынке. Но все уже, стволвот он перед ним на столе, патронов негусто, но пока хватит. И впредь не оставлять гильзы, это закон. Что еще? Особого внимания к себе на рынке он не привлекал, как и все там по рядам шастал. Хотя нет, официант из кафе «Солод» видел его с тем ханыгой за столиком, а ведь не подумал как-то сразу. Видел. А значит, проблема, и решать ее надо. Или плюнуть и забыть? Можно всю жизнь прожить и больше нигде с ним не встретиться, а могут завтра лбами столкнуться. Вероятность ничтожна, но есть. Что бы сказал Студебеккер? Сказал быподчищай.
3
От метро «Выдубичи» до Чапаевки ехал минут тридцать на автобусе.
Бродил по авторынку, не понимая, какую машину хотел бы купить. Выбор был большой. Водительское удостоверение Борис имел с двадцати лет. Отец тогда сам предложил и выделил для обучения на курсах деньги. Дальше учиться Борис не пошел, как он считал, способностей не было, школу и ту с большим натягом закончил. В армию не взялис рождения у него были проблемы с почкой, получил права профессионального водителя, и вперед, трудиться.
После окончания курсов работал сначала на бортовом «газоне», устроился в «Горзеленстрой», недолго поработал, с полгода, потом знакомые по курсам предложили в частную фирму перейти на «камаз», зарплата там была значительно выше и возможности получше. Возил стройматериалы непосредственно с заводов-изготовителей, в основном цемент, который затем расфасовывали по различным упаковкам и опять развозили, уже по торговым точкам. Потом Потом попал в тюрьму, через два года вышел на свободу, и вскоре опять посадили, уже надолго.
Борис не знал, какую машину хотел бы купить, но понимал, исходя из той суммы, которая была у него после ограбления менялы на Петровке, недорогую. Все деньги потратить на автомобиль он, конечно, не мог, но машина была нужна. На одной из площадок стояли недорогие иномарки. Разные. Были и японские, и корейские, и европейскиевесь автопром мира. По цене, году выпуска, состоянию, мощности, остановился на «форде-фокусе». Несколько автомобилей посмотрел досконально, насколько это было возможно, послушал, как моторы работали, в салонах посидел, ходовую покачал и на этом остановился почти окончательно. Продавец просил за машину три тысячи триста долларов, за три сто сговорились. На всякий случай Борис походил еще по рынку, посмотрел другие автомобили, пока не забрел к павильончикам запчастей, повеяло откуда-то дымком шашлыков, и резко захотелось мяса. Пошел на запах и вышел к небольшому кафе. Заказал гриль из курятины и стакан сока. Посетителей было много, однако ему повезло: когда входил, компания из трех человек освободила места. Затем подсели к нему еще два посетителя. Друг другу не мешали, проблема у соседей одна обсуждаласьпокупка стального коня, даже кстати послушать было.
Что ел, что не ел, двести грамм оказалось мало, но больше заказывать не стал. Еще раз взвесил свое решение по «форду»: как ни крути, а вариант был самый подходящий, со всех сторон. Конечно, машину придется отогнать в мастерскую, досконально проверить у профессионалов. На скатах продавец хорошую скидку делалвсе четыре покрышки менять нужно, возможно, аккумулятор тоже, ходовую уж точно перебрать придется, так что затраты будут, машина не новая, 2004 года выпуска, а хотелось, чтобы была в идеальном состоянии.
Нотариальных киосков на рынке было несколько, однако пришлось походить между ними в поисках того, в котором очередь была меньше. Оформление генеральной доверенности заняло около часа. Для Бориса это был лучший вариант покупки. Переписывать на себя машину он не хотел, тогда регистрировать пришлось бы в Броварах, а это, во-первых, дополнительные расходы, время, а во-вторых, светиться своим именем не хотел.