Не снимите дверь с петель, раздался чей-то голос.
Ага! пропел Карелла.
Кто там? спросил голос за дверью.
Полиция, ответил Хейз.
Что вам надо? спросил голос.
Мы хотим поговорить со «Счастливыми ребятами», ответил Хейз.
Одну минуту, отозвался голос за дверью.
Идиотство какое-то, только и успел прошептать Хейз Карелле, как дверь открылась. Человеку, стоявшему в дверях, было, по меньшей мере, лет девяносто. Он опирался на палку и злыми прищуренными глазками всматривался в детективов, с шумом вбирая воздух в свою впалую грудь. Рот у него подергивался, глаза часто-часто моргали.
Предъявите, приказал он.
Предъявить что, сэр? спросил Карелла.
Ваши удостоверения.
Карелла, открыв бумажник, показал удостоверение. Старик, вглядевшись, вдруг спросил:
Вы не из полиции Нью-Эссекса?
Нет, сэр.
Я так и подумал, сказал старик. Что вам угодно?
Вчера убили Джорджа Лассера, ответил Карелла. Насколько нам известно, он принадлежал к...
Что? Что вы сказали?
Я сказал, что Джорджа Лассера...
Мистер, со старым человеком не следует шутить.
Мы не шутим, сэр, сказал Карелла. Вчера во второй половине дня Джорджа Лассера убили.
Стоявший в дверях старик еще несколько секунд молча переваривал эту новость, а потом, кивнув головой, вздохнул и сказал:
Меня зовут Питер Мэйли. Входите.
Лавка была оборудована именно так, как Карелла и предполагал. Возле одной стены расположилась пузатая черная печка, над которой висело несколько полковых флагов и групповой снимок утомленных в боях солдат, сделанный где-то под Эль-Кани. У противоположной стены напротив печки стоял старый диван, рядом несколько обветшалых кресел. В углу был включенный телевизор, который смотрели два каких-то мрачных старика, не обративших внимания на вошедших в помещение Хейза и Кареллу. «Счастливые ребята», по-видимому, находились в состоянии какого-то сонливого уныния, присущего только им одним, и больше никому. Более мрачное сборище людей, чем этот клуб, трудно было себе представить. По явление улыбки на лице, подумалось Карелле, наверное, влекло за собой немедленное исключение из клуба.
Вы «Счастливые ребята»? спросил он у Мэйли.
Да, мы «Счастливые ребята», правильно, ответил Мэйли. Вернее, то, что осталось от нас.
И вы действительно знали Джорджа Лассера?
Он был с нами еще в ту пору, когда мы брали Сибони, а потом и Эль-Кани, сказал Мэйли. Вон он там на фотографии вместе со всеми нами. И обратился к старикам, сидящим возле телевизора:Умер Джорджи, ребята. Вчера это случилось.
Лысый старик в клетчатых жилете и брюках оторвался от телевизора и спросил:
А как он умер, Питер? Мэйли повернулся к Карелле.
Как? спросил он.
Его зарубили топором.
Кто? спросил человек в клетчатом.
Мы не знаем.
Второй из сидящих у телевизора, приставив руку к уху, чтобы лучше слышать, спросил:
Что случилось, Фрэнк?
Джорджи умер, ответил человек в клетчатом. Его зарубили топором. Они не знают, кто это сделал, Фред.
Ты говоришь, Джорджи умер?
Да, его зарубили топором.
Второй человек кивнул.
Хотелось бы, чтобы вы рассказали, что вам известно про мистера Лассера, попросил Карелла. Это могло бы помочь нам найти убийцу.
Пожалуйста, ответил старик по имени Фрэнк, и допрос начался.
Человек, который отворил дверь, Питер Мэйли, был, по-видимому, президентом клуба, к настоящему времени насчитывающего трех членов: его самого и двух сидящих у телевизора. Эти двое были Фрэнк Остирейч и Фред Най. Остирейч был секретарем, а Найказначеемвсе генералы, рядовых, видимо, не сохранилось. А в апреле 1898 года в клубе было двадцать три рядовых. Или, точнее, двадцать три молодых человека, которым не было и двадцати либо двадцать с небольшим, и все они были членами развлекательно-спортивного клуба в Нью-Эссексе под названием «Счастливые ребята». В 1898 году еще не существовало подростковой преступности, и поэтому термин «развлекательно-спортивный клуб» вовсе не подразумевал шайку хулиганствующих элементов. Эти «Счастливые ребята» на самом деле были баскетбольной и волейбольной командами, и собирались они в пустующей лавке, в той же самой, что и нынче, на Ист-Бонд-стрит, где по пятницам вечерами бывали танцы, а в будни встречи с любимыми девушками.
Итак, в 1898 году, когда Соединенные Штаты Америки несли большие экономические потери на Кубе из-за революций, партизанского движения и размещенных в городах гарнизонов испанских войск, когда Соединенные Штаты начали завоевывать авторитет в Западном полушарии и осознавать значение Кубы для Центральной Америки, где планировалось строительство канала, одновременно случилось два события: Уильям Рандольф Херст опубликовал письмо испанского посла в Вашингтоне его приятелю на Кубе, в котором автор письма в весьма нелестных выражениях отзывался о президенте Мак-Кинли, и линейный корабль Соединенных Штатов «Мэйн» затонул при входе в Гавану. Общеизвестно, каковы наши отношения с Кубой; вечно случается то одно, то другое. 24 апреля Испания официально объявила войну Соединенным Штатам, на что американский конгресс ответил, что обе страны находятся в состоянии войны еще с 21 апреля.
«Счастливые ребята» всей группой завербовались в солдаты и оказались в числе 17-тысячной армии под командованием У. С. Шафтера, которая высадилась на Кубе и двинулась маршем на Сантьяго. Если учитывать, что в развлекательно-спортивном клубе было всего двадцать три молодых человека, а также то, как плохо были подготовлены и экипированы войска, то следует считать чудом, что «Счастливые ребята» все до одного остались в живых после тяжелых боев под Сибони и Эль-Кани. Только один, Билли Уинслоу, был ранен. Испанская пуля угодила ему в голень и, засев на всю жизнь в тканях ноги, наделила умением предсказать погоду на следующий день не только в Нью-Эссексе, но и во всей округе. Это умение сделало его весьма популярным среди представительниц женского пола и завоевало уважение и восхищение Дженис Террил, одной из самых хорошеньких девиц в городе, которая, по слухам, позволила ему снять с себя нижнюю юбку и прочие дамские причиндалы в задней комнате все той же лавки в один предсказанный им дождливый день. Через шесть месяцев они поженились.
По сути дела, из двадцати трех «Счастливых ребят», которые пережили вторжение на Кубу и марш через Сибони и Эль-Кани, к началу двадцатого века двадцать уже были женаты, а трое остальныхв том числе и Джордж Нелсон Лассерженились вскорости.
А каким солдатом он был? спросил Карелла.
Джорджи? Таким же, как и мы все. Необученным, молодым, полным энергии. Нам повезло, что мы уцелели. Какое у него было звание?
Рядовой первой статьи.
После демобилизации он сразу вернулся в Нью-Эссекс?
Да.
И чем занимался?
Всякой всячиной. Все пытался найти что-нибудь привлекательное. Джорджи всегда был честолюбивым малым. По-моему, поэтому он и женился на Эстель. Это случилось в 1904 году. В январе, между прочим. Забавное совпадение, правда?
Что вы имеете в виду? спросил Хейз.
Да вот видите, ответил Мэйли, в январе 1904 года он женился, а сейчас опять январь, только шестьдесят лет спустя, и его убили. Ей-богу, забавно.
Питер говорит «забавно» не потому, что ему хочется смеяться, объяснил Остирейч. Он хочет сказать, что это странно.
Именно, подтвердил Мэйли. Я имел в видустранно.
Что общего между честолюбием Джорджа Лассера и его женитьбой на той женщине, на которой он женился? спросил Карелла.
На Эстель? Она ведь была актрисой.
Как ее фамилия?
Вэлентайн. Эстель Вэлентайн, ответил Най. Хотя мне думается, что под этой фамилией она только играла на сцене, правда, Питер?
Правда, согласился Мэйли. Честно говоря, я никогда и не знал ее настоящей фамилии.
Какая-то русская, вставил Остирейч. Она, по-моему, была из русской семьи.
Вы ее видели? спросил Най.
Да, ответил Карелла.
Значит, вам известно, что она, так сказать, не в себе?
С виду вроде... смешался Карелла.