В трех экземплярах, добавил Форбс.
Мы потрясены тем, что вы вообще явились сюда в такой холод, сказал Карелла.
Сегодня еще не очень холодно, отозвался Форбс. У нас выпадают дни, когда зуб на зуб не попадает.
Послушайте, заговорил Хейз с таким видом, будто его озарила гениальная мысль, а почему бы вам самим не заняться расследованием этого дела?
Нет, решительно сказал Форбс.
Не полагается, добавил Фелпс.
Правила не позволяют, объяснил Форбс.
Убийство должен расследовать тот участок, куда впервые о нем сообщено, сказал Фелпс.
Конечно, только я думал...
Нет.
Я думал, настаивал Хейз, что, поскольку вы такие эксперты по гериатрии, то вам и карты в руки...
По чему?
По гериатрии, повторил Хейз.
По чему?
Ладно, забудем, сказал Хейз.
Краем глаза Карелла заметил, что в подвал спустился патрульный и, стоя у подножия лестницы, зовет его.
Извините, сказал он и быстро пошел к лестнице. В чем дело? спросил он у патрульного.
Стив, мы тут задержали какого-то малого, который прогуливался между домами в одной рубашке, без пиджака. По-моему, погода вроде не та, чтобы ходить раздетым, а? На улице не больше сорока двух градусов.
Где он? спросил Карелла.
Мы отвели его наверх.
Карелла повернулся и помахал Хейзу.
В чем дело? подошел к нему Хейз.
Патрульные задержали между домами человека. В одной рубашке.
Ого! удивился Хейз.
Человек, который бродил по улице, оказался негром могучего телосложения. На нем были только хлопчатобумажные брюки и белая рубашка с распахнутым воротом. Он был очень темнокожим, свирепым на вид, с перебитой переносицей и такими мышцами, что они выпирали из-под рубашки. Он был в кедах, и, когда Карелла с Хейзом приблизились, он, казалось, балансировал на цыпочках, как заправский боксер, готовясь наносить удар за ударом. Рядом с ним стоял патрульный с дубинкой в руках, но негр не обращал на него никакого внимания. Прищурив глаза и широко расставив для равновесия ноги, он смотрел на приближающихся к нему детективов.
Как тебя зовут? спросил Карелла.
Сэм.
А фамилия?
Сэм Уитсон.
Что ты делал в проходе между домами, Сэм?
Я здесь работаю, ответил Уитсон.
Кем?
Я работаю у мистера Лассера.
Что ты делаешь?
Я колю для него дрова, ответил Уитсон.
На секунду наступило молчание. Карелла посмотрел на Хейза, потом снова на Уитсона. Двое патрульныхтот, что стоял рядом с Уитсоном с дубинкой наготове, и второй, который приходил за Кареллой, оба одновременно сделали шаг назад и положили руку на кобуру револьвера.
А что ты делал здесь в проходе, Сэм? спросил Карелла.
Я вам сказал. Я работаю у мистера Лассера. Я колю для него дрова.
Ты колол там дрова?
Да, сэр, ответил Уитсон, а затем изо всех сил замотал головой:
Нет, сэр. Я только готовился колоть дрова, сэр.
Как ты это делаешь? спросил Хейз. Готовишься, хочу я сказать.
Я шел за топором.
А где топор?
Мы держим его в кладовой вместе с другим инвентарем.
Где именно?
Вон там.
Где вон там?
В кладовой, где весь инвентарь, ответил Уитсон.
Ты что, смеешься надо мной, Уитсон? спросил Хейз.
Нет, сэр.
И не вздумай, советую тебе.
Никак нет, ответил Уитсон.
Карелла молчал и не сводил с негра глаз. Выражение лица у того было зверским, а сам он казался вполне способным голыми руками снести дом. Да и на вопросы Хейза отвечал так, словно намеренно уходил от ответа, и даже посмеивался, вполне возможно, из желания спровоцировать драку. Если этот человек решит пустить в ход кулаки, не сомневался Карелла, то он уж не успокоится до тех пор, пока не сокрушит все вокруг. Встретившись с таким типом на улице, следовало снять шляпу и, сказав: «Всего хорошего, сэр», убраться восвояси. Если, конечно, ты не полицейский. В данном же случае полагалось разузнать, почему Уитсон шляется в проходе между домами в одной рубашке, когда на улице такой холод, а рядом в подвале лежит человек, в черепе у которого застрял топор. Все это следует выяснить незамедлительно, а поэтому Уитсон должен понять, что от него ждут прямых ответов на прямые вопросы. Не забыть бы только, что стоит ему протянуть руку и схватить тебя за горло, как от тебя останется лишь мокрое место. И кто только посоветовал тебе стать полицейским?
Ты можешь толком сказать мне, где кладовая с инвентарем? спросил Хейз.
Я уже вам сказал. Вон там.
Может, укажешь расположение, Уитсон.
Чего?
Скажешь, где она находится. Возле веревки для белья.
А где веревка?
На столбах.
А где столбы?
Вон там, сказал Уитсон.
Хватит умничать, разозлился Хейз. Если ты намерен таким образом...
Подожди, Коттон, остановил его Карелла.
Прислушавшись к Уитсону, он вдруг понял, что тот на самом деле старается им помочь. Только волею природы он выглядел таким могучим, свирепым и страшным, а вот соображал туго. Поэтому он и стоял перед ними, похожий на колосса, готового мстить за семь смертных грехов, отвечал на вопросы, как умел, а им думалось, что он смеется над ними и провоцирует драку.
Сэм, тихо сказал Карелла, мистер Лассер умер.
Уитсон недоуменно заморгал.
О чем вы говорите? спросил он.
Он умер. Его убили. Поэтому, Сэм, постарайся вникнуть в то, о чем мы тебя спрашиваем, и говори правду, когда отвечаешь, потому что теперь, раз ты знаешь, что человека убили, то понимаешь, что можешь оказаться в весьма неприятной ситуации, ясно?
Я его не убивал, сказал Уитсон.
Никто и не говорит, что его убил ты. Мы просто хотим знать, что ты делал в проходе между домами в одной рубашке, когда на улице стоит такой холод.
Я собирался колоть дрова, ответил Уитсон.
Какие дрова?
Для растопки.
Сэм, котельная в этом доме топится углем.
Да, сэр.
Тогда зачем же колоть дрова?
У некоторых из жильцов в квартирах есть камины. Мистер Лассер привозит в своем грузовике обрубки деревьев, а я колю их на дрова, за что он платит мне пятьдесят центов в час. А потом продает дрова жильцам.
Ты работаешь на него ежедневно, Сэм?
Нет, сэр. Я прихожу на работу по средам и пятницам. Но в этом году Новый год пришелся на среду, и мистер Лассер сказал мне, что я могу не приходить, поэтому в эту среду я не работал, а пришел сегодня. В пятницу.
Ты всегда приходишь в это время?
Да, сэр. В три часа дня. Да, сэр, я всегда прихожу в это время.
А почему так поздно? Я работаю и в других домах по соседству.
Делая что?
Помогаю управляющим.
Как получилось, что ты получил эту работу у мистера Лассера? спросил Карелла.
Я выпросила ее для Сэма, донесся голос из открытых дверей, и когда они повернулись, то перед ними предстала худая негритянка с угрюмым лицом и горящими глазами. На ней был цветастый халат и мужские шлепанцы, но она прошла мимо патрульных с большим достоинством и, выпрямившись и высоко подняв голову, встала рядом с Уитсоном. Теперь она казалась еще более худенькой и хрупкой. Но Карелла, вглядевшись в нее, вдруг приметил схожесть черт ее лица и лица Уитсона и понял, что это его мать. Словно в подтверждение его догадки, она тотчас спросила:Что вы делаете с моим мальчиком?
Вы его мать, мэм? заинтересовался Хейз.
Да, ответила она. Она говорила отрывисто, а голову наклоняла набок, словно держа собеседника под прицелом и собираясь всадить ему пулю между глаз в том случае, если он станет ей возражать. Поджав губы и сложив руки на тщедушной груди, она, точно так же, как и ее сын несколькими минутами раньше, нервно балансировала на цыпочках, будто ожидая, что у подъезда вот-вот начнут линчевать негров.
Мы хотим кое о чем его расспросить, сказал Карелла.
Мой сын не убивал мистера Лассера, заявила она, глядя Карелле в глаза.
Никто этого и не утверждает, миссис Уитсон, ответил Карелла, тоже не сводя с нее взгляда.
Тогда о чем его расспрашивать?
Миссис Уитсон, примерно полчаса назад, а именно в два двадцать семь, если говорить точно, то есть уже более получаса назад, нам позвонила некая миссис Райан, проживающая в этом доме, и сообщила, что ее сын, спустившись в подвал, нашел там мертвого управляющего этим домомв черепе у него торчал топор. Мы как можно скорее прибыли сюда и действительно возле одного из бункеров с углем нашли убитого, а затем побеседовали кое с кем из жильцов и с мальчиком, который первым нашел тело. В это же время один из патрульных встретил в проходе между домами вашего сына, который разгуливал по улице в одной рубашке.