Перес завершил свой рассказ о том, как чистая наука привела к открытию пенициллина и всего арсенала антибиотиков, которые довольно хорошо помогли справиться с инфекционными заболеваниями. Теперь он углубился в то, как глупое злоупотребление этими препаратами превратило победу в поражение и как насекомые-убийцы неистово мутировали во всевозможные новые формы.
"Мама приводит своего ребенка с насморком. Док знает, что вирус вызывает его, и антибиотики не затронут вирус, но ребенок плачет, а мама хочет рецепт, поэтому он дает ей свой домашний антибиотик и рассказывает Маме, чтобы дать его ребенку на восемь дней. А затем, через два дня, иммунная система справится с вирусом, и она прекратит прием лекарства. Но два дня антибиотика », - Перес сделал паузу, сделал большой глоток из рюмки, вытер усы - «уничтожат все бактерии в кровотоке ребенка, кроме ...» Перес снова замолчал и махнул рукой. «За исключением нескольких уродов, которые оказались устойчивыми к лекарству. Итак, когда конкуренция закончилась, эти уроды размножаются как сумасшедшие, и ребенок полон устойчивых к лекарствам бактерий. А затем ...»
«А потом пришло время десерта, - сказала Луиза. «Как насчет мороженого? Или пирожных?»
"Или, может быть, и то и другое", - сказал Перес. «Как бы то ни было, всего несколько лет назад около девяноста девяти целых девяти десятых процента Staphylococcus aureus было убито пенициллином. Теперь это число снизилось примерно до четырех процентов. Только один из других антибиотиков сейчас работает с этим веществом, а иногда и нет» ".
Голос Луизы доносился из кухни. «Хватит! Хватит! Больше никаких разговоров о Судном Дне». Она вышла с десертом. «И теперь тридцать процентов людей, которые умирают в больницах, умирают от чего-то, чего у них не было, когда они пришли». Она смеялась. «Или это сорок процентов? Я слышал эту лекцию раньше, но мифологи плохо разбираются в числах».
«Около тридцати процентов», - сказал Перес раздраженно. Чашу мороженого и два пирожных позже, Перес сослался на необходимость закончить аттестацию и выкатил свой Saab из места
Лиафорна на подъездной дорожке.
«Интересный человек», - сказал Лиафорн, складывая блюдца на тарелки, а сверху столовые приборы и направляясь на кухню.
«Присаживайтесь, - сказала Луиза. «Я могу позаботиться об уборке».
«Вдовцы очень хорошо умеют это делать. Я хочу продемонстрировать свои навыки». Что он и делал, пока не заметил, как Луиза переставляет тарелки, которые он положил в стиральную машину.
"Неправильный способ?" он спросил.
«Что ж, - сказала она, - если вы положите их стороной с едой внутрь, тогда брызги горячей воды попадут в них. Они станут чище».
Итак, Лиафорн сел и задумался, действительно ли Перес завидовал ему и что это могло означать, и попытался придумать способ поднять эту тему. Через несколько мгновений грохот на кухне прекратился. Луиза вышла и села на диван напротив него.
«Замечательный ужин», - сказал Лиафорн. "Спасибо."
Она кивнула. «Майкл действительно интересный человек», - сказала она. «Сегодня он был слишком разговорчив, но это потому, что я сказал ему, что тебя интересует то, что делает профессор Вуди». Она пожала плечами. «Он просто пытался быть полезным».
«Мне казалось, что он не слишком заботился обо мне».
«Это была ревность. Он немного похвастался. Мужские территориальные императивы на работе».
Лиафорн не имел ни малейшего представления, как на это отреагировать. Он открыл рот, вздохнул, сказал «Ааа» и закрыл его.
«Мы возвращаемся в прошлое. Старые друзья».
«Ааа», - снова сказал Лиафорн. «Друзья». Он не стал задавать этот вопрос, но Луизу это не обмануло.
«Однажды, очень давно, он хотел на мне жениться, - сказала Луиза. «Я сказала ему, что однажды пыталась выйти замуж, когда был молода, и меня это не особо заботило».
Лиафорн задумался. Это был один из тех случаев, когда вам хотелось не бросать курить. Прикуривание сигареты дало вам время подумать. «Ты никогда не говорила мне, что была замужем», - сказал он.
«На самом деле не было никаких причин», - сказала она. «Думаю, что нет, - сказал он. «Но мне интересно». Она смеялась. «Я действительно должен сказать вам, что это не ваше дело. Но я думаю, что поставлю чашку кофе и решу, что я собираюсь сказать».
Вернувшись с двумя дымящимися чашками, она с широкой улыбкой протянула одну Лиафорну.
«Я решила, что рада, что ты спросил», - сказала она, села и рассказала ему об этом. Они оба были аспирантами, а он был крупным, красивым, немного не в себе и всегда нуждался в помощи на уроках. В то время она думала, что это очаровательно, а чары длились около года.
«Мне потребовалось столько времени, чтобы понять, что он искал вторую мать. Знаете, кого-то, кто позаботился бы о нем».
«Таких людей много», - сказал Лиапхорн и, поскольку не мог придумать ничего, что можно было бы добавить к этому, переключил тему на Кэтрин Поллард и его встречу с миссис Вандерс. «Мне было интересно, почему вы решили взяться за это», - сказала она. «Для меня это звучит безнадежно».
«Вероятно, - сказал Лиафорн. «Я собираюсь подождать еще пару дней, и, если это все еще будет выглядеть безнадежным, я позвоню даме и скажу ей, что потерпел неудачу». Он допил кофе и встал. «До Туба-Сити восемьдесят миль, а до моего мотеля восемьдесят две - и мне нужно идти».
«Вы слишком устали, чтобы ехать», - сказала она. «Останься здесь. Выспись. Поедешь утром».
«Гм», - сказал Лиафорн. «Ну, я хотел попытаться найти этого Вуди и посмотреть, сможет ли он мне что-нибудь сказать».
«Он никуда не денется», - сказала Луиза. "Это не займет больше времени, чтобы съездить на нем утром".
"Остаться здесь?"
«Почему бы и нет? Используй гостевую спальню. У меня лекция в девять тридцать. Но если вы хотите по-настоящему рано встать, то там на столе стоит будильник».
«Что ж, - сказал Лиафорн, переваривая это и осознавая, насколько он устал, и понимая природу дружбы. «Да. Хорошо, спасибо».
«В сундуке есть кое-что для сна. Ночные рубашки и прочее в верхнем ящике, а пижамы - в нижнем».
"Мужской?"
«Мужские, женские, что у вас есть. Гости не могут быть слишком внимательны к взятым напрокат пижамам».
Луиза, унося их пустые чашки на кухню, остановилась в дверях.
«Я все еще не понимаю, почему вы взялись за эту работу», - сказала она. «Это меня удивляет».
«Меня тоже», - сказал Лиафорн. «Но я думал о том полицейском навахо, убитом возле Йеллс-Бэк-Батт, и оказалось, что Кэтрин Поллард исчезла в тот же день, и она должна была проверить норы грызунов примерно в том же месте».
«Ах, - сказала Луиза, улыбаясь. «И если я помню, что вы мне сказали, Джо Липхорн никогда не мог поверить в совпадения».
Она стояла с чашками, глядя на него. "Знаешь, Джо
, если бы мне не пришлось завтра работать, я бы пригласила тебя. Я бы хотела познакомиться с этим парнем Вуди ".
«Будьте добры, - сказал Лиафорн.
И более чем приветствую. Он боялся завтрашнего дня, выполняя свой долг, сдерживая обещание, данное без особой на то причины старухе, которую он даже не знал, без реальной надежды узнать что-нибудь полезное.
Луиза все еще не отходила от двери.
"Был бы я?"
«Это сделало бы мой день лучше», - сказал Лиафорн.
Глава одиннадцатая
Высокий методический звонк ворвался в сон Джо Лифорна и резко разбудил его. Он исходил от странного белого будильника на столе рядом с его кроватью, которая также была странно мягкой и теплой, пахнув мылом и солнечным светом. Его глаза, наконец, сфокусировались, и он увидел потолок, такой же белый, как и его собственный, но без рисунка трещин в штукатурке, который он запомнил за бесчисленные часы бессонницы.
Лиафорн сел, полностью проснувшись, его кратковременные воспоминания нахлынули на него. Он был в гостевой спальне Луизы Бурбонетт. Он возился с будильником, надеясь заглушить звонок, прежде чем он разбудит ее. Но, очевидно, для этого было уже поздно. Он почувствовал запах заваривания кофе и жареного бекона - почти забытые ароматы удовлетворения. Он потянулся, зевнул, откинулся на подушку. Свежие и хрустящие простыни напомнили ему Эмму. Утренний ветерок трепал занавески у его головы. Эмма тоже всегда оставляла окна открытыми, чтобы не выходить наружу, пока суровая зима в Винд-Роке не сделала это непрактичным. Шторы тоже. Он дразнил ее по этому поводу. «Я не видел оконных штор в хогане твоей матери, Эмма», - сказал он. И она наградила его своей терпимой улыбкой и напомнила ему, что он вывел ее из хогана, и навахо должны оставаться в гармонии с домами, которым нужны занавески. Это было одно из ее достоинств, которые он любил в ней. Один из многих. Так же многочисленны, как звезды деревенской полуночи.