Не очень-то это приятновпервые в жизни очутиться в Калькутте без поддержки в виде наркотика. Конечно, тут стоит жарапалящая, удушающая, непреклонная. Но жаране самое худшее. Влажностьвот что способно довести до безумия.
Река до отказа была набита кораблями. Огромные океанские торговые суда соперничали за место у причала. Если река была артерией города, то эти суда, развозящие товары по всему миру, были его кровью.
Взглянув на Калькутту, можно решить, что это столица с древней историей. На самом же деле она моложе Нью-Йорка, Бостона и десятка прочих американских городов. Однако, в отличие от них, ее не строили с надеждой на новое начало в Новом Свете. Этот город был основан по более приземленной причине. Он предназначался для торговли.
Калькуттамы звали ее городом дворцов, нашей восточной звездой. Мы построили этот город, возвели особняки и монументы там, где раньше были только джунгли и крыши из тростника. Мы заплатили за это кровью и теперь утверждали, что Калькуттабританский город. Пяти минут здесь хватит, чтобы понять, что никакая она не британская. Но при этом индийской ее тоже не назовешь.
Правда в том, что Калькутта уникальна.
Три
Дом восемнадцать на улице Лал-базарвнушительный особняк, построенный в золотую эпоху Ост-Индской компании, в те дни, когда абсолютно любой англичанин, если у него было достаточно мозгов и деловой хватки, мог объявиться в Бенгалии без единого пенни и, правильно разыграв карты, сказочно разбогатеть. В средствах, конечно, стесняться не стоило. Говорят, что этот особняк построил как раз такой человекчеловек, который прибыл сюда с пустыми карманами, сколотил состояние, но потом все потерял. Он продал дом кому-то, тоткому-то еще, этот, в свою очередь, продал его правительству, и теперь здесь находился штаб бенгальского подразделения Имперской полиции.
Здание было построено в стиле, который мы называем колониальным неоклассицизмом, сплошные колонны и карнизы, ставни на окнах, и выкрашено в красно-охристый. Красно-охристыйэто цвет британского колониального правления в Индии. В красно-охристый покрашено большинство государственных учреждений, начиная с полицейских участков и заканчивая почтовыми отделениями. Полагаю, где-то на свете, вероятно в Манчестере или в Бирмингеме, живет толстый предприниматель, разбогатевший на контрактах на производство моря красноватой охры для всех зданий британского правления в Индии.
Мы с Несокрушимом прошли между двумя отдавшими честь часовыми в шумный вестибюль, стены которого были увешаны табличками, фотографиями и прочими реликвиями, накопившимися за сотню лет существования имперских правоохранительных органов, и направились к лестнице.
Кабинет лорда Таггерта находился на четвертом этаже. Попасть в него можно было через небольшую приемную. Там сидел личный секретарь лорда Таггерта, миниатюрный человек по фамилии Дэниелс, единственным смыслом жизни которого, похоже, было служить своему хозяину, чем он и занимался с преданностью влюбленного кокер-спаниеля. Я постучался и вошел. Несокрушим следовал за мной, отставая на пару шагов. Дэниелс поднялся из-за стола. Он выглядел в точности как типичный секретарь важной персоныбледный, безобидный и на полголовы ниже своего начальника.
Проходите, пожалуйста, капитан Уиндем, сказал он, провожая меня к двустворчатым дверям. Комиссар вас ожидает.
Я вошел. Несокрушим остановился на пороге.
Проходите, сержант, сказал я. Не будем заставлять комиссара ждать.
Он сделал глубокий вдох и вслед за мной переступил порог. В помещении размером с небольшой ангар для дирижаблей свет струился сквозь французские окна, играл на люстрах, свисавших с высокого потолка. Это был внушительный кабинет для полицейского. Пожалуй, главный хранитель законности и правопорядка на столь важном и вдобавок неспокойном аванпосту империи как раз заслуживал такого кабинета. В дальнем конце комнаты, за столом размером с хорошую лодку, под выполненным в натуральную величину портретом Георга V, сидел комиссар. Напротив расположился Дигби. Стараясь ничем не выдать своего удивления, я направился к столу, чтобы присоединиться к этой троице. Несокрушим следовал за мной, отставая на полшага.
Садись, Сэм, сказал комиссар, не поднимаясь со своего места.
Я послушался и сел рядом с Дигби. Стульев для посетителей было всего два, и этого оказалось достаточно, чтобы Несокрушим окончательно разнервничался. Он лихорадочно шарил глазами по комнате. Такое выражение лица я видел у людей, внезапно оказавшихся под обстрелом в нейтральной зоне.
Дигби побагровел.
Вы где, по-вашему, находитесь, сержант? На вокзале Хаоры? Здесь не место для таких
Погодите, прервал его Таггерт, подняв руку. Пусть сержант останется. Я думаю, хорошо, если при разговоре будет присутствовать хотя бы один индиец. Он повернулся к двери и крикнул:Дэниелс! Принесите стул для сержанта.
Секретарь вскочил и уставился на нас взглядом испуганного кролика. Затем, не говоря ни слова, кивнул, вышел из комнаты, вернулся со стулом, поставил его рядом с моим и снова ретировался, едва ответив на слова благодарности сержанта. Несокрушим сел и стал внимательно разглядывать пол. У Дигби был такой вид, словно его сейчас хватит удар.
Я перевел взгляд на лорда Таггерта. Это был высокий мужчина за пятьдесят с благожелательным лицом священника и дьявольским обаянием.
Так вот, Сэм, сказал он, поднимаясь из-за стола и принимаясь ходить по комнате. По делу Маколи. Мне уже звонил губернатор. Он хочет знать, что мы предпринимаем.
Быстро расходятся новости, заметил я, взглянув на Дигби, который сидел, уставившись в одну точку. Всего-то несколько часов, как мы обнаружили труп.
Дигби пожал плечами.
Тебе стоит кое-что знать о Калькутте, Сэм, продолжал комиссар. Мы не единственные стоим здесь на страже законности и правопорядка. И добавил уже тише:Скажем так: у губернатора есть свои источники.
В смысле, тайная полиция?
Комиссар поморщился. Вернувшись на свое место за столом, он взял лакированную авторучку и в задумчивости постучал ею по столу.
Давай просто скажем «альтернативные каналы».
Я не смог сдержать улыбку. «Тайная полиция» бывает только у иностранцев. У нас«альтернативные каналы».
Не знаю, что именно они ему рассказали, но он крайне обеспокоен, продолжал Таггерт. Когда станет известно, что убит высший британский чиновник, и не кто-нибудь, а ближайший помощник губернатора, обстановка может накалиться. Революционеры придут в восторг, осмелеюти кто знает, что они натворят дальше. Дигби ознакомил меня с ситуацией, но я хочу узнать твое мнение.
Рассказывать было особенно нечего.
Расследование только начинается, сэр, сказал я, но я согласен с младшим инспектором Дигби. Похоже на преступление по политическим мотивам.
Комиссар потер рукой подбородок.
Свидетели были?
Пока не нашли, но у нас есть несколько зацепок.
И что вы думаете делать дальше?
По обычной схеме, ответил я. Сперва как следует прочешем место преступления, поговорим со свидетелями, потомс теми, кто был знаком с убитым. Я хотел бы больше узнать о Маколи: кто и когда видел его в последний раз и что он делал в Черном городе вчера ночью, одетый так, будто собрался в оперу? Еще я поговорил бы с его начальником, губернатором.
Дигби фыркнул.
Это может быть не так просто, Сэм, вздохнул комиссар. Губернатор и штат его служащих собираются отплыть в Дарджилинг в ближайшие пару недель. Можно попробовать впихнуть тебя в его расписание. Впрочем, предоставь это мне. Ситуация создалась щекотливая, потому не исключено, что он и уделит тебе пятнадцать минут. А пока что разрабатывай другие направления.
В таком случае мы начнем с секретаря Маколиесли, конечно, у него был секретарь.
Несомненно, подал голос Дигби. Наверное, какой-нибудь маратель бумаги там, в «Писателях».
Прекрасно, сказал комиссар. Действуйте. И держи меня в курсе, Сэм. Дигби, пообщайтесь со своими людьми в Черном городе. Выясните, не слышали ли они чего. Я хочу, чтобы в этом деле вы задействовали все рычаги, господа.